Меч Рассвета - Сергей Раткевич

– Ты переигрываешь, – покачал головой Зикер. – С самого начала этой игры ты переигрываешь.

Щелчком пальцев он сотворил портал за своей спиной и попятился, ухватив Йоштре за руку.

Чужак улыбнулся, и от его улыбки портал осыпался серебристым пеплом.

– Ну, переигрываю, – пожал плечами чужак. – Что с того? Я могу переигрывать… недоигрывать… разве с самого начала не ясно, что эту игру выиграет не тот, кто лучше играет, а тот на чьей стороне сила?

– А ты уверен, что сила на твоей стороне? – спросил Зикер, движением бровей воздвигая несокрушимый волшебный Щит.

– А ты в этом сомневаешься, старик? – ухмыльнулся чужак, незримым мановением воли стирая этот щит, так, словно бы он был нарисован мелом на доске, и одного движения мокрой тряпки вполне достаточно, чтобы убрать его из реальности. – Это забавно. Или на старости лет ты растерял свое знаменитое чутье? Твой внутренний голос не вопит, надрываясь, об опасности?

Щит, поставленный в свою очередь Йоштре Туйеном, лопнул как мыльный пузырь.

– Мой внутренний голос охрип. Я велел ему заткнуться, – усмехнулся Зикер. – А что касается чутья… чутье подсказывает мне, что мы слишком долго не были вместе, Орика.

– Орика? – удивился чужак. – Что за странное сочетание звуков? Это имя?

– Я надеялся, что это твое имя, Орика, – вздохнул Зикер. – Что оно все еще твое… но если ты его даже не помнишь… впрочем, мы оба знаем, что ты всего лишь делаешь вид, что не помнишь… мне кажется…

– А тебе не кажется, что ты выжил из ума, Зикер? – резко спросил чужак.

– Это случилось так давно, – сентиментально вздохнул Зикер. – Задолго до нашей встречи, Орика.

– Тебе не кажется, что только псих, такой, как ты, способен всерьез называть именем любимой когда-то женщины, мага, который собирается его убить? – продолжил чужак.

– А ты собираешься меня убить? – спросил Зикер. – Тогда к чему все эти слова? Убить – это так просто… Тебе ли этого не знать, Орика?

– А почему бы и не поговорить? Поболтать с тем, кого собираешься убить – всегда забавно, – неведомый маг в обличье Тенгере закинул ногу на ногу и с любопытством уставился на Зикера. – А ты ничуть не изменился, старик…

– Зато ты изменилась, Орика… – покачал головой Зикер.

– Да? Все равно не очень-то вежливо сообщать девушке, что она постарела, – промолвил маг, его черты внезапно потеряли отчетливость, потекли, превращаясь в дымку, становясь чем-то неотчетливым…

– Обрати внимание, Йоштре, это не иллюзия, это реальная деформация и перестройка тела, – заметил Зикер замершему словно камень Йоштре Туйену.

– Ты знаком с… с этим?! – выдохнул тот.

– С этим магическим приемом? – печально улыбнулся Зикер.

– Нет. С этим… с этой… с этим чудовищем? – Йоштре выстроил еще один щит.

– Выходит так, что да, – ответил Зикер. – Она даже теперь красавица… этого никакая трансформа не изменит.

Второй магический щит Йоштре Туйена лопнул вслед за первым.

Мерцающая дымка сформировалась в четыре потрясающе красивых женских силуэта. Они были неизъяснимо прекрасны, вот только это не было живой плотью, не было природной красотой, это была красота потрясающей картины, чарующей музыки, гениальной литературы… та красота, которая не должна касаться реальности, равно как и живой красоте нет места среди красок, звуков и букв.

– Боги, какое кощунство! – потрясенно прошептал Йоштре, и его поднятая: для магической атаки рука опустилась сама собой.

– «Ты изменилась», «даже теперь», «какое кощунство», – раздались четыре слитных девичьих голоса. – Стоило ли проходить трансформу и становиться Архимагистром, раз меня все равно обижают? Да, кстати Зикер, как ты оказался в компании этого мерзкого джанхарского сморчка? Ты же всегда убивал таких, как он.

– Я тоже прошел свою трансформу, Орика, – тихо ответил Зикер. – Я теперь вижу мир по-другому. Не так, как раньше.

– Что-то эта твоя трансформа маловато тебе дала, – усмешка озарила прекрасные девичьи губы. – У тебя не осталось и четверти твоей прежней силы. Ты превратился в развалину, Зикер. В старую, никчемную развалину.

– Что делать, – развел руками Зикер. – Уж какой есть…

– А все этот сопливый мальчишка, – пропели четыре божественно прекрасных голоса. – Из-за него все…

– Все этот мальчишка, – кивнул Зикер. – И два демона. И один крокодил. И многое-многое другое…

– Все равно он тут главный, этот сопливый щенок, – настаивала Архимагистр. – Это из-за него ты перестал быть настоящим магом.

– Возможно, – сказал Зикер. – Я до сих пор думаю – зря ты ему тогда не отдалась. Может, и до тебя бы дошло хоть что-то…

– Ага. И я бы не отправилась искать Тропу Силы, осталась бы с тобой, и меня бы делили два мага. Старый да малый! Великолепная перспектива!

– Зато тебе всегда было бы с кем поговорить, – сказал Зикер. – Тебе не пришлось бы выпрашивать крохи тепла, лоскуты слов и мыслей у тех. кого ты собираешься убить.

– О-о-о… они очень охотно со мной делятся, – мурлыкнула Архимагистр. – Чтобы хоть немного отсрочить свою смерть, приговоренные чего только не вытворяют. Мне даже просить не приходится. Сами предлагают, только выбирай. А уж поговорить… да их не заткнуть обычно. Так что… вряд ли я прогадала.

– Ну, это уж тебе видней, – пожал плечами Зикер. – У каждого свои маленькие радости. Вот только… неужто тебе не хочется вновь видеть луну и звезды из окна моей башни? Слушать мои истории?

– Так я, собственно, ради этого и призвала тебя, – вдруг сказала Архимагистр. – Ради луны и звезд, ради окна твоей башни, я призвала тебя…

– Нас обоих, – поправил ее Зикер.

– Его я не собиралась призывать, – Архимагистр с неприязнью посмотрела на Йоштре всеми четырьмя парами своих прекрасных глаз. – Он бесполезен. Откуда я могла знать, что ты теперь водишься с белыми? Будь это нормальный черный маг, ты мог бы поглотить его с моей помощью, увеличить свою силу и…

– И отправиться за тобой, на твою Тропу Силы? – горько усмехнулся Зикер. – Ты помнишь, как я подарил тебе твой первый волшебный клинок, Орика?

– Да, – мелодично прозвенели четыре голоса. – Я это помню, Зикер.

– А почему ты сама потом пришла ко мне? Почему стала моей любовницей – помнишь? – продолжил он.

– Ты ни к чему не принуждал меня, – ответила Архимагистр. – Ты не потребовал платить собой. За клинок, за знания, за кусок хлеба, глоток вина и крышу над головой. За твою защиту. Ты был не как другие…

– Так почему же ты хочешь поступить со мной так, как они!.. – одними губами прошептал Зикер. – Так, как они всегда поступали с тобой? Пройдя трансформу, я перестану быть человеком. Ты хочешь всего меня присвоить себе?