Русские вопреки Путину - Константин Крылов

44

Русские являются единственным в современном мире народом, на который не распространяются нормы западной политкорректности. В частности, о них можно говорить и писать почти все что угодно. То же относится и к невербальным средствам коммуникации. Как хорошо заметил один режиссер, во времена «холодной войны» Голливуд изображал русских как чудовищ, а сейчас – как дегенеративных ублюдков, омерзительных даже внешне.

45

Впрочем, здесь не надо обманываться. Многие народы, которых русские ошибочно принимают за «нейтрально настроенных», на самом деле считают русских последним дерьмом, не скрывают этого, но просто не считают нужным это обсуждать – разумеется, не из-за страха перед Россией (ее никто не боится), а по причине самоочевидности темы («а как же еще?»). Это проявляется в самых неожиданных вещах, «где и не подумаешь». Вот мелкий пример. В современном разговорном финском (заметим, что многие русские не считают финнов русофобами и относятся к ним с симпатией) появился особый глагол «ryssia:» (производный от презрительного russa:, «русский», в отличие от нейтрального vena: la: inen). Глагол этот значит нечто вроде «обосраться», «облажаться», «испортить дело», «показать себя лузером и неудачником». Аналогичные явления имеются и в других языках. Все они – относительно недавнего происхождения: как уже было сказано, легальная травля русских началась в девяностых (хотя само отношение возникло куда раньше).

46

Здесь можно было бы добавить «вынуждены считать», но это не имеет отношения к делу: элитой являются те, кто исполняет соответствующие роли, и никак иначе. Из этого, разумеется, вовсе не следует, что замена «элитного корпуса» невозможна – но пока он на своем месте, его и следует воспринимать как элиту.

47

Слова «культового режиссера» Сокурова, сказанные на телепередаче «Времена» у не менее культового телеведущего Познера.

48

«Привет, садо-мазо».

49

Вот, например, типичное: «Никто не сделал столько для России, сколько сделал Ельцин. Он был уникальным человеком и полностью русским в своей душе, в своих импульсивности и интеллекте». Это сказал Борис Березовский, близко знававший покойного – и большой специалист по русскому вопросу.

50

Здесь я прошу внимательного читателя отличать государственное от церемониального. Государственная версия – то, на распространение и закрепление чего реально работает пропагандистская машина государства. Официальная, церемониальная версия – то, что вспоминают «ради приличия». Государственная пропаганда может быть и неофициальной, более того – противоречить официальной. Ельцинская официальная пропаганда практически вся шла по «частным каналам» – что делало ее особенно эффективной.

51

Цит. по: Философский энциклопедический словарь, М., 1983.

52

Anderson В. Imagined Communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. L, 1983 / Б. Андерсон. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.

53

Как указывает В. В. Коротеева ( Коротеева В. В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М., 1999), среди известных ученых открыто признавали себя примордиалистами К. Гирц (Geertz) и Э. Шилз (Shils), чьи основные работы были написаны в 1950 – 1960-е годы.

54

См., напр.: Brass P. Ethnicity and Nacionalism: Theory and Comparison. New Delhi, 1991.

55

Б.Андерсон. Воображаемые сообщества. С. 60–70.

56

Op. cit. Р. 71–88.

57

Ibid. Р. 105–132.

58

Gellner E. Nation and Nationalism, Oxford, 1983 / Э. Геллнер. Нации и национализм. М., 1991; каноническое изложение теории см. в статье: Э. Геллнер. Пришествие национализма: Мифы нации и класса // Нации и национализм: Сборник. М., 2002. Похожую позицию занимает К. Гирц, см.: Geertz С. Thoughts on Researching Nationalism. Manuscript, workshop, Institute for Advanced Study, Princeton University, 4–6 December 1997, manuscript, 4 pp.

59

The Invention of Tradition. Ed. E. Hobsbawm and T. Ranger. Cambridge, 1983.

60

Hobsbaum E. Nation and Nationalism Since 1780: Programme, Myth, Reality. Cambridge, 1990 / Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998. Также см.: Э. Хобсбаум. Национализм и этничность // Национализм. (Взгляд из-за рубежа). М.: Российская академия государственной службы при Президенте РФ. Информационно-аналитический центр, научно-информационный отдел, 1995.

61

См., напр., Brubaker R. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // The State of the Nation. Ernest Gellner and the Theory of Nationalism /John Hall (Ed.). Cambridge: UK, 1998. P.272–306 / P. Брубейкер. Мифы и заблуждения в изучении национализма // Ab Imperio. Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. Вып. 1. Казань, 2000.

