Рамаяна - Вальмики

Подавленный, с сердцем, охваченным опасениями, и глазами полными слез Бхарата немедля въехал в город, которым правили потомки Икшваку.

Стражники спросили об успехе его путешествия, когда он на усталых конях въезжал в ворота Ваиджаянта, и присоединились к его свите. Потомок Рагху с трепещущим сердцем почтительно приветствовал всех, кто стоял у ворот, и обратился к колесничему Ашвапати, измученному усталостью:

— Почему ты спешно привез меня назад без всякой причины, о безупречный? Душа моя предчувствует беду, и я теряю силы; о колесничий, я вижу все признаки траура, о котором говорил прежде, имея в виду смерть царя! Повсюду во дворах не выметен мусор, двери широко открыты; в домах, утративших свой блеск, не готовят подношений и не зажигают благовоний; семьи голодают, люди доведены до нищеты! Я не вижу ни проблеска радости, нет гирлянд, которые украсили бы заброшенные дворы. Храмы богов пустуют и не сияют, как прежде; никто не почитает божества, не собирается проводить жертвоприношения. Сегодня базары, где продают гирлянды, пусты, не видно торговцев, выставивших свои товары; люди кажутся унылыми, дела их встали.

Птицы и звери, часто посещавшие храмы и священные статуи, выглядят несчастными, я вижу людей — мужчин и женщин — в грязных одеждах, истощенных, с лицами, мокрыми от слез, погруженных в мрачные и печальные мысли.

Сердце Бхараты разрывалось, когда он говорил с колесничим, глядя на унылую Айодхью, затем он вошел во дворец. Видя прежде процветающий город, сиявший, как обитель Индры, ныне заброшенным вместе со всеми его парками, домами и дорогами, ржавыми дверями и засовами, царевич преисполнился горя.

От этих дурных предзнаменований, прежде неведомых городу, великодушный герой повесил голову, сердце его разрывалось от муки; не ища более радости он вошел в дом своего отца.

Глава 72. Царица Кайкейи рассказывает Бхарате, что произошло в его отсутствие

Не увидев отца, Бхарата тут же направился в покои матери, и Кайкейи, увидев сына, вернувшегося из дальнего путешествия, радостно поднялась со своего золотого кресла.

Добродетельный Бхарата, войдя в материнскую обитель, утратившую прежнее великолепие, и увидев мать, почтительно коснулся ее благословенных стоп. Кайкейи обняла знаменитого Бхарату, прижав его к себе. Посадив его рядом, она стала расспрашивать:

— Сколько ночей прошло, как ты покинул дом своего благородного дяди? Столь поспешное путешествие не утомило ли тебя? Все ли благополучно с твоим дедом, а также Юдхаджитом, твоим дядей? Ты доволен поездкой, сын мой? Расскажи мне все!

В ответ на полные любви расспросы матери, потомок царей лотосоокий Бхарата подробно обо всем ей поведал:

— Уже семь дней, как я покинул дом деда. С ним и его супругой все благополучно, так же как и с дядей Юдхаджитом. Золото и драгоценности, которые царь, победитель своих врагов, дал мне, тормозили меня, и потому я оставил их и скорее приехал. Лишь получив от посланников царский приказ, я безотлагательно отправился в путь! Теперь скажи, о мать, о чем я желаю узнать. Почему ложе твое, украшенное золотом, пусто? Я нигде не вижу благословенного потомка Икшваку. Монарх обычно был подле тебя, но сегодня я не вижу его, хотя повсюду искал его, лишь только вошел во дворец. Я хочу выразить почтение стопам моего отца, где он? Ответь мне! Может быть, он в покоях Каушальи, самой старшей из моих матерей? Кайкейи заискивающе изрекла несведущему сыну жестокие и неприятные слова. В своей жажде власти зашедшая слишком далеко, она сказала:

— Отец твой отправился путем, по которому идут все живые существа; этого великодушного и знаменитого монарха, всегда совершавшего жертвоприношения, настигла судьба, которой никто не в силах избежать!

От этих слов бесхитростный Бхарата упал наземь от бремени обрушившегося на него горя. «Увы, я погиб», — рыдал он в муках. Протягивая к небу свои длинные руки герой этот вновь упал наземь. Жестоко страдая от смерти отца, несчастный царевич великой славы, предался безумной скорби:

— Ложе это, прежде озаренное великолепием моего отца, который подобен луне, озарившей безупречный ночной небосвод в конце сезона дождей, без этого добродетельного монарха утратило свой блеск, словно небо без луны или море без воды!

Закрыв свое прекрасное лицо одеждами, этот лучший среди отмеченных победой, плакал, отдавшись горю; глядя на этого воина, прекрасного как бог, в страданиях распростершегося на полу, словно дерево шала, вырубленное в лесу топором, мать его помогла ему подняться. Сыну, подобному слону, сияющему, как луна и охваченному горем, она сказала:

— Вставай, вставай, почему ты лежишь здесь, о знаменитый государь! Царственные особы, подобные тебе, не проявляют открыто своего горя! О добродетельный царевич, мудрость твоя, проявленная в совершенных жертвоприношениях, добродетельных деяниях, изучении писаний и аскезах, подобна свету солнца.

