Трава зелёная - Александр Валерьевич Решетников

«Лучше удалить». Четыре года прошло с тех пор. Всё давно заросло. И тут на — тебе, напомнило! Чё за фигня? Вроде грязного ничего в рот не совал, слишком горячего тоже не кушал. Почему болит-то? И самое обидное: спать сильно хочу. Вымотался за сегодня. День и так оказался щедрым на «подарки», а я ещё после вечернего разговора с Белкиным увлёкся писаниной. Обычно свой почерк тренирую не больше одного часа. А тут вместо совершенствования навыков, марал бумагу своими мыслями, пришедшими на ум в течение дня. Засиделся до боли в спине, рези в глазах и спёртого воздуха в комнате. Свежему-то взяться неоткуда. У меня одновременно горели постоянно две лучины и керосиновая лампа. Причём в керосиновую лампу была залита смесь из спирта и репейного масла, доставшегося мне даром от Шварца, у которого завалялся некондиционный товар. А я его пристроил к делу. Но коптит, зараза!..

Короче, лежу, мечтаю о «Нурофене» или хотя бы об «Анальгине». Но ещё лучше, если бы здесь со мной оказалась армейская аптечка… Эх, мечты, мечты… Надо будет завтра снова Шварца навестить, может у него есть что-нибудь обезболивающее? Только это будет завтра. А сейчас, как быть? В голову приходит лишь одна мысль: «Алкоголь, он поможет и в горе и в радости». Похоже, придётся… Жаль только, что нужно пить здешнее пойло. Тот спирт, который я изготовил с помощью Шварца, ушёл весь на дело, а оборудование по производству высококачественной водки ещё не готово. По планам его установка намечается на послезавтра. Встаю, иду в общую залу за «анальгетиком»…

В общей зале душно, печка сильно натоплена. А возле печи на лавке Марфа лежит, скрючившись, и дышит тяжело.

— Что с тобой? — озабоченно подхожу к ней.

Тут из-за печи Шварц выходит. Руки держит перед собой, а на них резиновые перчатки. Мало того, в правой ладони зажат скальпель.

— Аппендицит у неё, сейчас резать будем, — говорит он.

— Как резать?! — пугаюсь я. — Она же помрёт от болевого шока…

И тут лицо Шварца превращается в мою учительницу по химии, которая назидательным тоном рассказывает про реакцию этилового спирта и серной кислоты, в результате которой получают диэтиловый эфир.

— Мы ей сейчас эфирчику накапаем, она и уснёт, — лицо училки снова превращается в Шварца.

— Ох, боюсь я, Леонид Иванович! — неожиданно верещит Марфа и хватает меня за руку. — Не позволяйте этому колдуну резать меня!

— Марфа, успокойся и отпусти руку. Аптекарь тебе помочь хочет.

— Он колдун! Я боюсь его!

— Не бойся, — стараюсь успокоить женщину. — Ты эфир понюхаешь и сладко заснёшь, а проснёшься уже здоровой.

— Нет, Леонид Иванович! Нет! — и снова сжимает меня за руку.

— Блин! Да отпусти ты… — резко дёргаю руку и… ударяюсь локтём об стенку. — Пля!!!

— Что же вы не встаёте, Леонид Иванович? Я вас бужу, бужу…

Действительно, я лежу на своём топчане и потираю ушибленный локоть. Рядом стоит Марфа с испуганным лицом. Комнату освещают две лучины. Это я так приучил женщину: типа, прежде чем меня будить, настрой атмосферу видимости и понимания.

— Засиделся я вчера допоздна, вот сон и не отпускал, — непроизвольно оправдываюсь. — Всё иди, я уже проснулся.

Только Марфа ушла, я сразу к столу и записываю «лекцию» учительницы по химии. Не знаю, придумали уже эфир или нет, но благодаря ему можно спасти многих людей. Операции-то делают. Правда, не известно, какими обезболивающими пользуются.

Записав всё, что помнил, выхожу в общую залу. Настроение не очень. Нога, вроде, нормально, а десна свербит, сука! Хорошо, что похмельем не страдаю. Выпил вчера не больше двухсот граммов. Чисто для снятия всяких стрессов, которые терзали мою плоть и душу. Однако всё равно заснул очень поздно. Не выспался совсем, а тут десна в придачу… Что за напасть такая?! А ещё зарядку нужно проводить, сначала с Иванушками «International», потом с детьми. И ведь сам такой график составил и всех приучил. Белкин как-то по этому поводу даже завёл разговор, типа, дети — понятно, но зачем упражнения работникам?

Пришлось объяснять ему, что каждодневные утренние тренировки не только укрепляют тело, но так же дисциплинируют, учат вниманию и усердию, что обязательно скажется на качестве работы. Кроме того, обученные холопы — это разве плохо? Такие и двор от разбойников защитят, и в дороге с ними спокойнее, и за детишками присмотрят в случае чего. А то мелкие в последнее время стали жаловаться, что на улице мало бывают. Неправильно это. Детям нужно чаще бывать на свежем воздухе. А чтобы было веселей, Иваны, под нашим с Прохором чутким руководством, изготовят для них санки и лыжи. И никакие-нибудь, а самые лучшие! Крутится у меня одна мысля по поводу лыжных ботинок и креплений к ним. Сначала, естественно, сделаю для себя. Покатаюсь, вспомню школьные годы. Тем более я бегал на лыжах не только на уроках физкультуры. В зимнее время мой тренер по гребле тоже любил проводить тренировки на лыжной трассе. Тут и рукам нагрузка, и ногам, и дыхалке…

Короче, если местный люд оценит мою задумку, то и на заказ можно будет делать. За простолюдинов не скажу, слишком они консервативны, зато дворяне на новинки падки. К тому же многие из них любят охоту. А как идти в лес? Только на лыжах. По-другому, слишком проблемно.

Утренние занятия помогли отвлечься от проблем. Сначала потренировался с Иванами и со своим слугой, потом вместе с ними принял водные процедуры, затем определил каждому задачу на день и отправил всех на завтрак. С детьми было проще. Уже не нужно напрягаться самому. Только показывать, да следить, чтобы всё делали правильно. Обыкновенная утренняя гимнастика. Более серьёзные занятия начнутся весной, когда неуклюжие детские тельца немного окрепнут. После завтрака играли в «повторюшки». Просто вспоминать и повторять иностранные слова неинтересно.

Поэтому я озаботил детишек изготовлением матерчатых мячиков, размерами с грейпфрут. Делали они их под надзором Марфы. Нутро мячиков набили гречишными зёрнами. Для чего они нужны? Всё элементарно. Дети садятся парами друг напротив друга. Тот, у кого в руках мяч, произносит слово на русском языке и делает пас своему оппоненту. Приняв пас, нужно услышанное русское слово произнести на иностранном языке, и кинуть мяч обратно. Через некоторое время дети меняются ролями.

Ещё я периодически устраиваю весёлые старты. Для этого дети разбиваются на команды. Одна из них временно садится в сторонке, а вторая устраивается на лавке напротив школьной доски. Я произношу иностранное слово и кидаю мяч ребёнку. Тот его ловит, соскакивает с лавки, бежит к школьной доске, кладёт мяч на полочку,