Черный цветок - Ольга Денисова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Тебе нравится мой цветок? - спросила подошедшая Ладислава.
Есеня кивнул.
- Это олеандр. Я сама его вырастила. В Урдии они растут прямо на улицах.
- А как же… - начал Есеня, но Ладислава его перебила:
- Пойдем, я покажу тебе мои цветы. Добронрав их не очень любит, поэтому я выращиваю их в спальне для гостей, где сейчас живет мой брат.
Никаких теплых ящиков, устройство которых Есеня успел придумать накануне, для цветов не требовалось. Они росли на окне, в ящиках с землей. Над подоконником были установлены полки в несколько ярусов, и на каждой из них стояли эти ящики, отчего свет в комнату почти не проникал. Одну стену спальни обвил плющ, и какое-то вьющееся растение свешивалось с подоконника до самого пола.
Ладислава долго перечисляла названия цветов, и у Есени слегка закружилась голова от обилия новых слов - он не запомнил ни одного. Если бы она помолчала, цветы бы понравились ему гораздо больше.
Куда сильней его заинтересовала булатная сабля, вынутая из ножен и косо прикрепленная к стене. Есеня присмотрелся - клинок показался ему знакомым. Он подошел поближе и провел по лезвию пальцем. Нет никаких сомнений: этот клинок ковал его отец. Вот это да! Уйти от дома так далеко и неожиданно наткнуться на знакомую вещь! Есеня подумал и не стал об этом говорить Ладиславе: он усмотрел в этом что-то обидное для отца.
- А это что? - он показал пальцем на картину на стене.
- О, это написал Избор, совсем недавно, всего две недели назад. Тебе нравится?
На картине зеленый кленовый лист насквозь просвечивало солнце. Есеня долго смотрел на него и не понимал, что ему кажется неправильным. И почему так хочется повести плечами и отойти немного назад? Его внезапно охватила тоска.
- Не знаю, - на всякий случай сказал он. - Мне кажется, что он сейчас упадет.
- Кто?
- Лист. А так не может быть.
И сам понял, что очень даже может. И именно от этого ему и неприятно на него смотреть.
За столом Есене пришлось всерьез задуматься над словами Полоза о том, что он вольный человек, а не мальчик подлого происхождения. Он вдруг посмотрел на Избора и доктора, на их одежду и заметил, насколько они с Полозом на них не похожи - в простых льняных рубахах, в шерстяных штанах и босиком. Но Полоза, казалось, это нисколько не смущало. Он сел рядом с Есеней напротив окна и невозмутимо заправил крахмальную салфетку за воротник так же, как это сделали Избор и доктор. Есеня подумал и сделал то же самое. Полоз ему подмигнул, а лицо Избора еле заметно исказилось. Ему, похоже, вовсе не нравилось сидеть с ними за одним столом, отчего Есене захотелось выглядеть совсем не так, как обычно. Он посмотрел перед собой - посуда смутила его невероятно: две вилки, два ножа, ложка большая, ложка маленькая, две белые плоские миски, и на них - одна нормальная, глубокая.
Накрахмаленная женщина принесла и поставила на стол нечто, что, наверное, можно было назвать горшком, если бы не цвет и не две тонкие ручки по бокам. Но выяснилось, что Есеня не ошибся: предназначение странного предмета оказалось тем же, что у горшка со щами, который мать ставила в центр стола, - в нем плескалась горячая, пахучая уха.
Ладислава щебетала что-то про уху и стоимость осетрины на рынке, о приправах, которые ей привезли с востока, и о том, что лучше перца она пока ничего не пробовала. Есеня никогда не задумывался, как надо есть уху, но стоило ему взглянуть на Избора, и он понял, что не делал этого напрасно: тот поморщился, едва Есеня поставил локти на стол и зажал в кулаке маленький, жалкий кусок белого хлеба. Он огляделся и заметил, что локтей на стол никто не ставит, даже Полоз сидит прямо. Есеня попытался проделать нечто подобное и понял, что есть таким образом - сплошное мучение. Впрочем, никто, кроме Избора, не обратил на него внимания.
- Избор рассказывал нам о вольных людях Оболешья, и я представлял их несколько иначе, - заговорил между тем доктор. - Вы где-то учились?
- Я - да, - кивнул Полоз.
- И ваше образование помогает вам в вашем… хм… ремесле?
Полоз усмехнулся.
- Не очень.
- Тогда для чего ты учился? - Избор, скользнув взглядом по Есене, посмотрел на Полоза.
- Мне хотелось понять, насколько велик мой потенциал.
Есеня так старался сидеть прямо, что подавился ухой и закашлялся, прикрыв рот куском хлеба. Полоз шарахнул его по спине, в самое больное место, и кашлять Есеня перестал.
- Простите, - вежливо кивнул Полоз остальным.
Доктор и Ладислава сделали вид, что ничего не заметили, но Избор слегка скривил лицо. А что делать, если Есеня на самом деле поперхнулся?
- И насколько он велик? - продолжил расспрашивать Избор.
- Мне трудно судить об этом. Но среди учеников урдийских мудрецов я был не последним. И, думаю, большинство вольных людей на моем месте могли бы меня превзойти. Видите ли, вольными людьми очень часто становятся те, кто обладает сильным потенциалом.
- Я бы не сказал этого о вольных людях Кобруча, - улыбнулся доктор.
- О, они тоже талантливы, - Полоз усмехнулся. - В искусстве предприимчивости, в умении считать и приумножать богатство. Жмуренок, расскажи им про ребят на базаре и про их управляющего. Мне эта история показалась забавной и очень показательной.
Есеня от неожиданности опустил ложку в тарелку, и она громко звякнула, расплескав бульон. Избор вздрогнул и вздохнул.
- Да что там рассказывать? - Есеня с вызовом посмотрел на Избора. - Чтобы заработать на базаре - ну, поднести там что-то или убрать, - надо занять очередь и заплатить этому управляющему медяк. А если медяка нет, то надо отдавать ему половину заработанного.
- И сколько таким образом можно заработать за день? - спросил доктор.
- Я думаю, не больше полуфунта хлеба. И половину, соответственно, отдать.
- А этот управляющий - он кто? Чем он живет, ведь это смешной заработок?
- Да он мой ровесник. И не так уж мало он получает, - Есеня прикинул в уме, - я думаю, около полусеребреника в неделю. Фунт хлеба у него набрался часа за два, но это было утром, когда работы больше всего. Если ничего не делать, только на базаре торчать, не так уж плохо.
- А ты хорошо считаешь, - удивился доктор.
- Да ну, чего тут считать-то, - смутился Есеня.
- Ты расскажи, что случилось, когда ты его прогнал, - Полоз незаметно подтолкнул его в бок.
- Да что случилось? Вздул я его, чтоб малышню не обирал, через три дня пришел - он опять там же, на месте. Дальше обирает. У него батька - стражник! Конечно, полусеребреник на дороге не валяется, такого заработка никто просто так не упустит.
- А ты считаешь, его функции там излишни? - спросил Избор.
- Я думаю, об очереди можно и самим договориться. Никто из взрослых на жалкие кусочки хлеба не позарится, а с мелкими, кто без очереди лезет, пацаны бы сами разобрались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});