Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5) - Самат Сейтимбетов

Нет, он должен думать о деле!

Мысли постоянно соскальзывали на девушек, на Джинни, влезая в размышления о делах, дополняя их. Гарри быстро сообразил и переключился, начал думать о деле вперемешку с мыслями о девушках и о том, кого не может потерять. Если Волдеморт придет сюда, то все погибнут, друзья, Джинни, знакомые, маги Ордена, пытающиеся защитить и помочь Гарри. Как погибли ранее многие, включая Рона и Сириуса.

Он, Гарри Поттер, нужен Темному Лорду, а Темный Лорд нужен Дамблдору для победы.

Значит надо, как в шахматах Рона, разыграть гамбит. Жертва пешки или фигуры во имя получения превосходства в партии. Он - Гарри, станет такой пешкой, но мало будет принести себя в жертву, надо будет еще и обеспечить выигрыш. Надо придумать план, который сработает, и придумать в одиночку, ведь только заикнись он о своих намерениях, как его остановят и не дадут совершить задуманное. Надо поставить всех перед фактом, и тогда все останутся живы, а Темный Лорд будет повержен.

Поразмыслив, Гарри отправился к ближайшей лестнице, ведущей вниз.

В гостиной Рэйвенкло сидят трое, два парня и девушка, сочиняют совместно какой-то длиннющий трактат. Не менее пяти метров свитка, лежащих на полу, уже покрыто какими-то формулами, стрелками, каббалистическими знаками и прочими рунами. Даже язык местами не английский, глаз не ухватывает знакомых слов. Троица даже не смотрит в нашу сторону, занятая спором и рисованием на свободном куске свитка.

Седьмой курс, скорее всего, уж точно старше нас. Готовятся к экзамену, наверное.

Проходим мимо и поднимаемся в спальню Луны. Там все как прежде, художественный беспорядок подростковой спальни в сочетании со страстью к уборке и порядке, и с капелькой безумия самой Луны. В этот раз беспорядок лидирует, уезжавшие многое побросали, как попало, а Луна, разумеется, даже и не подумала что-то трогать у соседок. Они вот ее обувь и одежду, и вещи любят трогать... раньше любили, потом "наглы" поняли намек и угомонились. С чего бы происходить рецидиву, особенно в отсутствие соседок Луны по комнате?

-- Луна, - указываю пальцем на подоконник.

Вся ее обувь стоит там в ряд.

-- Ой! Точно! Я же сама их туда поставила, чтобы они напитались светом Луны! Гермиона! Ты спасла меня, и теперь мне снова не страшны пяточники! - энтузиазма в голосе Луны столько, что прямо переполняет комнату. - Надо будет вернуть тапочки Найтли, но вначале я должна поблагодарить тебя!

-- Ты бы и сама их нашла вечером, - пожимаю плечами.

-- Нет-нет, без тебя я бы не справилась, - уверяет Луна, - и я обязана отблагодарить тебя, тем более что ты и сама не против!

И она, бросив лукавый взгляд снизу вверх, приподнимает платье, подгибая одновременно с этим ногу.

-- Ты уверена? - спрашиваю, тупо так, как раз по состоянию опустевшей и звенящей головы.

-- Конечно! Твои мозгошмыги кружатся в форме сердечка, и рисуют... ой, хи-хи... рисуют голенькую девушку! Она пухлая... нет, стройная... нет, похожа на меня... снова пухленькая... хи-хи! Раньше они такого не делали!

Не поспоришь, организм распален местами, правда, клапан приоткрывал и сбрасывал давление уже несколько раз, но руками все же не то, особенно против молодого тела.

-- Я сделаю тебе хорошо, - Луна уже рядом, шепчет жарко в ухо, - сюда никто не зайдет и нас не увидит. Я помню, что ты делала, я смогу так же, и еще я добавила в мазь из слив особого желе, которое любят мозгошмыги!

Рука ее уже залезла ко мне в трусы, и ласкает, натирает, играет пальчиками, неумело, но настойчиво, и от Луны веет жаром Солнца, если так можно выразиться. Чувствуется, что ее тоже распирает, из-за чего, собственно, и были мысли сдерживаться до победы.

Если вместо дела будет - играй, гормон - то пролюбим победу, как пить дать!

-- Луна, - а тело само чуть приседает, чтобы ее руке было удобнее, - нас не увидят здесь, но нас видели, когда мы заходили сюда.

-- Ни у кого из них нет видящих очков, - возражает Луна, пуская в дело вторую руку и атакуя мою левую грудь.

Она чуть ниже меня, но это не мешает ей непрерывно осыпать поцелуями затылок и шею, настойчиво, даже чересчур настойчиво, двигать руками.

-- Луна, спокойнее, ты же не огонь трением добываешь, а хочешь доставить удовольствие, - организму хорошо, он не хочет отталкивать руки, прерывать сеанс.

Темп тут же замедляется, и меня отпускает. Немного, но отпускает.

-- Нас видели, и что скажут, когда мы отсюда выйдем спустя два часа, красные и потные?

