Драко Малфой и Невозможное счастье - Джуд

Люциус метнулся к Дамблдору и навис над ним, как нависает ворон над гнездом куропатки. – Я уничтожу все. Я могу. Магглы уже знают. Они уже начали новую

охоту на ведьм. Я разожгу новые костры инквизиции на этой гребаной планете! О да, кто-то уцелеет, чтобы скрываться и не сметь даже взять в руки волшебную

палочку, а потом, лет через четыреста, может быть, писать утешительные книжечки о том, что магам на кострах было не больно! Просыпайся, старый ублюдок,

или клянусь, я уничтожу всех, до последнего сквиба!

Ксавье покачал головой и скривился. Словно заметив этот жест, Люциус, не оборачиваясь, приказал:

- Де Флер, поди сюда.

Ксавье подошел и встал напротив, по другую сторону Дамблдорова тела.

- Скоро сюда на всех порах примчится твой любимый ученик Гарри Поттер, - доверительным шепотом, склонившись к самому уху Дамблдора, проговорил Люциус. – А

мы пока начнем… Де Флер, - он поднял голову, и Ксавье сделал небольшой шажок назад – таким огнем горели светлые глаза Малфоя. – Из тебя получился очень

скверный посланец. Давай попробуем еще раз.

Ксавье не увидел, как взлетела палочка – движение было слишком быстрым. Он увидел лишь ее кончик, нацеленный ему в лоб, и едва успел потянуться за своей,

когда прозвучали два слова:

- Авада Кедавра!

Ксавье де Флер осел на пол. Стало очень тихо.

А потом тяжелые, морщинистые веки неподвижного старика медленно дрогнули.

* * *

Коридор, в который попали Гарри и Драко, по счастью, был совершенно прямым, никакие боковые ветви никуда не уходили, но был он, видимо, очень длинным, и

все время шел под уклон.

- Любит же мой папочка подземелья, - ворчал Драко, шедший впереди – коридор был узким. Гарри за его спиной фыркнул.

- А ты, можно подумать, нет.

- Только для дела! – возразил Драко.

- Ну, так и он для дела, - усмехнулся Гарри. Малфой только фыркнул.

Они шли очень быстро, но Гарри, тем не менее, не оставляло ощущение, что они опаздывают. Словно кто-то звал его – чей-то знакомый, давно не слышанный

голос…

- Дамблдор, - пробормотал себе под нос Гарри и сам удивился тому, что сказал.

- Что? – Драко притормозил, оборачиваясь.

- Ничего, что-то под ноги попало, - ответил Гарри. – Не останавливайся.

- В других обстоятельствах это звучало бы уместнее, - пожаловался Драко. Гарри рассмеялся.

* * *

Наверху, тем временем, пошел дождь. Четыре фигуры стояли вплотную друг к другу, укрытые одним водоотталкивающим заклинанием. Джулия клевала носом.

- О чем молчим? – негромко спросила Паркер у Снейпа, когда молчать стало слишком тяжело. – Жалеешь, что не сможешь явиться героем на белом коне?

- Ха-ха, - ответил Снейп. Впрочем, без особого сарказма – он был слишком встревожен.

- Мне не по себе, - пробормотала Гермиона. – Очень не по себе… А что если они опоздают?

- К чему? – спросила Сольвейг. – К вольдемортовой побудке? Этого, боюсь, не предотвратить, если у Люциуса все получится.

- Если они намерены только вытащить Сольвейг, то все в порядке, - пробормотала Гермиона.

- Что значит – если? – удивилась Паркер. – Они и намерены. А что, нет?

- С учетом того, что это Поттер… - медленно проговорил Снейп. – Вполне возможно, что в его планах заодно и разделаться с Вольдемортом.

Сольвейг пожала плечами.

- Столько раз пытались, что боюсь, это банально невозможно.

Гермиона вздохнула.

- Вольдеморт должен как бы родиться заново. Это не то же самое, что было с Квиррелом, например, не просто паразитирование на чужом теле. Это именно что

новое рождение. Так что теперь его можно будет и убить. Я так думаю. Если убить его новое тело.

Паркер смотрела на нее в полном шоке – пожалуй, если бы Гермиона не была в таких растрепанных чувствах, ее бы это выражение лицо крайне порадовало.

- Черт, не будут же они убивать Сольвейг! Что за бред!

- Не будут, - согласился Снейп. – Если успеют раньше Люциуса. А если нет… то что им останется?

* * *

Теперь они уже бежали. Гарри обогнал Драко, и теперь тот видел его спину – светло-серую футболку в мокрых разводах. Свитер, одно из произведений миссис

Уизли, Гарри скинул раньше, тогда же Драко сбросил и свою мантию.

Они бежали; бежалось легко – коридор уходил вниз и постепенно расширялся, и к тому же, становилось светлее, и скоро Драко загасил палочку.

Малфой не знал плана Гарри и даже не задумывался над ним. Наверное, он подаст знак, что нужно сделать. А если нет… впрочем, Драко не думал о том, что

будет после этого сумасшедшего бега по подземелью. И будет ли что-то. Он знал, что больше не позволит Гарри уйти одному – совершенно точно.

Свет становился ровнее и ближе. Пахнуло дымом – и магией, старой, но при этом знакомой… на вкус? Запах? Драко помнил, откуда он знает это ощущение – такое

же колдовство, вязкое, как болотная вода, заполняло гробницу Реддлей ровно семнадцать лет назад. Семнадцать? Ну да, сегодня 5 апреля, день рождения

Сольвейг.

Открытие так поразило его, что он захотел остановиться и окликнуть Гарри… но тот вдруг замер сам, и Драко понял, что они на месте.

Они стояли перед аркой, за которой мерцал свет и звучали слова заклинания. Гарри замер лишь на мгновение, и в это мгновение не было времени ни на объятия,

ни на прощальные слова. Он просто обернулся и посмотрел на Драко – миг, не более того, и взгляд, короткий, как этот миг.

А потом обернулся и кинулся в арку. Если бы кто-то наблюдал за ними со стороны, он бы вовсе не заметил заминки. И Драко, не медля, кинулся за Гарри.

Необычайно обострившимся взглядом он отметил все – Дамблдора, приподнимавшегося с больничной каталки, чье-то тело на полу и разметавшиеся золотые волосы,

Финнигана, почему-то съежившегося в углу, Люциуса с воздетыми руками и выражением торжества на лице, и Сольвейг, неподвижно застывшую в пентаграмме.

«Опоздали!» - мелькнула короткая мысль. В этот момент Люциус замолчал, и в помещении вдруг стало темно, словно все накрыли покрывалом, только фосфорически

светились линии на полу.

А Гарри уже летел к пентаграмме, и все замедлилось, а голова Драко работала быстро-быстро, и за те доли секунд, что Гарри мчался к их дочери, Драко вдруг

понял, что тот хочет сделать, и что самое ужасное, понял, что придется сделать ему…

Гарри не вытолкнул Сольвейг даже – он выбил ее из пентаграммы своим телом, и она упала далеко за пределы светящихся линий, похожая на срезанный под корень

белый цветок.

Руки Гарри взметнулись, словно пентаграмма решила распять его по своим углам; яростно и беспомощно закричал Люциус. Драко замер, чувствуя, что его рука с

палочкой, помимо воли, ползет вверх.