Защищая ее (ЛП) - Эверхарт Элли

Когда мы с Пирсом познакомились, он говорил, что ведет двойную жизнь. Я думала, он имел в виду, что его жизнь со мной кардинально отличалась от жизни с его богатыми друзьями, а теперь знаю, что он не это имел в виду. Он пытался сказать мне правду, знал, что не может, но пытался хотя бы намекнуть.

Я верю Джеку, когда тот сказал, что Пирс хотел все мне рассказать. Возможно, не совсем все, но, по крайней мере, сказал бы мне, что существует такая организация и что он состоит в ее рядах. Но я уверена, что он скрыл бы то, что они делают. Он не хотел бы, чтобы я знала, что он причиняет людям боль. Или лишает их жизни.

Я пыталась часто не думать обо всем этом, потому что у меня возникает чувство, будто я никогда не знала настоящего Пирса. Я жила с убийцей, и даже не подозревала об этом. Но как только мне в голову приходит такая мысль, я тут же говорю себе, что это был не он. Джек сказал, что Пирс был вынужден выполнять эти задания, и что Пирс, которого я знал, не был тем человеком, который следовал приказам. Пирс, которого я знаю, добрый, заботливый, нежный и любящий. Он не может причинять боль людям, которых даже не знает. Единственная причина, почему бы он смог это сделать - если бы ему угрожали. Или мне с Гарретом.

Я должна злиться на Пирса за то, что он вовлек меня во все это, прекрасно зная о последствиях. Но вместо того, чтобы чувствовать гнев, я чувствую грусть. Из-за Пирса. У него было ужасное детство, сложная юность, а потом он был вынужден присоединиться к этой группе. Он не знал любви, пока я не вошла в его жизнь, поэтому-то он потом и не захотел меня отпускать.

Некоторые скажут, что это эгоистично, что он должен был отпустить меня, зная, что мы не можем быть вместе. Часть меня согласна с этим, а другая – нет, потому что я понимаю его мотивы. Это как тогда, когда я хотела ребенка. Я знала, на какой риск шла, знала, что, если я забеременею, со мной или ребенком может случиться что-то плохое, и все же я это сделала, потому что очень сильно хотела. Пирс хотел любви еще сильнее. Он хотел, чтобы его кто-то любил, а он бы любил в ответ. Неужели это неправильно, желать быть любимым?

Я пыталась представить себя на его месте. Если бы меня никогда не любили, и кто-то вдруг предложил мне свою любовь, отказалась бы я? Зная, что ответно любила так же сильно? Нет, ни за что.

А если бы кто-то угрожал причинить вред моей семье, если бы я не сделала то, что они велели? Даже если бы это означало навредить другому человеку? Я хотела бы сказать, что не подчинилась бы, но правда в том, что я солгала бы сама себе.

В глубине души я знаю, Пирс не плохой человек, и знаю, что он не хочет совершать плохие поступки. И он любит меня больше всего на свете и сделает все, что в его силах, чтобы меня обезопасить. Поэтому, несмотря на все, что он сделал, и несмотря на то, что он не говорил мне всей правды, я все еще люблю его. Я всегда буду любить. Некоторые могут сказать, что это неправильно, но это то, что я чувствую. Пирс мой лучший друг, мой муж, любовь всей моей жизни и моя родственная душа. И меня убивает, что он вынужден быть частью секретной организации, и не может от нее освободиться. И что не мог мне о ней рассказать, хотя и хотел.

Наверное, я все же должна злиться на Пирса, за то, что он последовал за мной в том лекционном зале, после своего выступления. Если бы мы тогда не встретились, я бы в него не влюбилась и не оказалась бы в такой ситуации. Но мы не можем вернуться и изменить прошлое, и, честно говоря, я бы этого не хотела. Моя жизнь с Пирсом была удивительной и безмятежной. За исключением последних трех месяцев, двенадцать лет были лучшими годами в моей жизни. Если бы я не вышла замуж за Пирса, у меня не было бы воспоминаний, которыми я сейчас дорожу и с их помощью могу прожить каждый последующий день. И если бы Пирс не появился в моей жизни, у меня не было бы Гаррета, моего маленького лучика солнца. Мой любимый малыш, мое дитя, которое я люблю всем сердцем.

