Выжить вопреки (СИ) - Третьяков Константин

Никогда не разбирался в стилях интерьера. Но из всего, что мне довелось увидеть в своей жизни, обстановка больше всего мне напоминала комнаты, которые я увидел в стенах Зимнего Дворца.

Я осторожно ступил под своды пещеры, украшенные какими-то узорами и каменной имитацией люстры.

Позади послышался восхищенный шепот непечатных выражений. Пожалуй, по-другому выразить эмоции от увиденного было вообще невозможно. Такой уж русский язык. Одними и теми же словами ругаемся, проклинаем, обижаем, шутим, объясняем и восхищаемся.

— Саня, нам тут, походу, подготовили номер, чтобы отдохнуть и укрыться от непогоды.

Мы подошли к столу. Саня, с восхищением, провел ладонью про гладко отполированной столешнице.

— Миша! Как это? — пробормотал он растерянно.

— С такими успехами, у меня скоро вообще пропадет умение чему-либо удивляться, — в тон ему ответил я. — Слишком уж много всего за последние дни…

Мы скинули на пол поклажу и уселись за предложенный стол. Хоть мама в детстве и говорила мне, что на камне нельзя сидеть, тут все было по-другому. Твердая поверхность мебели излучала легкое и комфортное тепло.

— Саня, у меня тут одна мысль появилась по поводу всего увиденного, — обратился я к другу после ужина.

Не смотря на то, что проголодаться мы не успели, нам показалось глупым упускать шанс еще немного перекусить в спокойных условиях. Неизвестно, когда в следующий раз доведется…

— Рассказывай! — он вопросительно уставился на меня.

— В Москве ты предположил, что с нами пытаются наладить контакт.

— Ну?

— Я думаю, что это не совсем так. Мне кажется, что они нам показывают, как существует их мир. Смотри, они приняли жертву Родиона и тут же начали о нас заботиться, кормить, показывать всю красоту. Сегодня мы потеряли Вадима, и тут же изменилось отношение местности к нам. Я заметил, что последние полтора часа дорога была мягче, а подъем более пологим. Теперь нас укрыли от дождя, накормили, показали красоту.

Саня задумчиво меня слушал.

— Помнишь, я тебе рассказывал о деревне язычников-наркоманов, откуда Дарина? Там была та же песня. Люди приносили человеческие жертвы, в ответ демоны о них заботились. Даже у бандитов-отморозков всегда был откуп, поэтому их не трогали. Может, это какое-то их извращенное понимание жизни? Как думаешь?

— Слушай! А ведь похоже на правду! — удивился Терентьев. — В таком случае все пазлы сходятся. Увидеть бы еще и тех, кто за всем этим стоит и спросить с него. Заодно и догадку проверить. Думаю, в конце пути так и будет.

Он обеспокоенно выглянул на улицу, где продолжал лить дождь.

— Думаю, заночевать здесь придется, — произнес он. — Ты ложись, я первым подежурю.

— Может ну его, это дежурство? — вырвалось у меня. — Думаю, что мы и так под защитой находимся.

— Нет, — произнес с уверенностью Саня и покосился на рюкзак с бомбой. — Надо дежурить.

Как только я расстелил для себя спальный мешок, чтобы отдохнуть, рядом со мной, из под земли воздвиглась огромная кровать с резными спинками. Терентьев, увидев это, лишь усмехнулся.

— Похоже, что ты прав, Миша. Ладно, ложись спать. Утро вечера мудренее.

Дождь лил еще больше суток. За это время мы успели и выспаться и наесться. Обсудили все, что только было можно. Даже успели поиграть в детскую игру «города».

Как только мы поняли, что можно идти, то сразу вскочили, взяли вещи и продолжили свой путь.

Тропинка стала гораздо шире. А к полудню я внезапно осознал, что теперь дорога идет вниз.

— Надеюсь, что к вечеру гора останется позади! — заметил я.

— Ага, если не свалимся где-нибудь, — ухмыльнулся Терентьев.

Если бы я был суеверным, то с уверенность сказал бы, что он сглазил. Буквально через несколько шагов моя нога поскользнулась на мокром мхе, и меня понесло куда-то вниз. Миг, и я летел уже кубарем. Единственное, что мне пока удавалось, так это сгруппировываться. Я пролетел со свистом мимо моего друга, а он ничего даже не успел предпринять. А потом до меня дошло, что больше твердой поверхности подо мной не было. Я летел куда-то вниз, в пропасть на острые пики камней.

