Кровавый плен (СИ) - Фудживара Алиса

– Так он рассказал?

– Само собой. Он работает на меня. Но даже если бы и не рассказал – отследить любые твои перемещения не составит труда, если я захочу.

– Это… угроза? – Кара стиснула ремень еще сильнее.

– Разве так угрожают?

Девушка впилась в него молчаливым взглядом.

– Если бы я сказал, что могу как-нибудь заехать побеседовать с твоими родителями и сообщить им, что мы живем вместе и неплохо ладим – вот это была бы угроза. Видишь разницу?

Гнев, поднявшийся из самых глубин существа, переполнил ее до краев. Почувствовав рядом убийственную ауру, Лэй сдержанно усмехнулся.

– Не волнуйся. Просто дразню.

Это… он настоящий?

Воплотит ли дядя свое предупреждение в действительность, если она решит ослушаться и уехать? Ужас от красочной картины, какое лицо будет у родителей, извел Кару настолько, что она буквально упала в кресло, отворачивая голову и поспешно закрывая глаза, поскольку пространство вновь начало дребезжать.

– Лучше думай о том, как сдать промежуточные тесты во вторник, – добавил он, вжимая педаль в пол.

Усиленная нервами усталость утащила девушку в полубредовое состояние. Следя за образами, возникающими перед глазами, она, вроде бы, понимала, что находится в машине, но реагировать на окружающий мир была не в состоянии.

Лэй подъехал к дому, заглушил машину, посмотрел на часы и обхватил пальцами ее запястье, проверяя пульс. От этого легкого прикосновения ей как будто стало легче. Кара прикрыла глаза рукой, пытаясь вернуться в реальность, но густая как кисель тяжесть утаскивала ее обратно. Мужчина вышел из машины, отстегнул ее и, подняв на руки, вынул из салона. Почувствовав внезапное движение Кара вздрогнула, обхватывая его руками за шею и беспокойно прижимаясь к единственной опоре, которую чувствовала перед собой. Он замедлил шаг, стараясь не тревожить лихорадящую девушку, и бережно занес ее в дом.

Глава 22. Лоскут правды

Белоснежное платье, усеянное россыпью сверкающих камней, зашуршало, когда женщина взялась за подол и подтянула длинный шлейф. Она отвернулась от зеркала, оборачиваясь на неожиданную гостью. Внимательные зеленые глаза хитро сузились, а на губах заиграла теплая открытая улыбка.

Мария?

– Я ждала тебя, дитя, – подмигнула она, протягивая ладонь.

– Ждала? – опешила Кара, оглядываясь по сторонам.

Просторная светлая комната в викторианском стиле создавала ощущение утонченной помпезности и некой торжественности. Льющийся из высоких окон свет топил помещение в молочной дымке и, отражаясь от драгоценностей на ткани, подсвечивал женщину мягким сиянием.

– Подойди. Помоги мне, – сказала Мария и раскрыла ладонь шире, поторапливая замешкавшуюся девочку.

Кара двинулась вперед, подмечая детали изысканного интерьера. Фигурная лепнина на высоком потолке, массивная резная мебель, бежевый паркет. Справа от широкого зеркала стену украшал мраморный камин, слева – углубленная ниша с книгами.

Она взяла женщину за руку – та сразу же опустилась на колени, подтягивая Кару ближе, и повернулась спиной, перекидывая копну каштановых волос вперед. Ослабленная лента, продетая между петельками, волнами спускалась с корсета и подрагивала от малейшего движения. Кара принялась ее затягивать, попутно косясь на задумчивое лицо Марии, обращенное к окну. Кого-то она ей смутно напоминала, но вспомнить никак не получалось.

– Я знаю, зачем ты здесь.

Кара замерла с лентой в руках.

– Жаль, он не увидит, какая я сегодня красивая, – женщина провела ладонью по кружевному рукаву, и улыбка ее погасла.

Горечь и сожаление, что она сдерживала, дрожали вокруг нее, резонируя с окружающим пространством.

– О чем ты говоришь? – Кара завязала ленту бантиком и взволнованно отступила.

Мария обернулась. Она была так добра и прекрасна, что захватывало дух. Но через мгновение лицо ее исказилось гневом и отвращением.

