Рука Трауна-2: Образ будущего - Тимоти Зан

— Если он жив, то он, скорее всего, освободит меня от должности главнокомандующего, — невозмутимо согласился Пеллаэон. — Но в данный момент эта возможность не имеет значения. Вооруженные силы подчиняются моффам, а моффы уполномочили меня на ведение мирных переговоров.

— А разве с возвращением Трауна ваши полномочия не были бы аннулированы? — возразила Лейя.

— Это возможно, — спокойно признал Пеллаэон. — Но до тех пор, пока меня не поставили в известность о подобном решении, мои полномочия остаются при мне.

— Ясно, — потерянно пробормотала Лейя.

Теперь она смотрела на немолодого адмирала совсем другими глазами. Он получил известие о возвращении Трауна целую неделю назад. И все же, вместо того чтобы бросить все и на полной тяге мчаться назад и выяснять подробности, он добровольно остался здесь в режиме радиомолчания. Не только затем, чтобы дождаться Бел Иблиса, но и ради того, чтобы сохранить свои полномочия до прибытия представителей Новой Республики, если таковые прибудут. Чтобы стронуть лед, дать толчок лавине, которую и моффы, и даже Траун (если он все-таки окажется жив) не вдруг смогут остановить.

Это была не игра, или, по крайней мере, перед ней был не тот, кто заинтересован в каких-либо играх. Адмирал Пеллаэон, главнокомандующий вооруженными силами Империи, искренне хотел заключить мир с Новой Республикой.

— Траун, надо полагать, о чем-то говорил с Калриссианом и сенатором? — низкий хрипловатый голос адмирала вывел Лейю из задумчивости. — Из ваших слов я понял, что их отпустили. Не многим удается самовольно покинуть имперский «звездный разрушитель».

— Да, — кивнула Лейя. — На самом деле, предложение Трауна, которое он просил их передать, в чем-то совпадало с тем, что вы сделали только что. Он предостерегал, что Новая Республика стоит на грани саморазрушения, и вызвался помочь нам избежать столь печальной участи.

— И вы согласились принять его помощь?

— К сожалению, метод, который он предложил, сенат счел неприемлемым, — сказала Лейя. — Траун выразил желание в частном порядке переговорить с лидерами ботанов, и по результатам этой беседы он якобы сможет определить, кто именно повинен в диверсии на Каамасе.

— Любопытно, — Пеллаэон задумчиво потер подбородок. — Хотел бы я знать, как простая беседа может способствовать установлению виновных. Если только лидеры кланов на самом деле не знают их имен.

— Они утверждают, что не знают, — сказала Лейя. — И, принимая во внимание растущую угрозу всему народу ботанов, думаю, если бы у лидеров кланов были эти сведения, они бы уже предоставили их нам.

— Адмирал, вы упомянули, что вам также известен способ предотвратить гражданскую войну, — напомнил Элегос. — Не угодно ли вам объяснить, что вы имели в виду?

— Полагаю, вы и сами пришли к мысли, что разрешить кризис могла бы полная версия каамасского документа, — сказал он. — В обмен на приемлемые условия капитуляции Империя предоставила бы вам его копию.

Лейя украдкой покосилась на Сакхисакха, Сила подсказала ей, что и ее телохранитель забеспокоился при упоминании об имперских архивах. Если все идет так, как планировалось, Хэн и Ландо уже занимаются поисками на Бастионе.

— То есть, — сказала она, — вы просто передадите нам эту копию — почти ничего не требуя взамен?

— Именно так — если мы договоримся, — адмирал помолчал. — Но должен сказать, что тут могут возникнуть некоторые сложности. Если полная версия каамасского документа действительно существует, она хранится в особом подкаталоге архивов, доступ к которому строго ограничен, а вся информация зашифрована. У меня нет возможности получить доступ к этим файлам, как нет ее ни у кого, кому я могу доверять. Если мы хотим вовремя заполучить документ, боюсь, я буду вынужден просить Новую Республику одолжить нам на время высококлассного специалиста по работе с электронными архивами.

Гент икнул на всю кают-компанию, но тут же уткнулся носом в экран и притворился, что ничего не слышал.

— И куда же придется отправиться нашему специалисту? — спросила Лейя, разглядывая напряженную спину ледоруба. — На Бастион?

— Нет, на базу Убиктората на Йаге Малой, — сказал Пеллаэон. — Командующего базой я давно и хорошо знаю, и там найдется относительно защищенный компьютерный терминал. Что же до самого Бастиона, то там было бы куда более опасно.

От этой невзначай оброненной фразы у Лейи защемило в груди. Он смотрела на адмирала и молилась, чтобы лицо ее ничего не выражало.

— Что вы имеете в виду — опасно? — спросила она.