-- Мы можем помыться, - шепчет Луна на ухо и тут же кусает за плечо. - Арр!

-- Что это было?

-- Я хочу тебя съесть, моя слива! - бормочет Луна, сквозь покусывания и облизывания. - Прямо здесь!

-- Луна, ты меня слышала? Кто угодно догадается, чем мы тут занимались!

Луна словно не слышит, гладит, натирает, не дает вырваться, лезет пальцами и пытается зубами содрать с меня одежду, рычит, словно дикий зверь. О! А это мысль!

Луна проваливается вперед и едва не давит меня в падении, но успеваю отскочить.

-- Гермиона? - руки Луны поднимают меня вровень с ее лицом. - Какая ты прелесть!

И целует меня - выдру в нос! Убежать бы, да на трех ногах не ускачешь, дверь не сдвинешь. Зато возбуждение резко проходит, словно не меня, распаленного двумя предыдущими днями, только что пытались удовлетворить и предлагали... все предлагали, в сущности.

Надо будет учесть на будущее такой вот способ борьбы.

-- Ты не можешь говорить - бедняжка, - гремит голос Луны, - ой, у тебя три лапки? Давай, я привяжу тебе протезик, из Дракучей Ивы, есть у меня веточка.

Она еще раз целует меня - выдру в нос и ставит на пол, после чего разворачивается и начинает копаться в сундуке возле кровати. Торопливо превращаюсь обратно, и прикусываю губу. Надо было выждать, возбуждение еще не прошло, да и вид Луны, склонившейся, оттопырив попку, не способствует спокойствию. Но все же легче, и поэтому торопливо отступаю к двери, поправляя одежду и ощущая легкую ломоту между ног.

-- Луна, остановись.

Она разворачивается, выпрямляется, но все же не шагает.

-- Почему? - в голосе ее нежность и обида.

-- Темный Лорд еще не побежден, помнишь наш разговор? И к экзаменам готовиться надо, не забывай.

Про экзамены отмазка так себе, но с Луной прокатывает, в силу ее неопытности.

-- Аыыыы! - стонет жалобно, почти воет Луна, сложив руки на груди.

-- Успеешь еще сорвать, - невольно хихикаю, - сливу моей девственности.

Прикидываю в уме. Экзамены - начало июня. Если они состоятся, то значит, с Министерством все будет относительно в порядке, неважно, мы победим или евромаги пойдут в бой. Если же все будет плохо, то и экзаменов не будет, так что можно обещать смело.

-- После сдачи экзаменов - я твоя, сможешь съесть целиком и без остатка, с ног до головы.

-- Правда?

-- Клятва на мизинчиках, - оттопыриваю мизинец на правой руке.

-- Клятва, - тут же вскидывает руку Луна, и оттопыривает мизинец.

По идее надо бы каноничный вариант клятвы, но как ее сейчас касаться? Нет уж, потерпит организм еще, ничего страшного, зато с Луной ничего не случится лишь потому, что она была близка мне и тем самым стала целью в глазах Пожирателей и их Лорда.

-- Сейчас приведи себя в порядок, и идем обратно, не забудь поблагодарить громко за помощь в нахождении обуви, понятно?

-- Понятно, - вздыхает Луна, и тихо, жалобно добавляет. - Ыыы.

Тяжело подростком быть, тему секса обходить.

Хорошо хоть Лаванда еще в медпункте, нет риска, что наброшусь на нее ночью.

Глава 18

10 апреля 1996 года

Гарри смотрел на небольшой, хрустальный флакон в своей руке, словно пытался загипнотизировать золотистую жидкость в нем. Все те же, передуманные по десять раз мысли, глубинные и сокровенные, которыми он ни с кем не делился, всплывали в голове Поттера. Никто не может победить Волдеморта, только Гарри. Гарри не в силах противостоять Темному Лорду, опыта и магии не хватит. Волдеморт не знает Силы Любви и силы тех, кто способен пожертвовать собой за любимых.

Страх смерти никуда не делся, как и в прошлые разы, Гарри было страшно от одной мысли, что придется умереть. Добровольно. И в то же время он знал, что готов. За всех умерших из-за его нерешительности. За всех живых, еще живых. За Джинни. За Невилла. За Гермиону. За Дамблдора.

Даже за Дурслей.

Но что толку с жертвы, если она напрасна?

В шахматном гамбите остальные фигуры и пешки, воспользовавшись жертвой, идут в атаку и ставят мат вражескому королю. Кто поставит мат Волдеморту, если Гарри будет один? Кому можно доверить прикрывать спину, кто окажется в силах принять жертву Гарри и не препятствовать ей? Мысли Поттера скользили, перебирали, и приходилось признать, что никто. Все, кому Гарри доверил бы прикрывать спину, в первую очередь отказались бы это делать, услышав о добровольном жертвоприношении. Мелькали лица, ругающиеся, плачущие, умоляющие, кричащие, но никто, никто не сказал бы "Да, Гарри, классно придумал, давай сделаем".