Романтические мечты - Линн Керланд

Она помедлила, увидев одетого в кольчугу рыцаря, стоявшего перед дверью в гостевую спальню.

— Сэр Стивен?

— Не беспокойтесь, моя леди, — сказал сэр Стивен, — Я все держу под контролем. У нас здесь жулик, который отсыпается, и только Святые знают, что происходит внутри спальни. Милорд не беспокоится, но я встречал его прежде, — сказал он со знающим взглядом. — Проблема.

— Ничего, с чем вы не смогли бы справиться, естественно, — вежливо сказала Женевьева.

— Конечно, моя леди, — заверил ее сэр Стивен. — И у меня есть гарнизон, поджидающий случая помочь мне, если потребуется. — Он нагнулся к младенцу. — Как крошка?

— Прекрасно, — с улыбкой ответила Женевьева. — Хотя, думаю, она плачет громче, чем это делал кто-либо из ее братьев.

— Только не наша мистрис Аделаида Энн, — сказал сэр Стивен, решительно тряхнув головой. — Да она само совершенство, и я брошу вызов любому человеку, который посмеет противоречить мне.

— Отлично, давайте надеяться, они не станут этого делать. Мне было бы неприятно видеть, что иначе останется от них.

Сэр Стивен свирепо выпятил грудь. Женевьева улыбнулась про себя и, пожелав доброго утра, продолжила свой путь. Она, конечно, могла бы спросить Стивена, не видел ли он Кристофера, но это ничего бы не решило, к тому же ее дети все равно не могли попасть в настоящую беду.

Одной из положительных сторон жизни в заколдованном замке являлось то, что ничто не проходило незамеченным.

Отрицательных сторон в действительности было не так уж и много. Они с Кендриком могли уединиться, когда он этого громко требовал. Она знала, ее мужа расстраивало то, что их дом занимает всего лишь седьмое место в британском списке самых заколдованных замков.[27] Но, как она подозревала, это произошло потому, что он никогда не позволял никому из тех, кто составлял данные списки, пройти через ворота. Если бы они бросили только один взгляд на большинство обитателей Сикерка, то последний за одну ночь перепрыгнул бы на первое место.

Она продолжала идти по коридору, направляясь в большой холл. Уорсингтон был там и вытирал пыль с вещей, которые и так сияли.

— Уорсингтон, вы не видели Кристофера?

— На арене, моя леди, с остальными ребятами.

Она рассмеялась.

— Полагаю, он в безопасности.

— Естественно, Его Светлость держит паренька под контролем. — Уорсингтон улыбнулся. — А как крошка?

— Спит. Но это не продлится долго.

— Ничего не поделаешь, моя леди, — сказал Уорсингтон с многострадальным вздохом.

Женевьева только улыбнулась и, выйдя из главной башни замка, пересекла двор. Точно так же она шла и восемь лет назад, только тогда она была кем-то вроде нарушителя в Сикерке, а Кендрик был… ну, он был кем-то меньшим, чем сейчас.

Но арена не изменилась. Там так же росли цветы и деревья и было такое же поле грязи, где отважные мужчины занимались смелыми тренировками — сегодняшняя, как оказалось, была посвящена тому, как поднять меч и махать им, словно махания можно воспринимать всерьез.

Даже юный Кристофер держал меч и делал им движения, словно думал, что может причинить кому-либо вред.

Женевьева дрожала, пересекая арену и направляясь к удобной скамейке, которая была пододвинута к стене как раз для такого случая. Было лето, но в воздухе уже пахло осенью. Она села и стала наблюдать за мужем, капитаном стражи, его сыновьями и еще несколькими мужчинами, продолжавшими средневековые упражнения. Она более плотно завернула Аделаиду в одеяло и покрепче прижала к себе, благодарная за уют и безопасную жизнь во время, когда ее муж не должен каждый день участвовать в сражениях с мечом в руке.

Спустя несколько минут вышеупомянутый муж шагал к ней, а меч глухо ударял по его ноге. Он вытер рубашкой лоб, затем сел рядом с ней и улыбнулся.

— Как поживаешь, любовь моя?

— Очень хорошо, спасибо, — сказала она, ощутив, как от его близости мороз пробежал по коже точно так же, как и восемь лет назад. — А как ты?

— Я на арене со своими сыновьями, — сказал он. — Разве я могу быть недовольным?

Она рассмеялась.

— Хорошо, что у нас не шесть дочерей.

— Думаешь, у моей маленькой Адди не будет собственного меча? — спросил он, сверкая серо-зелеными глазами.

— Только через мой труп.

Он рассмеялся.

— Умение владеть мечом никогда не будет лишним, — сказал он. — Ты же кое-что умеешь. Почему ей нельзя?

— Позже, — сказала Женевьева. — Позже, когда она вырастет из пеленок. — Она улыбнулась ему. — Кто в гостевой спальне?

— Кто-то по имени Килчурн.

— Кендрик, — предостерегающе сказала она, — ты снова развлекаешь незнакомцев?

— Moi?[28] — сказал он, положив руку на сердце. — Позволить несчастным путникам войти в мой замок, где их могут напугать неугомонные привидения?

— Кендрик…

— Хорошо, позволь немного рассказать о нашем госте, — сказал он уже более серьезным тоном. — Я думаю, он управлял тем черным «Ягуаром», который перевернулся чуть раньше этим летом. По-видимому, его выбросило из машины.

— Где он приземлился?

— В средневековой Англии.

Женевьева заморгала.

— Откуда ты знаешь?

— Он сказал, что я невероятно похож на Робина де Пьяже.

— Возможно, — согласилась она с тихим смехом. — А что сказал ты?

— Сказал, что ему нужно отдохнуть и что мы поговорим позже.

Женевьева улыбнулась.

— Кендрик, откуда ты знаешь, что он не знает также и тебя?

— Потому что он подразумевал только это. Он сказал, что я выгляжу как мой отец. Предполагаю, он знаком с моим отцом, и его отбросило в замечательные годы начала 13 века. До моего рождения, — скромно ответил он.

— Возможно, — согласилась она.

— Полагаю, у него ко мне будут вопросы, — размышлял Кендрик.

— Наверное. — У нее тоже были вопросы к Кендрику, когда она впервые встретила его. Она потянулась и взяла его за руку. — Будь с ним подобрее.

— Почему я должен быть другим?

Она поджала губы.

— Потому что у тебя ужасное чувство юмора.

Кендрик поднес ее руку к своим губам, элегантно поцеловав.

— Ты же выжила, несмотря на то, через что я заставил тебя пройти, когда мы только встретились.

— И с тех пор ты мне это компенсируешь, — она выпрямилась и взглянула на него. — Неужели прошло восемь лет?

— Восемь прекрасных лет, — сказал он, и от улыбки на его щеке появилась ямочка. — Добавь годы, что я ждал тебя, и, тем не менее, у нас все еще полное согласие между собой, сладкая моя, не так ли?