Крылья Тьмы - Терри Брукс

Он взглянул на корабль, затем снова на нее:

— А где Грайан? С ней все в порядке?

Улыбка исчезла с лица Руэ Меридиан.

— Грайан? Ах да, твоя пропавшая сестра. Она внизу, в каюте Рыжего Верзилы, глядит в никуда. У нее это здорово получается.

Он выдержал ее взгляд.

— Я знаю, что…

— Ты ничего не знаешь, — оборвала она, ее голос был странно оживленным. — Ничего. — Она откинула назад выбившиеся пряди длинных рыжих волос, и он заметил раздражение в ее зеленых глазах. — Никогда не думала, что окажусь в таком положении, когда буду вынуждена оставить это существо в живых, не говоря уже о том, чтобы заботиться о нем. Я бы приставила нож к ее горлу и покончила бы с этим, но ты так вопил о том, что ее надо беречь, — у меня не было выбора.

— Я ценю то, что ты сделала.

Она сжала губы.

— Только скажи мне, что у тебя были веские основания для всего этого. Просто скажи мне.

— У меня есть основания, — молвил он. — Я пока не знаю, насколько они достаточные.

И тогда Бек рассказал ей обо всем, что произошло с тех пор, как он оставил «Ярла Шаннару» несколько недель назад и отправился в руины с друидом и поисковой группой. Кое–что она уже знала из рассказов Квентина. О чем–то подозревала. Руэ догадалась, что это он попал в плен и был на «Черном Моклипсе», а затем удрал оттуда. Но она злилась и отказывалась понимать причины, по которым он спас свою сестру, кричала, что все это не имеет значения, что спасать ее было глупо, что она несет ответственность за смерть всех членов экипажа, особенно Хокена.

Руэ поведала Беку свою историю, рассказав в подробностях о том, как чародейка и ее мвеллреты пленили их и захватили корабль, о том, как ей удалось сбежать, о сражении на борту «Ярла Шаннары», в котором Хокен отдал свою жизнь, чтобы спасти ее. Она рассказала ему о своем бое за корабль и о спасении брата. Она сообщила ему о своих поисках Странника и пропавшей группы, которые, в свою очередь, привели к тому, что она захватила «Черный Моклипс» и понеслась внутрь страны, преследуемая флотом вражеских кораблей. Она изложила свою историю несколько прямолинейно, не предприняв никаких попыток приукрасить свою роль, а скорее преуменьшая ее.

Он терпеливо слушал, пытаясь время от времени объясниться, но напрасно. Она ненавидела Грайан и не могла найти ей прощения в своем сердце. То, что она вообще сохранила жизнь его сестре, очень многое говорило о ее привязанности к нему. Потеря Ферла Хокена была для нее тяжелым ударом, и она считала Грайан ответственной за его смерть. Руэ Меридиан, излив свой гнев, потребовала ответа. Он старался изо всех сил, но чувствовал себя не в своей тарелке. С ними обоими столь многое произошло за столь короткое время, что не было никакой возможности разобраться со всем этим так, чтобы это принесло хоть какое–то спокойствие. Оба пережили слишком много потерь, и оба искали теперь утешения и согласия, но там, где речь шла о ведьме Ильзе, не могло быть никакого соглашения.

В конце концов Бек поднял руки:

— Я больше не могу это обсуждать, не сейчас. Спорить с тобой — это слишком больно.

Она насмешливо фыркнула:

— Может быть, тебе больно. Но не мне. Меня не так легко задеть. Как бы то ни было, ты мне кое–что должен. Ты должен предоставить мне возможность сказать, что я думаю о твоей сестре! Ты должен разделить со мной хоть часть моих чувств!

— Я делаю все, что могу.

Она внезапно нагнулась и, приподняв его над постелью, тряхнула изо всех сил.

— Нет, ничего ты не делаешь! Я не хочу, чтобы ты просто сидел тут! Я не хочу, чтобы ты просто слушал! Я хочу, чтобы ты что–нибудь сделал! Понимаешь?

Ее рыжие волосы выбились из–под ленты на лбу, и несколько прядей, прилипших к коже, походили на тоненькие струйки крови.

— Ты хоть что–нибудь понимаешь?

В ее глазах застыло безумное выражение; казалось, она на грани какого–то отчаянного поступка. Руэ прекратила трясти его и схватила его за плечи так сильно, что он почувствовал сквозь одежду ее ногти. Она пыталась говорить, высказать еще что–то, но, казалось, не могла выдавить из себя ни слова.

— Мне очень жаль Хокена, — прошептал он. — Мне жаль, что это была Грайан. Но она не понимала. Она ничего не понимает. Она — как дитя, замкнулась в своем разуме и боится выйти. Разве ты не понимаешь, Руэ? Она была вынуждена встретить всю правду о себе — всю сразу. Так воздействует магия меча Шаннары. Она должна была принять то, что она — кошмарное существо, чудовище, а она даже не знала этого. Вся ее жизнь была полна лжи, обмана и предательства. Я не знаю. Может быть, она никогда не станет собой.

Руэ Меридиан смотрела на него так, будто видела в первый раз. Ее глаза были полны слез, а на лице застыло такое страдание, что он был просто потрясен.

— Я устала, Бек, — прошептала она в ответ. — До сих пор я даже не думала об этом. У меня не было на это времени. Я не давала себе времени. — Она вытерла глаза рукавом. — Взгляни на меня.

Он так и сделал, хотя, по правде говоря, и не отворачивался от нее, стремясь дать ей все, в чем она нуждалась, пытаясь помочь ей прийти в себя. Он сказал:

— Я просто хочу, чтобы ты постаралась…

— Обними меня, Бек, — молвила она.

Он обнял ее без колебаний, прижав к себе, ощущая ответное движение ее тела. Она беззвучно заплакала, плечи ее сотрясались, а мокрое лицо уткнулось ему в шею. Она плакала долго, а он поддерживал ее все это время, поглаживая рукой ее сильную спину, пытаясь утешить и подбодрить. Это было так на нее не похоже, так отличалось от образа, сложившегося в его сознании, что Бек никак не мог поверить в то, что это происходит на самом деле, до тех пор, пока она не перестала рыдать.

Руэ отерла с лица остатки слез и, пожав плечами, успокоилась.

— Я и не знала, что умею так плакать. — Она глянула на него. — Не говори никому.

Он кивнул:

— Я этого и не сделал бы. Ты же знаешь.

— Я знаю. Но я должна была сказать. — Она вновь смотрела на него, как в первый раз. — Мой брат и все остальные — внизу, на краю обрыва, разговаривают. Мы можем присоединиться к ним, когда ты будешь готов.

Он поднялся на ноги и потянулся за сапогами.

— О чем говорят?

— О том, что нам нужно, чтобы выбраться отсюда.

— И что это?

— Чудо, — сказала она.

Редден Альт Мер стоял на краю обрыва и смотрел вниз, на кроны деревьев дождливого леса. Он занимался этим в течение предыдущих пяти дней. За это время совершенно ничего не изменилось, за исключением его отчаяния, которое непрестанно росло и становилось неуправляемым. Он вновь и вновь обдумывал варианты, как обойти граака — ящера — и вернуть диапсоновые кристаллы, чтобы снова подняться в воздух. Но все способы предполагали неприемлемый риск и незначительную вероятность успеха, поэтому он отбрасывал их в отчаянии один за другим, только за тем, чтобы впоследствии бесконечно возвращаться к ним снова и снова, выяснив, что все другие альтернативы — еще хуже.