Новые приключения Электроника - Евгений Велтистов

— Эй, вы, осторожней! Голову проломите! — и быстро пошел прочь. Он, конечно, забыл про несчастную кошку.

Но тут за его спиной кто-то громко чихнул и заорал хриплым голосом:

— Огонь! Пли! Огонь!..

Электрик оглянулся: ни души. Только подойдя к дому, он вспомнил про странные крики и подумал, что в ящике вовсе не кошка. Возвращаться уставшему человеку было лень, и он рассказал девочкам, скучавшим у подъезда, что у аптеки стоит говорящий ящик, на котором написано: «Мороженое».

Девчонки понеслись по улице.

Электрик ошибся совсем немножко: то, что он принял за кошачий вой, было на самом деле пением. Максим, который давно уже сидел в ящике из-под мороженого, решил, что так приятней проводить время. Вообще Максим поет неплохо. Но даже заслуженный артист вряд ли спел бы хорошо, если бы его колени упирались в подбородок, а макушка касалась холодной железной крышки. Правда, заслуженных артистов никто не заставляет петь в таком неудобном положении. А Максим залез в ящик сам.

Он сердился на весь мир, и прежде всего на приятелей. Как быстро они забыли о Гум-гаме, как легко отказались от лунада! Бедный Гум-гам… Мечется сейчас среди звезд, ищет новую планету, а Автук следит за ним…

В ящике было темно, душно. Максим чувствовал себя таким же одиноким, как Гум-гам на дождевом облаке. И чтобы развеселить себя, он сначала громко запел, а потом от скуки стал стучать ногами в крышку и закричал страшным голосом:

— Огонь! Пли!..

Как вдруг тоненький голосок спросил:

— Эй, кто тут есть?

— Не подходите! — прорычал Максим. — Я буду стрелять!

Раздался шепот. Кто-то всхлипнул. Потом — так-так-так-так-так! — быстро простучали по асфальту сандалии и стихли вдали.

— Девчонки! — Максим махнул рукой и ушиб пальцы.

Наверное, он долго бы сидел так, скрывшись от всего мира, дожидаясь Гум-гама, но внезапно он стал чихать. Ящик заходил ходуном. Мальчишка вылез из железного ящика и увидел другой, на который продавец овощей ставит свои весы.

Через минуту Максим устроился внутри перевернутого ящика. Упершись головой и ногами в шершавые стенки, скрестив руки на груди, он представлял, как его друг путешествует в космосе… Звезды летят Гум-гаму навстречу, он разглядывает одну за другой незнакомые планеты и среди миллиона миллионов разных никак не откроет лучшую. Ту самую, где никогда не найдет игрунов Автук…

В это время к железному ящику из-под мороженого подошли девочки, а с ними милиционер.

— Я как раз ищу одного человека, — сказал милиционер. — Может быть, это он и есть? Для него заставлять говорить какой-нибудь ящик — пустяковое дело.

Милиционер решительно откинул крышку и заглянул внутрь. Он даже сунул в ящик голову. Ящик был пуст.

— Никого нет! — огорченно сказал милиционер, и девочки загалдели, стали называть друг друга трусихами.

Неподалеку обсуждали свои дела две женщины. Одна из них поставила бидон с молоком на дощатый ящик. Поговорив с приятельницей, она протянула руку за своим бидоном и ахнула:

— Что это? Куда он?

Милиционер сразу подтянулся и медленно пошел к ящику. Ящик тихо двигался.

— Это он! — уверенно сказал милиционер.

Ящик замер.

Милиционер переставил бидон на тротуар и поднял ящик.

Увидев милицейский скафандр, Максим обрадовался:

— Я тебя ждал!

— А я сразу догадался, что в ящике ты, — сказал Гум-гам.

Он обнял Максима за плечи и, не обращая внимания на изумленных девчонок, увел с собой.

— Ты уже нашел нашу планету? — спросил Максим.

Гум-гам снял шлем, похожий на форменную фуражку, вытер ладонью лоб. Теперь Максим заметил, что его друг чем-то расстроен.

— Нет, не нашел, — печально ответил Гум-гам. — Я не успел…

— Что-нибудь случилось?

— Неприятные новости. — Гум-гам наклонился к Максиму: — Тебя и всех ребят вызывают в школу… Везде висят объявления. Вот такие огромные объявления…

И Гум-гам, схватив за руку друга, потащил его во двор, где повсюду — на стенах домов, у входа в беседку, просто на столбах — были наклеены листы с четкими буквами.

— Читай, — печально попросил Гум-гам.

— «При-гла-ша-ют-ся в шко-лу», — прочитал вслух Максим. — Зачем в школу?

— «Зачем, зачем»… — вздохнул Гум-гам. — Все ясно! Теперь тебя запрут в классе, и я потеряю последнего друга. Конец. Конец нашей игре…

— А я не пойду! — сказал Максим.

