Построить будущее - Марик Лернер

— Конечно, про Аландские острова нельзя было не догадаться, получая приказы о замерах льда и посылке легких отрядов на побережье для рекогносцировки, но десант в саму Швецию определенно наглость.

— Никто этого не ждет и не существует возможности остановить наступление.

— При условии что с тех же островов не сообщат о нашем приближении.

— Будет уже поздно.

— Флот нам сегодня определенно не помеха.

— Датчане примут участие в нашем веселье, полностью блокировав шведские корабли в Карлскруне. Давно мечтают вернуть Сконе.

— Еще бы! Они получат право на зундскую пошлину.

— Это дело будущего, хотя уже сегодня имеем подтверждение о взимаемой пошлине для России не выше одного процента. — Ломан остро глянул. Приятно, что слухи еще не пошли. Секретность удалось сохранить. Тем лучше для начала боевых действий. — Сейчас мы выступаем совместно и получаем возможность свернуть Швеции голову навсегда.

Балтийские флоты — русский, шведский, датский — примерно равны. Соответственно любые действия на море, если не рассматривать шхерный гребной флот, приводили к патовой ситуации. А вот совместно с Данией мы ставили шведов в безвыходное положение. Фактически в кратчайшие сроки создан новый Северный союз.

— Войска обеспечены достаточно тулупами, полушубками и валенками?

— На снабжение жаловаться не могу. Продовольствия и фуража тоже хватает.

— Я привел целый обоз с водкой и дровами дополнительно.

Выражение лица Ломана стало весьма выразительно. А как же вечные приказы про лишний груз и скорость? Не в данном случае. Переход будет тяжелым, и двадцать пять с лишним тысяч человек, включая три полка казаков, мне нужны без обморожений и готовые сражаться.

— Подготовка и идея замечательны, — без особого энтузиазма соглашается, — но это… — Он постучал пальцем по манифесту.

— Фредерик Первый избран, — я сделал ударение на слове «избран», — королем. Практически не пользуется авторитетом и остался для шведов чужаком, не выучившим языка. Его родина Гессен. Что изменится?

— Они протестанты, и это важно!

— Фридрих, вера мешает тебе служить России?

— Что? Нет! — воскликнул он с негодованием.

— А почему другим станет мешать? Здесь, — я указал на пресловутый манифест, напечатанный в типографии Академии наук под охраной и в полной тайне, — содержатся обещания гарантировать сохранение прежних религии, законов и привилегий. Даже не вмешиваться во внутреннюю политику. Фактически это будет не присоединение, а уния. В обмен на присягу будут сохранены коренные законы в том виде, в каком они в настоящее время существуют.

— Это сработало бы в Финляндии. В Швеции — нет. Они… — Фридрих замялся, подыскивая слова.

— Чувствуют себя все еще гражданами империи, не так много времени прошло с громких побед. Им не понравится вхождение в чужую власть? Станут нападать даже побежденные?

— Да! Именно так!

— Поэтому желательно провернуть все максимально быстро, чтобы не успели опомниться и попросить помощи у Англии или во Франции. А то и в обеих странах. Взять Стокгольм, войти с севера, с центра и сотрудничать с датчанами. Поставить перед фактом полного разгрома, особенно старательно не трогая сдающихся. Даже платить им за взятые продукты и фураж. А сопротивляющихся уничтожать с преувеличенной жестокостью, делая наглядным примером. Не открывших ворота города сжигать дотла. Схваченных после капитуляции с оружием в руках — в петлю.

Партизанской войны еще не хватает. Любой здешний вельможа, поддержавший инсургентов, останется без имущества. Конфискация и ссылка с семейством в Сибирь. Ее обживать надо, а опыт отправки шведов далеко на восток еще с Северной войны имеется.

— Есть такая очень скучная вещь под названием здравый смысл, — пробурчал недовольно Ломан. — У русских он частенько отсутствует.

— На нашей почве он плохо растет. Видать, недостаточно поливают благими намерениями соседи. Я тебя не уговариваю. — Помолчав, добавляю: — Решение принято, и придется его исполнять.

Полномочия у меня широкие, и на крайняк, если дела пойдут неважно, можно и подкорретировать соглашение. Ограничиться большим куском территории на севере. Это только кажется — ерунда и сплошной лед со снегом. Прямо сейчас на долю тамошних провинций приходится до десяти процентов экспорта шведского дегтя и вся продукция лесопереработки. А где-то в тех местах еще и в будущем никель с медью в немалом количестве добывали.