Я так по нему соскучилась! Я скучаю по ним обоим. Это пытка — не видеть их, не иметь возможности обнять, поцеловать и просто быть с ними рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не знаю, как долго еще смогу это выдержать. Джек ничего не сказал о сроках, и я надеялась, что Пирс приедет за мной максимум через пару недель. Но затем эти недели превратились в месяц, потом во второй, третий… Я продолжаю ждать, задаваясь вопросом, когда же он, наконец, появится.

Ожидание мучительно. Даже если Пирс не нашел способа быть со мной и обеспечить мне безопасность, он мог бы хотя бы приехать и увидеться со мной. Никто ничего бы не узнал, деревня крошечная, и никто здесь с ним не знаком. Он будет в безопасности, приехав сюда. И мне очень нужно его увидеть. Я отчаянно хочу обнять своего мужа и сказать, как сильно я люблю его.

Так где же он?

 ГЛАВА 26

ТРИ ГОДА СПУСТЯ

ПИРС

— С возвращением, — говорю я Гаррету, едва он входит в парадную дверь.

Он издает смешок.

— Ага, только не благодаря тебе. Будь у тебя выбор, я бы до сих пор был там.

— Твои проступки обошлись нам очень дорого! — вопит Кэтрин, появляясь позади меня. — Тебя это даже не волнует?

Я просто хотел, чтобы она позволила мне самому со всем этим справиться. У Гаррета и так все из рук вон плохо, и мне не нужно, чтобы Кэтрин сделала еще хуже.

— Даже не разговаривай, на хрен, со мной, — огрызается он, проходя мимо нее к лестнице.

Кэтрин тут же задыхается.

— Пирс! Не позволяй ему ругаться в доме!

— Кэтрин, пожалуйста, он только что вернулся. Давай хоть сегодня не будем ссориться.

— Удачи, — бормочет Гаррет, поднимаясь по ступенькам.

Я следую за ним.

— Гаррет, подожди, я хочу с тобой поговорить.

— Мне нечего сказать. — Он входит в свою комнату и хлопает дверью.

Я открываю ее прежде, чем она закроется на замок, и Гаррет уже сидит на своей кровати.

— Ты даже толком не поздоровался. — Я сажусь рядом с ним.

— И ты злишься на меня по этому поводу? Серьезно? Ты даже не позвонил, чтобы узнать, в порядке ли я, после того, как отправил в школу-интернат и вычеркнул из своей жизни. И сейчас ты разозлился, что я не поздоровался? — Он насмешливо фыркает. — Просто уйди.

— Я не это имел в виду. Я просто… — Я вздыхаю. — Мне жаль, что мы отправили тебя туда. Это было неправильно.

— МЫ? — Он поворачивается ко мне. — В этом решении не было «мы», это была идея Кэтрин. Она ненавидит меня и хочет от меня избавиться.

— Она не ненавидит тебя, она просто не привыкла к детям.

— Я НЕ ребенок!

— Тебе всего тринадцать, так что ты все еще ребенок.

— Значит, ты решил, что можно отправить своего РЕБЕНКА в школу, находящуюся в Лондоне? — Он закатывает глаза. — Отличное воспитание детей, папа.

— Я признаю, что это было ошибкой, и ты не вернешься в школу-интернат. Будешь жить здесь и поступишь в Академию Толшира.

— Что? — Гаррет встает. — Теперь ты говоришь, что я не вернусь в свою старую школу?

— Слишком далеко от того места, где мы сейчас живем, а Толшир намного ближе, и это отличная школа. Даже лучше, чем твоя предыдущая.

— Нет, я туда не пойду. Я возвращаюсь в свою старую школу, где все мои друзья.

— Это не вариант, Гаррет, ты едешь в Толшир. Я уже записал тебя, так что начнешь в следующий понедельник.

Он разъярено указывает на дверь.

— Это была ее идея?

— Нет, и перестань обвинять во всем ее. Мы не сможем жить под одной крышей, если вы двое всегда будете ругаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она всегда начинает! — кричит Гаррет. — Нарочно меня подначивает!

— Мне все равно, кто первый начал, это все должно закончиться.

— Почему ты поддерживаешь ее? Ты же знаешь, что она постоянно врет. Ты знаешь, что она манипулирует тобой и другими. Она сука, папа. Почему, черт возьми ты женился на ней?

Я встаю и нависнув над сыном, холодно смотрю ему прямо в глаза.