– Разве ты не видишь, что тебя используют? – ядовито прыснула она. – Ты никому не нужна! – женщина вцепилась ребенку в запястье и рванула на себя. – Ты – ошибка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, прекрати…

Оцепенение сковало Кару по ногам и рукам. Она не могла пошевелиться, настолько сильная ненависть разливалась вокруг.

– Никто тебя не любит! – шипела Мария.

Перестань!

– У такой как ты нет права жить! – женщина сверкнула глазами и вцепилась ребенку в горло.

–Замолчи! – закричала девочка, проваливаясь в омут злости и отчаяния и пытаясь освободиться от ее дикой хватки.

Кара схватилась за шею и села в кровати, вздрагивая от все еще явственных ощущений прикосновения безумных холодных пальцев.

Что… что это было?

В прошлый раз Мария сожалела, а в этот пыталась убить. Вероятность, что хотя бы что-то из этого правда, невелика. И все же девушку передернуло от страха, который еще не успел рассеяться после пробуждения.

Ну почему мне не может присниться поле с ромашками? Хотя бы раз...

Уже не верилось ни в один из сюжетов, что преподносило подсознание.

Обнаружив себя одетой во вчерашнюю спортивную одежду, Кара на мгновение задумалась, так как совершенно не помнила, как добралась до кровати. Смутно припоминала поездку в машине, а дальше…

Девушка помрачнела и упала лицом в ладонь.

Лэй угрожал мне. Замечательно.

Косвенно, но, несомненно, угрожал. Проверять, блеф это или нет, не хотелось. Слишком страшно. От воспоминаний о его высокомерном тоне укололо злостью. Подушка с глухим звуком прилипла к стене напротив кровати и сползла на пол.

Кара нахмурилась и завалилась на бок. Вчерашняя слабость утихла, но оставила после себя странное ощущение. Небольшая тяжесть во всем теле, как будто ты уже устал, еще не успев проснуться, легкая муть в голове и раздражение от раннего пробуждения.

Я ведь вчера не пила. Только газировку.

Девушка перевела взгляд на часы.

12 дня.

Ладно, не раннего. Просто пробуждения.

Странное чувство. Казалось, организм провалился в какую-то апатию и там и остался.

Кара привела себя в порядок, умылась, переоделась и двинула вниз за водой.

Директор в этот раз проводил выходной дома, а не как обычно на работе. Уже на лестнице был слышен шум воды и звон посуды.

Гадство.

Но вечное отсиживание наверху ничем ее положению не поможет. И раз вариант с отчислением и возвращением домой разбился вдребезги, она собиралась отселиться в отель, как он изначально и предлагал.

Не станет же он и этому препятствовать?

Холодок прошелся по коже, когда она прошла мимо Лэя налить воды. От одного мимолетного взгляда его колких глаз, бойкий настрой тут же сменился нервным смятением.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он как ни в чем не бывало, будто между ними и вовсе не существовало никакого напряжения.

Кара принялась медленнее пить воду, намереваясь подольше помолчать и собраться с мыслями.

Нарезая овощи, мужчина скользнул по ней цепким изучающим взглядом.

– Очевидно, полна сил и хочешь что-то обсудить, – заметил он.

Кара подавилась водой и закашляла, со звоном опустив стакан на столешницу и оттолкнув его к стене.

В глазах директора заплясали ехидные огоньки, когда он протянул девушке полотенце, а она отшатнулась назад, впечатавшись поясницей в стол.

Если усмехнется – убью.

Лэй воздержался от усмешки и остался стоять на месте с протянутым полотенцем в ожидании, когда ее отпустит.

Все равно убью.

Кара гневно схватилась за полотенце в порыве вырвать кусок ткани вместе с его пальцами. Опередив ее, мужчина рванул полотенце на себя и тут же отпустил. Поймав потерявшую равновесие девушку за талию, он резким рывком подтянул ее к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Так о чем ты хотела поговорить?

Совершенно серьезный тон смутил больше, чем если бы он съязвил.

Упираясь ему руками в грудь вместе с полотенцем, Кара попыталась отклониться назад. Он сильнее сдавил ее рукой, и девушке пришлось буквально вжаться в него и выгнуться, поднимая голову, чтобы избежать болевых ощущений.