И единственной мыслью, которая вертелась у меня в голове, было то, что вместе со мной на падает вниз и наше единственное оружие.

Глава 13

Мой полет прервался так же внезапно, как и начался. Я даже не почувствовал соприкосновения с поверхностью, но как-то совершенно неожиданно оказался на каком-то козырьке в скале.

Сверху, метрах в восьми донесся обеспокоенный голос Терентьева.

— Со мной все нормально! — крикнул я ему.

Он свесился над пропастью, высматривая меня. На его лице застыло неподдельное удивление.

Прежде чем я осознал то, что со мной произошло, лицо Сани начало стремительно приближаться. А меня немного вдавило в поверхность козырька. Каменная глыба, словно лифт, тянула меня наверх.

Секунда, и я стоял рядом с Терентьевым, который никак не мог поверить в мое чудесное спасение.

— Нет, Миша! Ты родился не в рубашке, а в бронежилете! — наконец произнес он.

— Каменюки не только о нас заботятся, но и в случае чего спасают… — сказал я.

— Ты просто капитан очевидность! Мог бы что-то поумнее выдать!

В ответ я лишь покачал головой и сел на камень, пытаясь унять дрожь в руках.

К вечеру мы, наконец, спустились. Каменные создания проводили нас целой выставкой скульптур. Несколько сотен трехметровых недвижимых созданий взирали на нас сверху. Среди них попадались как вполне человекоподобные существа или животные, у которых были и руки и ноги, так и вовсе что-то непонятное, похожее на кучу… Ну, вы поняли.

— Как думаешь, кто это? — спросил Терентьев.

— Наверное, известные пришельцам формы жизни.

— А зачем они нам это показывают?

— Вот дойдем до них и спросим, — задумчиво ответил я и добавил, чуть тише, — за все спросим…

Под ногами снова возникла старая трасса М-11, покрытая ультрамариновым мхом. Где-то лениво плелись лианы.

— Стой! А куда делись машины? — внезапно спросил Терентьев.

Я огляделся. Действительно, груд металла, которые когда-то перемещались по дорогам и городам, а последние годы просто ржавели на асфальте, больше нигде не было.

— Может ливнем смыло?

Следов от дождя нигде не было. И я продолжил.

— Похоже, новые формы жизни уже начали наводить свой порядок.

— Лучше бы обратно убрались, откуда прилетели, санитары чертовы!

— А вот помочь им в этом наша задача. Давай на ночь укладываться. Завтра долгая дорога.

Утром мы снова шли в сторону Петербурга. Но теперь вдоль дороги временами возникали какие-то каменные замки, исполинские фигуры и прочая каменная чушь. Правда, в основном красивая чушь. Но добило меня, когда впереди возник знакомый памятник вождю мирового пролетариата. Только размером он был не меньше знаменитого монумента из Волгограда. Дедушка Ленин, выставив вперед руку с зажатой в ней кепкой, гордо смотрел в светлое будущее.

— Похоже, мировой коммунизм все же одержал победу во вселенной! — растеряно пробормотал Терентьев, когда мы подошли к исполину поближе. — Знал бы, всегда бы за КПРФ голосовал.

Внезапно исполинская статуя повернула на нас свою каменную голову, подмигнула светящимся зеленым цветом глазом, помахала зажатой в каменной руке кепке, и вновь застыла в том же положении, что и раньше.

Меня чуть Кондратий не хватил, от увиденного. От неожиданности, я шлепнулся прямо на асфальт, усыпанный инопланетным мхом.

— Э-э-э-т-т-т-т-о что такое было? — мигом побледневший Саня начал заикаться.

Я не смог вообще ничего произнести. Но спустя минут пять, когда до нас дошло, что представление закончилось, все же произнес.

— Саня, пойдем скорее отсюда!

К концу дня, когда мы ушли достаточно далеко от страшного памятника, я предположил.

— Может они так шутят? Ну, или проанализировав, что в каждом городе стоит такой монумент, решили сделать нам приятный сюрприз?