Крёстный тесть - Рахат Алиев

Так закончилась короткая эпопея Олега Орлова в Казахстане. Под нажимом Абыкаева суды завели на него несколько фиктивных дел, два дома в алма–атинских предгорьях, машины и все добро, которое находилось в домах, переписали на Петренко и его жену–журналистку Евгению Доцук (впоследствии в этих домах любил собираться алматинский бомонд), а проблему отсутствия некоторых необходимых бумажек решили еще быстрее — их просто подделали. Кстати, потом этот дом стал «яблоком раздора» при бракоразводном процессе этой парочки.

Друзья рассчитывали доставить товар покупателю транспортными самолетами. Петренко провел маркетинговое исследование и выяснил, что украинский «Руслан» может взять на борт сразу шесть самолетов МиГ‑21, а российский транспортник Ил‑76 — только два. Заказали «Руслан». Чтобы сбить с толку иностранные разведки, маршрут наши друзья придумали такой: из военного аэропорта «Сарыозек» украинский транспортник Ан‑123 «Руслан» улетал сначала в Баку, там заправлялся и оттуда уходил на Китай и, после еще одной заправки в Китае, летел в Пхеньян. Наверное, эта схема казалась Абыкаеву с Петренко вершиной конспирации.

То ли по причине разгильдяйства военных, то ли из–за атмосферы полной вседозволенности, но погрузку военной техники в транспортный самолет на военной базе Сарыозек засек–таки американский спутник–шпион. Сразу же после вылета первого «Руслана» (всего ему удалось сделать два рейса, да и то во второй раз груз был арестован в бакинском аэропорту) посольство США направило в министерство иностранных дел Казахстана резкую ноту протеста. В ней говорилось, что Казахстан в обход международных санкций осуществляет поставки вооружений в Северную Корею, страну, подозреваемую мировым сообществом в спонсировании международного терроризма и уклоняющуюся от исполнения международных соглашений в области контроля над ядерными технологиями.

Тайная сделка провалилась — это было ясно всем, кроме серого кардинала и «правой руки» Назарбаева. Уже едва ли не ежедневно в МИД звонил посол США. Уже статьи о тайной торговле оружием появились в западных и даже (сегодня в это трудно поверить, но еще восемь лет назад не вся казахская пресса была так «зачищена») в местных газетах, а наши оружейные бароны все никак не могли угомониться — они отправили второй борт. А группа казахских техников была уже переправлена в Китай, чтобы оттуда забросить их в Пхеньян. Когда началась шумиха, китайцы техников арестовали и долго не могли понять, что с ними делать и кому их выдавать. Через некоторое время их отправили обратно на Родину.

Все это мне уже было известно. Зная кое–что о возможностях техники спутникового слежения и работе западных разведок, я нисколько не сомневался, что северокорейская афера закончится именно так. Уже тогда между мной и Абыкаевым сложились весьма неприязненные отношения, так что не буду кривить душой, говоря, что сильно переживал из–за провала его и всей компании. Но в девяносто девятом я все еще считал себя преданным солдатом президента и, видя, что оба собеседника-Токаев с Утемуратовым, близки к полному ступору, стал думать, как же вывести его из–под удара. Тогда я думал только о престиже Казахстана.

Времени на размышления было в обрез. Токаев сообщил, что завтра Назарбаеву будет звонить вице–президент США Альберт Гор, и к этому моменту нужно утвердить нашу окончательную позицию. О звонке Гора Токаеву сообщил американский посол — Джоунс. Разговор министра с послом был очень нервным, чувствовалось, что американцы готовы на самые суровые меры, вплоть до режима санкций, что в условиях азиатского экономического кризиса 1998 года могло крайне отрицательно отразиться на экономике Казахстана.

Гор должен был позвонить Назарбаеву в воскресенье, в восемь или девять утра, с борта самолета — у него был длинный перелет, и разговор с президентом Казахстана значился в списке неотложных дел. Как я понял, именно нашей группе нужно было предложить Назарбаеву сценарий разговора, его позицию.

Вариантов, собственно, было всего два. Первый: президент не сдает своих старых друзей, и тогда страна гарантированно получает массу проблем (а вместе со страной и сам Назарбаев — его могли перестать пускать в страны Запада, как белорусского коллегу Александра Лукашенко). Либо президент выставляет американцам козлов отпущения — то есть делает вид, что сам ровным счетом ничего не знал, ни о каком экспорте самолетов в Северную Корею не знает, очень возмущен и во всем разберется и накажет виновных, которые за его спиной проворачивает плохие делишки. Этот вариант означал, что два назарбаевских соратника, его близкие люди — Абыкаев и Алтынбаев, должны подать в отставку со своих постов, а какие–то стрелочники — пострадать чуть посерьезнее. Одновременно этот вариант означал фактическое признание того факта, что глава государства слабо или совсем не контролирует своих силовиков, промышляющих торговлей оружием. Это было неприятно, но не смертельно. Главным на тот момент было успокоить американское и японское правительства, а всякими побочными проблемами типа общественного мнения в собственной стране можно заняться потом.

Естественно, я предложил второй вариант. Оба деятеля заварили эту кашу, оба и должны ее расхлебывать. Тем более, насколько я понимал, американцам нужны были две вещи: во–первых, напугать казахское руководство так, чтобы желание что–то там продавать в обход санкций пропало надолго, и, во–вторых добиться каких–то церемониальных жертвоприношений, абсолютно символических. Вряд ли они были настолько наивны, чтобы всерьез поверить в версию, будто президент Казахстана ничего не знал о том, что творится у него под носом.

Все эти аргументы я и изложил собеседникам. Токаев меньше всего хотел ссориться с могущественным Абыкаевым, но никакой альтернативы моему предложению у него не было, и именно он должен был сформулировать наше решение.

В итоге, с лицом человека, идущего к плохому дантисту, он сел за стол и написал письмо президенту, которое мы скорректировали. Смысл был таков: чтобы минимизировать негативные последствия этой истории, президенту нужно решительно дистанцироваться от нее, заявить, что он возмущен самодеятельностью злоумышленников, намерен строго наказать их, а также и тех, кто должен был не допустить подобного рода злоупотреблений … и далее в том же духе.

Заручившись нашей поддержкой, с готовым письмом Токаев сразу же спецсамолетом улетел в Астану. Я, помнится, тогда еще подумал, что господину Петренко придется на некоторое время прервать свою салонно–благо–творительную деятельность, потому что из всей компании, замешанной в афере, по статусу и по положению в негласной иерархии посадить могли только его. Шеф комитета нацбезопасности и министр обороны были надежно защищены от такого варианта. Так впоследствии и получилось.