62

То есть о политических образованиях, внутренняя политика которых связана с использованием риторики «национального строительства» для выделения определенных групп населения с целью манипулирования ими (например, в структуре отношений типа «доминирующая нация – национальное меньшинство – диаспора»).

63

Таким образом, перспективы некоей группы людей стать «нацией» задаются возможностью рентабельного культурного активизма, рассчитанного на внутренний рынок.

64

Впрочем, некоторых подобная перспектива увлекает: достаточно вспомнить фигуру М.С.Грушевского и его роль в создании «украинского мифа». Из свежих примеров можно вспомнить предельно ангажированные работы российского этнолога Яна Чеснова, который «внес решающий вклад в конструирование мифов об уникальной чеченской цивилизации, о природном чеченском эгалитаризме и о 400-летней борьбе чеченцев и русских» ( Тишков В. Слова и образы в чеченской войне // НГ– Сценарии от 10 июня 2001; подробнее см: Чеснов Я. В. Чеченская цивилизация //Антропология и археология Евразии (на англ. яз.). Зима 1995–1996. Т. 34. № 3.), или сочинения С. М. Червонной о грузино-абхазском конфликте ( Chervonnaya S. Conflict in the Caucasus. Georgia, Abkhazia and the Russian Shadow. London, 1994).

65

Мы используем несколько расширенный вариант определения, данного В. В. Коротеевой в статье «Существуют ли общепризнанные истины о национализме?» (Pro et Contra, № 2 (3), 1997), где автор (со ссылкой на Breuilly J. Nationalism and the State. Manchester, 1982) пишет: «С некоторыми оговорками большинство специалистов сходится в том, что основную доктрину национализма можно изложить так: существует такая общность, как нация, с присущими ей особыми качествами; интересы и ценности этой нации обладают приоритетом перед другими интересами и ценностями; нация должна быть как можно более независимой; для этого нужен, по крайней мере, некоторый политический суверенитет».

Чаще встречаются определения, обращающие преимущественное внимание на какую-нибудь одну сторону дела. Например, Карл Дойч ( Deutsch K.W. Tides among Nations. NY, 1979, цит. по: Этнос и политика. Сборник М., 2000) понимает национализм «когнитивно»: «Национализм – это состояние ума, которое при принятии решений в социальных коммуникациях придает особое значение «национальным» сообщениям, воспоминаниям и образам». Напротив, Геллнер в начале «Нации и национализма» вообще не ссылается на «чувства», предлагая чисто политическую дефиницию явления: «Национализм заключается в требовании совпадения лингвистических границ с государственными».

66

Очевидно, что эта схема в высшей степени «диалектична». Интересно, что до ума ее довел не кто иной, как Шеллинг, в своих лекциях по философии мифологии. Исследуя причины разделения единого человечества на народы (т. е. ставя – кажется, впервые в истории европейской мысли – проблему этногенеза), он тщательно воспроизводит вышеуказанную последовательность, но только на сверхвысоком уровне рефлексии.

По мнению Шеллинга, «первобытное сознание» полагает единого Бога – но не потому, что знает о его единстве, а потому, что просто не может себе вообразить иного божества. («Мы имеем дело не с вещами, но с властями, действующими в глубинах сознания», пишет Шеллинг, соглашаясь тем самым с «воображаемым» характером происходящего – но полагая эту имагинацию имеющей власть над умом во всяком случае не меньшую, чем «впечатления реального мира».) Появление же в сознании иного божества («захватчика») начинает теснить и искажать народное сознание, причем этот факт переживается народом как катастрофа. Однако развивающееся самосознание в самой нижней точке своего падения просветляется «молнией Откровения», возвращающего народу монотеизм. См. Шеллинг Ф. В. Й. Введение в философию мифологии // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в двух томах. Т. 2. М., 1989. (В националистическом дискурсе Откровению соответствует появление «героев национального возрождения», обычно наделяемых чертами «спасителя» и «искупителя». См., напр., образ Тараса Шевченко в украинской националистической литературе.)

67

Такую форму имел армянский национализм в конце XIX века. См, напр: Лурье С.В. Национализм, этничность, культура // Общественные науки и современность. 1999. № 4.

68

Таков, например, «евронационализм» государств СНГ. Иногда он принимает причудливые формы. Например, украинский литератор Ю. Андрухович пишет об «ограде сада Меттерниха» как о той «родине», в которую должна стремиться независимая Украина. Имеется в виду Австро-Венгерская монархия, пребывание в составе которой Западной Украины понимается им как форма приобщенности к высокой европейской цивилизации, а отнюдь не как национальное унижение.