— Бастион — это вотчина и оплот одного из наиболее ярых противников мирных переговоров среди правителей Империи, моффа Дисры, — хмуро пояснил Пеллаэон. — Кроме того, он, насколько мне известно, по уши погряз в собственной войне, где замешаны пиратские банды и финансовые махинации.

— Да, мы тоже заметили рост активности пиратов, — светским тоном поддакнула Лейя. Хэн и Ландо уже на Бастионе…

— И что, адмирал, вы полагаете, этот мофф Дисра не одобрит присутствия представителя Новой Республики в столице?

Пеллаэон фыркнул.

— Что бы Дисра терпел, когда Новая Республика будет рыться в имперских архивах? Это вряд ли, уважаемый советник. Не пройдет и шести часов, как ему все станет известно. А в течение следующих шести часов с вашим экспертом непременно произойдет несчастный случай. Но на Йаге Малой достаточно безопасно.

— Отрадно слышать.

Лейя снова покосилась на Сакхисакха. Лицо ногри оставалось невозмутимо, но она чувствовала, что и его терзает тревога. Хэн на Бастионе, в сердце владений мстительного моффа…

— Так сможете ли вы предоставить подобного специалиста? — адмиралу, похоже, надоело смотреть, как советник переглядывается со своим телохранителем.

Усилием воли Лейя заставила сердце перестать бешено колотиться.

— Не знаю, — сказала она. — Честно говоря, не думаю.

— Не думаете? — Пеллаэон, казалось, ушам своим не поверил.

— Нет, — Лейя вновь покосилась на сутулую спину Гента.

Тот по-прежнему делал вид, что по уши ушел в виртуальность, но голову все-таки повернул — чуть-чуть, чтобы лучше слышать. Обращенное в сторону переговорщиков ухо разве что не вращалось, как локатор.

— По крайней мере, не сейчас. Возможно, позже, когда мы подпишем официальное соглашение.

— К тому времени может быть уже слишком поздно, — напомнил Пеллаэон. — Наши разведчики перехватывают сводки новостей лишь время от времени, но и из этих обрывочных сведений я могу заключить, что положение в Новой Республике с каждым днем все серьезнее. Даже после того как ваш ледоруб приступит к работе, понадобится довольно много времени, — он поморщился, словно не хотел говорить, но приходится. — Кроме того, есть и еще один фактор, который играет против нас. Мы подозреваем, что один из агентов моффа Дисры уже пытался проникнуть в особый подкаталог. Мы не знаем, что он искал, но очевидно, что его целью мог быть только каамасский документ. Если мы будем откладывать, повышается вероятность того, что следующая его попытка окажется удачной. Он сотрет файл каамасского документа, и мы никогда не узнаем правды. Только если начать действовать незамедлительно…

Адмирала перебили — со стороны компьютерного терминала раздался громкий душераздирающий вздох. Гент вдруг перестал прикидываться джойстиком и резко развернулся в крутящемся кресле к собеседникам. Не рассчитал, сделал пару лишних оборотов, с трудом затормозил и брякнул:

— Ну ладно, чего там. Поеду я, поеду…

Имперский офицер с интересом наблюдал за нетривиальным течением исторических переговоров. Лейя оторопела. Юный ледоруб последнее время не уставал удивлять ее.

— Гент, ты вовсе не обязан, — сказала она. — Это может оказаться опасно.

— Плевать, — дрожащим голосом заявил Гент и решительно выпятил нижнюю челюсть. — Знаете, пока мы летели с Корусканта, Элегос рассказал мне… ну, короче, что сталось с их миром. Страшное дело… все умерли, даже зверей не осталось. Короче, я как услышал… гады те, кто все это устроил. Поубивал бы. И всем ботанам готов был хвосты поотрывать за то, что они помогали.

Гент сделал паузу, чтобы отдышаться. К долгим выступлениям он не привык.

— А потом Элегос, — юноша ткнул пальцем в сторону на каамаси, — растолковал мне, что так нельзя. Ну, типа, что от злобности больше всего достается самому злобствующему, а не тем, кому он хочет хвосты поотрывать. Он говорил, что бывает, оказывается, справедливость без ненависти и кара без мстительности. Говорил, что мы все отвечаем за то, что делаем или не делаем, и что никто не должен нести наказание за чужие преступления, — он упрямо посмотрел на Лейю. — Короче, вот. Я ледоруб. Я хороший ледоруб. И я отвечаю за свои действия или бездействие, ну, как те, про которых Элегос говорил. И если я могу помочь, а помогать не стану, то я ничем не лучше тех, кто заварил всю кашу, — Гент исчерпал свое красноречие и беспомощно замахал руками. — Ну, не получается у меня так гладко, как у Элегоса, короче, вы поняли, что я вам тут пытаюсь растолковать?