Парадоксы гениев - Михаил Семенович Казиник

По мере того как старец говорил, огоньки в глазах Короля потухли. Не теряя последней надежды, он все же спросил: «Быть может, ты умеешь лучше всех двигать ушами или кричать по-козлиному? Если нет, то ступай со своими истинами туда, откуда пришел. Да по пути не забудь спросить, кто у нас в Королевстве действительно беспристрастен».

— Король! Прежде чем выгнать меня, выслушай мой рассказ. Быть может, он тебя заинтересует. Все, что расскажу тебе, — быль, но произошло это так давно, и мало кто помнит.

— Рассказывай, да покороче, — смилостивился Король.

…Много лет тому назад в одном королевстве жил ученый. Люди в том королевстве, впрочем как и во всех других, знали очень мало. Так, например, они считали, что Земля наша не вертится, а неподвижно стоит на месте. Теперь даже дети в твоем Королевстве знают о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а тогда даже самые просвещенные люди жили в неведении. (Король самодовольно усмехнулся.)

Но ученый этот целью своей жизни поставил открытия самых важных идей. Ибо не мог жить в темноте незнания. Он создал разные приспособления, при помощи которых мог наблюдать за жизнью Вселенной. Наконец он установил среди самых важных фактов факт вращения Земли. Он написал об этом книгу и стал рассказывать людям. И тогда призвали его Король, министры и представители еще одной важной линии государственного управления — инквизиторы. Да и спросили, что за глупость он намолол и не считает ли он себя умнее Бога и Короля. «Если не откажешься от глупости, плохо тебе придется!» Ученый знал, какая система пыток может охладить его настойчивость, и стало ему страшно. Он мог годами самозабвенно работать, пренебрегая всеми радостями жизни, неделями не спать, пренебрегая здоровьем во имя познания. Но боли, боли пыток он переносить не мог.

— Отказываешься ли ты от дикого утверждения, будто Земля вертится?

— Отказываюсь, — с трудом выдавил он из себя.

— Поди прочь, глупец, и не мели чепухи.

Ученый ушел и вновь погрузился в работу. Прошло много лет, но уже никто не знал, чем занимается ученый в своем кабинете долгими днями и ночами.

…Ученый умирал. Он тяжело и мучительно болел. И чувствовал, что через несколько часов придет освобождение. Вокруг него стояли родные, знакомые, соседи. О! Как мучительно ему не хватало воздуха! Вдруг сознание его прояснилось, он почувствовал, что это его последний миг. Он с трудом приподнялся на постели и громко и четко произнес: «А все-таки она вертится!» Как только он это произнес, несколько человек быстро выбежали из комнаты. У постели остались только близкие люди.

Вдруг ученый почувствовал удивительную легкость, ему стало очень радостно. Он вдохнул полной грудью, приподнялся и спокойным взором обвел родных.

Свершилось чудо — он выздоровел! Какое счастье — жизнь продолжается!

И вдруг ему стало страшно, ведь он только что вслух высказал фразу, ведущую в инквизиторские застенки! Какой ужас! Чудом выжить, спастись от смерти только для того, чтобы попасть в камеру пыток к инквизиторам. Выбежавшие из комнаты люди, конечно, приведут сюда инквизиторов. Что делать?

И решение было принято. Ученый загримировался, приклеил усы, надел парик, попрощался с родными и ушел. Ушел, чтобы в других странах под другим именем продолжить познание великих истин. В комнату же был внесен пустой, наглухо закрытый гроб, который и увидели пришедшие за ним инквизиторы.

С тех пор мир так и считал, что последней фразой ученого было: «А все-таки она вертится». Родные, тщательно хранившие тайну, умерли, и лишь только мне известна эта тайна, ибо я и есть тот самый ученый. Я настолько привык жить под чужим именем, что, когда весь мир уже не сомневался в истинности моего открытия, я остался с ним. С тех пор я многое познал, и не только в жизни Вселенной, но и во многих других областях. Но то, о чем я вам рассказал, и многие другие случаи приучили меня жить не во временном калейдоскопе, а видеть в каждом времени вневременные ценности, смыслы Вечности. Мои познания, опыт и долгая жизнь тому подспорье.

— Стой, старик! — неожиданно вскричал Король. — Сейчас мы проверим истинность твоих слов! Если ты когда-то в таком серьезном вопросе, как вращение Земли, знал истину, то наше задание для тебя будет делом легчайшим. У нас давно все объективно решено, но будет интересно тебя проверить, действительно ли ты способен на объективное мнение. Вот тебе бумаги. Одни из них исписаны поэтом, другие — гнусным самозванцем, который осмелился назвать себя поэтом, а свою ничтожную чепуху назвал стихами.

Несколько минут старик читал, затем неожиданно рассмеялся: «Для того, чтобы определить поэта, здесь не нужно моего опыта и знаний. Творения подлинного поэта вот!» И он протянул Королю листы, исписанные самозванцем.

— Связать старика вместе с гнусным самозванцем! — раздался крик Короля. — Нет, сначала пытать бунтаря самыми страшными пытками, пока он не сознается, кто он на самом деле и где набрался такой ереси.

Глаза старика широко раскрылись:

— Пытать? За что? Король, я не сделал ничего дурного.

Но Король ничего не слышал — он был вне себя от гнева.

Неожиданно старик как-то сразу обмяк:

— О Король, помилуй, я подал тебе не те бумаги. Виной тому мое плохое зрение. Стихи настоящего вот. — И он протянул Королю листы, исписанные Придворным Поэтом.

— Глупый старик, — улыбнулся Король, — твоя старческая ошибка чуть не стоила тебе головы. Отпустите несчастного больного старика.

Старика отпустили, и он, многократно кланяясь, поплелся восвояси. За ним незаметно выскочил Министр по Кое-Чему.

— Гнать самозванца палками из Королевства, — распорядился Король и через минуту забыл о нем, потому что начинались выступления диковинных людей, что так тщательно отобраны авторитетным жюри.

Непередаваемое зрелище! Чтобы видеть такое, нужно быть не меньше чем королем!

За несколько часов Королевский Церемониймейстер поставил балет под названием «Ансамбль движущихся ушей». И как поставил! В ряду стоят 20 человек. Вначале двигали ушами первый и двадцатый, затем к ним присоединились второй и девятнадцатый и т. д., пока вся группа не задвигала ушами одновременно. Это была замечательная постановка! Король же с гордостью думал о могуществе и нерушимости Королевства, в котором ушами двигают не презренные одиночки, а массы…

В разгар выступления Крикуна по-петушиному в зале появился Министр по Кое-Чему. Вначале он попросил у Короля разрешения прервать Крикуна, а потом