Крах - Арне Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конференция по генетике весной тысяча девятьсот семьдесят восьмого года в Стокгольмском университете. Ему тогда было тридцать пять…
Бергер остановил запись и выдохнул.
– Нормально? – спросила Блум.
– Отлично, – ответил Бергер.
– Ну вот и чудно. Теперь нам есть чем заняться.
Блум нажала на газ.
52
Четверг, 8 июня
Женская сборная по футболу проиграла США со счетом ноль-один. Дружеский матч проходил на стадионе «Гамла Уллеви». Для Косоваре Асллани этот матч стал сотым на международном уровне. За четыре минуты до финального свистка она забросила мяч в перекладину. На большее Швеция в этот раз оказалась не способна.
Члены маленькой семьи сидели, опустошенные, в своем доме в Скугосе, и если бы кто-нибудь наблюдал за ними со стороны – что кто-то, видимо, и делал – то не заметил бы разницы в выражении их лиц. Разочарование и усталость, блокирующие всякую активность.
Но то, что творилось внутри, различалось кардинальным образом. Ди ни минуты не вникала в ход матча. Весь первый тайм она ощущала ту же полнейшую пустоту, что и в предыдущие тридцать шесть часов. Во втором тайме внутренний взгляд несколько прояснился, и она увидела перед собой, совсем близко, дьявольское лицо Радослава Блока. Из шрама на его щеке поднимались языки пламени.
Йонни и Люкке переглянулись. Покачали головами. Какое нелепое поражение.
Потом Люкке кивнула в сторону мамы. Йонни кивнул и поднялся с дивана. Поскольку отец с дочерью привыкли прислушиваться к душевному состоянию Ди, они уже больше полутора суток пристально наблюдали за ней. Настала пора поговорить начистоту.
Они сели по обе стороны от нее. Обняли ее. Она постепенно вынырнула из своего пассивного состояния.
– Что происходит, мама? – спросила Люкке.
Ди медленно повернулась к ней. Покачала головой.
– Ты должна впустить нас в свой мир, Десса, – настойчиво произнес Йонни.
Ди долго рассматривала их, каждого по отдельности. Всем судьбам назло в выжженной пустыне ее сознания зародилась мысль:
Нет.
Нет, нельзя дать им победить. Нельзя сдаваться без борьбы.
Она крепко зажмурилась.
– Дайте мне полчаса, – сказала она.
* * *
Когда подъехала карета скорой помощи, уже сгущались сумерки. Из нее выскочили двое врачей в желто-зеленой форме и покатили к дому носилки. Вскоре они вышли снова. Под свисающим до самой земли одеялом на носилках лежала женщина, с двух сторон от нее шли мужчина и девочка, взволнованно жестикулируя. Все запрыгнули в машину, и «скорая» уехала. Щелка в соседских жалюзи сомкнулась.
Врачи сели на длинную скамью и сняли куртки. Женщина на носилках отодвинула желтое одеяло и села, мужчина с девочкой устроились рядом с ней на носилках. Она обняла их и прижала к себе.
За всю дорогу никто не произнес ни слова. Все уже было сказано.
Прежние «врачи скорой помощи» сидели теперь в кожаных куртках, заметно уплотненных на груди. Один из них держал планшет, показывающий дорогу позади машины. Камера, очевидно, расположенная над задними дверцами, считывала и сохраняла номера всех немногочисленных машин, следующих за ними. Не похоже было, чтобы их кто-то преследовал.
Карета скорой помощи была тщательно проверена на предмет маячков, и семья Русенквист основательно покопалась в своем гардеробе, чтобы убедиться в том, что маячков нет и на одежде. Связь осуществлялась исключительно из самого пустого уголка чердака, со старого проводного телефона, откопанного в ящике комода и сразу же после переговоров уничтоженного. Если люди Блока не дежурили у дома круглосуточно и не ехали теперь за ними, то вероятность преследования сводилась к нулю. Вряд ли за ними велось спутниковое наблюдение.
Машина скорой помощи ехала очень долго, время от времени сворачивая на проселочные дороги. Никакой слежки за ней не было. Она находилась уже далеко за городом, на севере, когда дороги сделались совсем узкими и наконец уперлись в сельский дом на окраине деревни.
Сначала из машины вышли «медработники» и проверили окрестности. Ведущая к дому гравиевая дорожка вдруг осветилась, и на крыльцо вышли два человека. Семье подали знак, что можно покинуть машину. Йонни протянул руку под носилки, под свисающее одеяло, выудил оттуда пару новеньких, проверенных на предмет подслушивающих устройств костылей, протянул их Ди, а потом достал из машины два чемодана и пластиковый пакет.
Семья сделала несколько шагов по направлению к дому. Вокруг них кружили телохранители в расстегнутых кожаных куртках, с отчетливо виднеющимися полицейскими значками на поясе. Ди обняла Йонни, их губы слились в долгом поцелуе – настолько долгом, что Люкке занервничала. Но Ди тут же заключила ее в объятия и крепко прижала к себе.
По дороге к дому – дом принадлежал бывшему коллеге Йонни, ныне фермеру, и найти его было практически невозможно – Ди заметила, как Йонни протянул пакет с DVD-фильмами Люкке.
– Все матчи «Ливерпуля» после завоевания кубка в девяносто втором, – сказал он.
– Они ведь есть в Интернете, – удивилась Люкке.
– Только Интернета тут нет.
Люкке резко остановилась. Ди обернулась, вытерла слезы в уголках глаз и услышала голос Йонни:
– Попалась!
Засмеявшись, Ди поблагодарила коллег, провожающих ее семью к дому. Самый темненький из них задержался. Ди погладила его по руке и искренне произнесла:
– Спасибо.
Смуглый полицейский улыбнулся и направился вслед за Йонни и Люкке, которых пока охранял его коллега.
Ди запрыгнула в машину и устроилась рядом с коллегой Йонни, сидящей за рулем. Они кивнули друг другу.
– Ты ведь знаешь, куда ехать, София?
– Не совсем, – ответила София, заводя двигатель.
– Не совсем? – удивилась Ди.
– У Главного полицейского управления столько входов, – сказала София, протягивая Ди мобильный телефон. Ди взяла мобильник. Набирая номер, она видела в зеркало заднего вида, что смуглый полицейский остановился на дорожке. Он смотрел ей вслед.
И звали его Самир.
53
Четверг, 8 июня
Молли Блум пыталась вытеснить тоску по дочери, Мирине – слегка замерзшая, в четвертый раз просматривала видеозапись беседы в Стэкете. Облака рассеялись, обнажив темно-оранжевое заходящее солнце, слабо освещающее мерзнущего рядом с Молли Бергера. К сожалению, освещение это было лишь наружным. Сэм никак не мог сдвинуться с мертвой точки. Он пытался понять, как так вышло, что семья Дальбергов не имела шведской регистрации. Их имена попадались в различных документах, но если они граждане Швеции, они должны быть официально зарегистрированы. Такое ощущение, что с переездом в США они исчезли. Но как? И почему?
– А они действительно граждане Швеции? – задала Блум риторический вопрос.
– По крайней мере, в качестве граждан США они не находятся. Сплошная бюрократия.
– Это должно было произойти еще при переезде. В девяносто седьмом. Уолтер
