Невидимый враг - Поль д'Ивуа

Как бы в подтверждение этих слов ужасное человекообразное повернулось и скрылось в чаще, опираясь на дубинку.

— А не вернуться ли нам? — проговорила Джоан, испуганная этой встречей.

— Нет, пройдем еще немного. Ведь мы пошли на охоту. Смешно будет вернуться, не сделав ни одного выстрела.

— А к тому же, — прибавил Робер, — корсар Триплекс обещал дичи командиру крейсера, надо же сдержать обещание.

Они прошли еще немного и, пройдя метров шестьсот, вышли на широкую поляну, залитую солнечным светом. Множество обезьян прыгало по окружавшим поляну деревьям, спугивая целые стаи попугаев, которые улетали от них, оглашая воздух пронзительными криками.

Охотники не могли удержаться при виде такого множества дичи. Ружья загремели сами собой, и скоро куча убитых птиц образовалась посередине поляны. При этих неожиданных выстрелах все пернатое и четверорукое население быстро разлетелось и разбежалось. Но уже двадцать две штуки было убито, а этого было вполне достаточно для охотничьего самолюбия. К тому же все уже немного устали и решили отдохнуть и подкрепиться. Тотчас же была вынута из мешков провизия, и все начали с аппетитом уничтожать взятые с собой запасы. Молодые женщины оживились, забыв на этой яркой и цветущей поляне свои лесные страхи. Таким образом, подтвердилась еще раз истина, что тьма порождает ужас. Истина, выраженная во всех теогониях отождествлением духа зла с духом ночи.

После продолжительного отдыха было решено вернуться на берег. Они пошли по прежней тропинке, и снова их охватил лесной полумрак. Этот полумрак и тишина тяготили их. Невольно все ускорили шаги, торопясь выбраться к свету на морской берег. Вдруг их внимание привлекло раздавшееся в чаще блеяние. Они прислушались и медленно, чуть ли не ползком, двинулись по тому направлению, откуда до них долетал этот звук. Скоро они увидели темно-бурую антилопу с короткими изогнутыми рогами, которую туземцы называют «налу». Грациозное животное стояло у болотной лужи, беспокойно подняв голову и нюхая воздух. Оно как будто чуяло приближение врага. Не говоря ни слова, охотники прицелились. Два выстрела раздались одновременно, антилопа подпрыгнула и без движения свалилась на землю. Робер и Арман вскочили на ноги и бросились к своей добыче, которая так кстати пополнила список их жертв. Но едва они пробежали несколько шагов, как почувствовали, что поднимаются в воздух. Мертвые петли обвились вокруг них и, подняв глаза, они увидели отвратительные лица татуированных дикарей. В ту же минуту раздались отчаянные женские крики. Потом все смолкло. Несколько минут спустя показались молодые женщины со связанными за спиной руками, окруженные дикарями. Вид этих людей был ужасен. Над раскрашенными разноцветными полосками лицом поднимался головной убор в виде рогов, сделанных из древесной коры. Верхняя часть тела была голой, а бедра опоясаны тигровой шкурой; на руках и на щиколотках звенели тяжелые золотые кольца. На шее у каждого блестело ожерелье из человеческих зубов. Арман невольно вздрогнул.

— Даяки! — проговорил он. — И людоеды к тому же, — прибавил он тише, — это видно по их ожерельям.

Увы! Журналист был прав. Он и его друзья были во власти даяков, одного из самых жестоких и коварных племен земного шара.

Глава 6. В плену у даяков

Но парижанину не пришлось долго размышлять о своем положении. Не прошло и нескольких минут, как его спустили вниз и, не дав ему стать на землю, скрутили ему руки и ноги лианами так, что он не мог сделать ни одного движения. Связав, дикари уложили его на траву рядом с Робером, который тоже был крепко связан. Потом, разделив между собою оружие и все вещи европейцев, причем не была забыта и убитая антилопа, даяки немного ослабили веревки на ногах пленников и знаками приказали им следовать за собой. Арман попытался было сопротивляться, но один из туземцев грубо ударил его копьем, и журналист понял, что всякие попытки сопротивления бесполезны. Ему пришлось покориться. Но его изобретательный ум не переставал работать.

— Надо постараться оставить побольше следов на дороге, — прошептал он настолько громко, чтобы его спутники могли это услышать. — На корабле скоро начнут беспокоиться о нашем отсутствии, и пойдут нас искать, всякий знак будет полезен нашим. Это единственный способ, которым можно спастись.

Он старался казаться как можно хладнокровнее, чтобы поддержать бодрость в женщинах, которые, бледные и трепещущие, едва держались на ногах. Храбрость заразительна, и женщины, слушая его, почувствовали себя сильнее и крепче, у них появилась надежда на спасение, и они с готовностью подчинились его приказанию. Дикари потащили своих пленников в глубь леса. Туземцы, привыкшие к своим лесам, шли уверенно, не сбиваясь с дороги, несмотря на то, что путь все время лежал сквозь густую чащу. Время от времени они обменивались между собой несколькими словами на грубом гортанном наречии.

Пленники по пути ломали ветки. Оретт, которая, как и все женщины, не была связана — даяки, без сомнения, не считали женщин способными сопротивляться — разорвала своя платок на мелкие лоскутки и время от времени бросала их по дороге. Такой прием употребляется при игре в охоту, когда преследуемая партия через известное число шагов бросает клочки бумаги. Но здесь игра была слишком серьезной: от ее исхода зависела жизнь пленников.

Даяки как будто не обращали внимания на эти уловки, хотя, конечно, понимали их цель своим чутьем дикарей. Их спокойствие изумляло и пугало Лавареда. Вскоре он понял, что боялся не напрасно.

Они подошли к реке. К прибрежным деревьям были привязаны пироги. Дальше путь шел водою, следовательно, отсюда исчезали все следы несчастных пленников. Дать знать друзьям, которые, без сомнения, попытаются их спасти, о том, в каком направлении их повезут, было теперь немыслимо. С мучительной тоской Арман взглянул на жену и всех этих несчастных женщин, которых впереди ждала мучительная смерть. Между тем даяки разместили пленников в лодках, сели сами, взяли в руки весла и стали грести против течения, увозя внутрь дикого, не исследованного острова тех, кто в это же самое утро весело и беззаботно сошел на берег с судна №2.

С болью в сердце следил журналист за всем происходящим. Он не сомневался, что друзья станут их искать. Но, дойдя по следам до реки и не найдя здесь никакого указания, куда они пойдут? Они попытаются искать их в чаще, но ничего не найдут, и им придется отказаться от всякой надежды.

— Ах, — воскликнул он, — хоть бы можно было как-нибудь дать им знать, что надо плыть вверх по течению.