Словно не слыша матери, Бхарата долго плакал, катаясь по земле в великом горе. Потом он сказал:

— Я думал: «Царь решил возвести Раму на престол и совершить жертвоприношение», — и с великой радостью поспешил домой, но теперь сердце мое разбито, я больше не вижу моего отца, всегда занятого тем, что приятно и полезно. О дорогая мать, что так губительно повлияло на отца накануне моего приезда? Как удачливы Рама и другой мой брат, сумев совершить последние ритуалы по моему отцу. Великий и знаменитый монарх не ведал о моем приезде, и теперь я не могу поклониться моему дорогому отцу и ощутить на лбу прикосновение его уст. Где ласкающая рука моего дорогого отца счастливой судьбы, которая стерла бы дорожную пыль, покрывшую меня? Сейчас же сообщи о моем прибытии Раме бессмертных подвигов, кто мне брат, отец и друг и чей я верный раб. Старший брат столь благородных кровей, сведущий в долге, становится отцом, и я жажду обнять его стопы; теперь он мое прибежище! О благородная царица, каковы были последние слова того богатого монарха, верного своим обетам, знающего, в чем его долг, который был самим воплощением долга и верности? Я желаю услышать высшую волю того добродетельного монарха из твоих уст!

В ответ на это законное требование Кайкейи сказала:

— Царь крикнул: «О Рама, о Сита, о Лакшмана!» — и с этими словами великодушный и лучший среди добродетельных людей ушел в иной мир. Это были последние слова твоего отца. Под ударами судьбы он попал в петлю смерти, словно могучий слон. «Те, кто увидят Раму, вернувшегося вместе с Ситой и могучеруким Лакшманой, достигнут исполнения всех своих желаний!» — так сказал твой отец.

От этих слов Бхарата задрожал, боясь услышать о дальнейших бедствиях, и с удрученным видом стал снова расспрашивать мать:

— Где добродетельный и любимый сын Каушальи, где его брат и Сита? Мать прямо рассказала ему все, что произошло, думая обрадовать его теми горестными вестями:

— О сын мой, царевич, облачившись в древесную кору, ушел в лес Дандака вместе с Ваидехи, сопровождаемый Лакшманой.

— Как могло такое случиться?! Неужели Рама лишил брахмана имущества? Он плохо обошелся с невинным человеком, будь он богат или беден? Он посмотрел на чужую жену? За что брат мой Рама изгнан в лес Дандака? И тогда своенравная царица, послушная своей женской природе, поведала ему обо всем, что сотворила. Отвечая на вопрос великодушного Бхараты, Кайкейи говорила уверенно и радостно, в безумии своем считая себя мудрой:

— Нет, Рама никого не лишал имущества, никого не обидел словом. Рама не смотрел на чужую жену. Это я, о мой дорогой сын, узнав, что царь хочет его короновать, потребовала у твоего отца его изгнания и твоей коронации. Верный обету, данному мне, Рама, сопровождаемый сыном Сумитры, удалился в лес вместе с Ситой. Не видя любимого сына, знаменитый монарх под бременем горя почил. Сегодня же, о мой добродетельный сын, прими корону! Все это я сделала для тебя! Отбрось горе, оставь страдания, вспомни о своей доблести, мой дорогой сын! Город, так же как и процветающее царство отныне твои! Сын мой вместе с главными брахманами, сведущими в традициях, под руководством Васиштхи соверши погребальный обряд для своего великого отца и взойди на трон правителя мира!

Глава 73. Бхарата упрекает мать

Охваченный горем Бхарата ответил:

— Зачем трон мне, безутешному, лишившемуся отца и брата, который был мне как отец? Ты — груда несчастья на несчастье! Ты бросила царя в могилу, а Раму — в изгнание, как если бы вылила едкую кислоту на рану! Как ночь смерти, ты пришла сюда разрушить мою семью! Беря тебя в жены, отец мой не сознавал, что ты подстрекательница! Ты довела до смерти моего государя, проклятая женщина! По своей глупости ты уничтожила свой процветающий род, о оскорбительница рода; даже зная тебя, мой отец, честный и славный царь Дашаратха погиб, убитый горем. Этот великий царь, мой отец, верный своему долгу, умер! По какой причине изгнан Рама, почему он ушел в лес? Из-за тебя, о мать моя, жизнь стала в тягость Каушалье и Сумитре, потому что они тоскуют по своим сыновьям! Разве благородный и доблестный Рама, преданный своим гуру, не выражал величайшего почтения тебе, как родной матери, разве старшая из наших матерей, большеглазая Каушалья, зная свой долг, не относилась к тебе, как к сестре? Ее великодушного сына в одеждах из древесной коры ты заставила жить в лесу. Почему ты не испытываешь угрызений совести, о порочная? Что заставило тебя сослать этого знаменитого героя, властелина чувств, чуждого страданиям, в лес в одеждах аскета? Я думаю, ты не знала о моей преданности Рагхаве, и потому, жаждая царства, навлекла на всех это бедствие! Без этих двух тигров среди людей — Рамы и Лакшманы — где возьму я достаточно силы, чтобы защитить царство? Великий и добродетельный монарх всегда с надеждой смотрел на своего доблестного и всемогущего сына, ища у него поддержки, словно лес — на гору Меру! Как теленок выдержит тяжесть, которую несет на себе бык, где мне взять столько силы, чтобы вынести это бремя? Что бы я ни сделал силой йоги или разума, я не способен удовлетворить твоего материнского тщеславия! Как могла задумать ты столь греховный замысел, недостойный наших предков, своим поведением отделив себя от добродетельных людей? По традиции нашей династии старший сын наследует трон, и его братья клянутся в верности ему.