— Правильно! — просиял Гум-гам и снова погрустнел. — Тебя поведут родители. Видишь, написано: «С ро-ди-те-ля-ми».

— Давай остановим время! — предложил вдруг Максим.

Гум-гам покачал головой:

— Это невозможно, Максим. Ты всегда будешь расти — день за днем, год за годом, и очень скоро перерастешь меня. А я останусь маленьким. Ты ведь знаешь: у нас — утро, всегда утро. А у тебя время течет… Это очень грустно, Максим, — терять друзей.

— Я буду думать о тебе всю ночь. Я обязательно придумаю, как нам не расставаться, — сказал Максим.

— У тебя даже нет лунада, — напомнил Гум-гам.

— Ничего, можно и без лунада… Ты думай, думай, Гум-гам.

— Я буду думать, — торжественно обещал на прощание звездный мальчик и добавил: — Хотя я не помню, как это — думать… Клянусь, я больше не сыграю ни в одну игру, пока не придумаю!..

У подъезда Максима встретил отец, подхватил его на руки, словно маленького, понес по лестнице. Максим не сопротивлялся, он очень устал. Такой трудный был день!

В окне и за окном

И вот настал день знакомства со школой. Во дворе собрались игруны в отглаженных костюмах и платьях. Все будто с витрины магазина. И сама школа нарядным кораблем в зеленой пене кустов плывет навстречу ребятам. И обычная тропинка — как трап. Поднимись на корабль, и он понесет тебя через дальние океаны к неведомым странам, незаметно поднимется к Солнцу, навстречу звездам… Вот сейчас, еще одна минута — и откроется дверь солнечного корабля…

Но кто-то очень спешит, входит не в дверь, а в окно.

Смотрите: под школьными окнами висит, ни за что не держась, лестница, висит или стоит в воздухе, а по ней лезет мальчишка. Вот он добрался до последней перекладины и, мгновенно перевернув лестницу, полез выше.

— Здорово!;— подталкивают друг друга ребята. — Ничего не боится… Кто это?

В руке у смельчака что-то сверкает. Он держит ослепительно синий камень, смотрит сквозь него.

— Максим! — крикнули разом Мишка и Сергей. — Это он!

— Привет двоечникам! — отозвался сверху Максим, размахивая синим камнем.

Близнецы не отрываясь смотрят на камень.

— Почему это мы — двоечники?

— Вы, малютки, в школе никогда не бывали! — презрительно говорит Максим. — Знаете, что я вижу в окне?

— Что?

— Один мальчишка посадил на рубашку кляксу, а ему сразу вкатили двойку.

Максим, конечно, выдумывает. Со своей лестницы он видит пустой класс. Но откуда знать близнецам, что занятия так рано не начинаются! Они испуганно оглядывают свою новую школьную форму.

— Ага, вот еще один двоечник! — ликует Максим, заметив, как мчится Петя Зайчиков. — Привет, Зайчик! Это я про тебя говорю.

— Про меня? — Петя Зайчиков широко открывает рот.

— Конечно! — летит сверху уверенный голос. — Ты любишь в шарики играть?

— Люблю, — отвечает Зайчик, ничего не понимая.

— Я только что видел, — фантазирует Максим, — как одного мальчишку выгнали из класса за то, что он достал из кармана шарик. А в дневнике написали: «Двойка. Бабушке срочно прийти в школу…»

Толпа будущих первоклассников слушает наблюдателя. Им ведь не видно, что происходит сейчас на четвертом этаже. А Максим и сам уже верит в то, что говорит.

— Бедняга! — жалобно вздыхает Максим, кривляясь в пустое стекло. — Он плачет у доски. Только он поднял руку, как его вызвали к доске. Снова двойка!..

— Да что ты выдумываешь! — нерешительно сказал кто-то. — Разве в школе нельзя спрашивать?!

— Ты говоришь: я выдумываю!

Максим, ловко перевернув лестницу, спустился вниз.

— Выдумываю? Я выдумываю, да? — Он подошел к мальчишке. — На! — И протянул ему лестницу. — Смотри, пожалуйста, сам.

Мальчишка осторожно поставил лестницу, шагнул на ступеньку и упал, подняв облако пыли.

— Двойка, — сказал Максим под общий смех. — Двойка за грязную рубашку. Неумеха выбывает из игры.

Нескладный неумеха поплелся переодеваться.

— Вы как хотите, — сказал Максим, взваливая на плечо свою лестницу, — а я двойки хватать не собираюсь. Лучше с Гум-гамом веселиться… — Он взмахнул зажатым в кулаке осколком синего стекла. — Вот мой камень путешествий, — громко продолжал Максим. — Я могу исчезнуть в любую минуту. Мой друг ищет сейчас новую планету. Кто захочет играть с нами, того я беру с собой!