И все-таки очень бы не хотелось такого поворота. Удар по репутации и просчет в оценке решимости сражаться врага. Нет в шведах нынче энтузиазма, и даже уже существующие воинские части имеют отвратительную подготовку. Времена Карла, гоняющего в хвост и в гриву пол-Европы, включая русских, миновали безвозвратно. Упадок и разброд в умах.

Скорость и еще раз скорость — важнейшая составляющая нашей победы. Не зря я лично ездил накручивать фельдмаршала Ласси. Он уже должен был начать. В профессионализм старого вояки верю, а для гвардии подвести хуже смерти. Последствия будут достаточно неприятными. Переведут в армию, и без повышения в чине.

Подробности выяснились уже позже, но Ласси не подвел. Войска при тридцатиградусном морозе делали переходы по тридцать — тридцать пять верст в день на запад вдоль побережья. У города Каликса шведская армия попыталась загородить путь. После сражения окруженные скандинавы сдались. Всего почти восемь тысяч человек, из них тысяча двести больных. Трофеями стали двадцать два орудия и двенадцать знамен. Все военные склады вплоть до города Умео переданы в неприкосновенности. Согласно инструкции жителей Финляндии отпустили по домам, под честное слово больше не воевать. Коренных шведов отправили в Або, в организованный там лагерь для военнопленных. Дополнительный козырь на будущих переговорах.

Генерал-аншеф Василий Яковлевич Левашов, командовавший центральным корпусом, справился не менее удачно. Его восьмитысячный отряд, совершив тяжелый переход по льдам залива под сильным ветром и в пятнадцатиградусный мороз, неожиданно для противника вышел к берегу. Сбив шведское прикрытие, занял город Умео, захватив четырнадцать орудий и огромное количество амуниции и снаряжения. Потери русских войск не превысили двести человек, шведы же одними пленными лишились до тысячи человек.

Сделав все необходимые распоряжения для утверждения на занятой территории, он принялся обустраиваться. По плану-минимум здесь будет проходить будущая граница России. Большинство местных жителей не стали вставать в гордую позу, без сопротивления согнули спины под обязательство сохранять их нынешние права и льготы.

А на что им рассчитывать, обнаружив, что шведские войска отступили на добрые двести верст к городу Гернезанду и защищать их некому? Со стороны Финляндии к Левашову подходила дивизия под началом генерала Кейта, выделенная из войск Ласси, а казачья разведка продолжала движение вдоль морского берега в поисках бежавшего неприятеля.

Наш путь оказался длиннее и сложнее. Войска шли по колено в снегу, ежеминутно обходя или перелезая через ледяные глыбы, минуя нередко полыньи и маскирующие их сугробы. Пехота двигалась рядами, конница где по двое, а где гуськом. Шведы без боя оставляли мелкие острова и уходили. Так же просто заняли остров Варде, расположенный впереди Большого Аланда, и лишь у острова Бенэ впервые столкнулись с арьергардом противника.

Впрочем, воевать те не рвались и при первом нажиме поспешно отступили, бросив две пушки. Тут уж не удержались казаки и пошли вдогон, дважды атаковав противника. Уходящие гарнизоны, будто нарочно подтверждая ранние сообщения и расчеты, вместо яростного сопротивления и защиты земли охотно сдавались в плен. Всего восемнадцать офицеров, девятьсот семьдесят два нижних чина и четыре орудия.

За такое и наградную реляцию стыдно писать. Подошли, покорчили грозные рожи и получили победу. А не писать тоже как-то странно. Все же куча пленных и трофеев с брошенных повозок добыта. Причем командовал казаками мой старый знакомый Иван Матвеевич Краснощеков. Донской атаман, и первый из тамошних казаков был пожалован чином бригадира.

А как иначе? В южном корпусе я специально собирал старых проверенных командиров и подразделения, на кои могу положиться. Может, он моего Гену и не любит за прошлое, а командир хороший. Уважением среди своих пользуется, и забавно, но в молодости тоже был хороший гулебщик, промышлявший у татар и ногайцев хабар всяческий.

Операция предстоит достаточно опасная, и хорошо бы представлять, чего от людей ждать. Как и им от меня. В принципе все офицеры, начиная с Долгорукова и заканчивая Ломаном, мои люди и прекрасно сознают, кому обязаны повышением в чинах. И насколько их судьба зависит от моей удачи. И здесь, и в дальнейшем.