Лекарь-возлюбленный 2. Цветок для короля - Маша Моран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я должен быть внимательным. И мне нельзя думать о том, как вы овладеваете мной. Грубо и сильно. – Она развернулась к нему лицом, медленно поглаживая набухшую плоть сверху вниз.
— Ты хочешь так: грубо и сильно? – Сунлинь часто дышал, иногда закусывая губу.
— Да-а-а… Чтобы вы не щадили меня… Чтобы истерзанным был не только мой рот… – Неосознанно она провела ладонью по своей груди, животу и опустилась ниже, к развилке бедер. Но осознав, что творит, тут же убрала руку. Ей доступны только слова. Что ж, она будет пользоваться ими. – Мне нужно исполнять свой долг лекаря, а не фантазировать, как вы призываете меня в любой момент, чтобы овладеть… Мне кажется, я буду кричать от каждого вашего движения… и молить о пощаде… но вы не будете слушать. Вы будете брать меня, пока не насытитесь.
— Ты – сам грех… – Сунлинь поднялся на руках и жадно лизнул губы Катарины, будто поглощая каждое ее слово. – Когда я наконец получу тебя, мое семя будет вытекать из всех твоих измученных моей плотью и моими пальцами отверстий. Я запрещу тебе смывать его. Ты будешь купаться только вместе со мной…
Катарина по-детски зажала уши руками:
— Не мучайте меня этими обещаниями… Мне нужна трезвая голова, чтобы выстоять против генерала.
Сунлинь схватил ее за руку, отнимая ее от уха:
— Выстоять против генерала? Что случилось?
Его волнение оказалось настолько же возбуждающим, насколько и слова, которые надолго лишат ее сна и покоя.
— Это мои проблемы. А вам нужно подумать о своих.
Принц уже привычным жестом сжал ее подбородок, не давая отвести взгляд:
— Сейчас ты расскажешь мне обо всем произошедшем в крепости с момента моего ухода. И особенно подробно о тех, кто тебя обижает и кто тебе здесь угрожает.
Она никогда не жаловалась. Никому. Единственным ее защитником был Рэйден.
А теперь… Катарина не понимала, что испытывает. Неужели, у нее будет тот, кто заступится за нее? Надеяться на это было опасно. Но… она уже поддалась алхимии принца.
— Меня все здесь ненавидят. – Катарина надула губы. – Айми я, видите ли, мешаю искать богатых покровителей. Дайске винит меня вообще во всем. А генерал… он просто за что-то на меня взъелся. – Какое же облегчение – просто высказать все это! – Когда вы ушли нам с Ясуо и Дайске срочно пришлось придумывать, как это скрыть. Мы сделали вашего двойника. Между прочим, было сложно. За ночь мы с Дайске слепили тело с командующего Рэна…
Она почувствовала, как Сунлинь напрягся. От его мрачного взгляда и сурово сжатых челюстей на сердце расцвели цветы. Как же сладко и приятно видеть, что он ревнует.
— Он единственный, кто хоть немного подходил. – Катарина не удержалась и прошлась пальцами по жестким ребрам, обтянутым гладкой кожей. – Ни у кого в крепости и близко нет такого потрясающего тела, как у вас. И такого роста.
Сунлинь вскинул бровь:
— Уж тебе-то об этом доподлинно известно. Всех перевидал?
Катарина ухмыльнулась:
— Я лекарь, Ваше Высочество.
— А еще – мой супруг. Тебе дозволено лечить только меня. – Сунлинь надавил на впадинку между ее ключиц.
— Пока мы здесь, я должен исполнять свой долг. Вашим личным лекарем пока может побыть несравненный Баи. – Катарина скривилась от отвращения, произнося имя соперника.
Сунлинь лишь усмехнулся:
— И ты позволишь ему прикасаться ко мне? Осматривать мое тело и исцелять мои хвори?
— Какое счастье, что вы совершенно здоровы.
— Но так может быть не всегда.
— Помолимся богам о благополучии наследного принца.
Сунлинь рассмеялся, чем безумно ее удивил. Оказывается, до этого она и не видела радостных улыбок на его красивом лице.
— Ты невыносим.
— Раньше нужно было думать об этом – когда брали меня в мужья, призвав в свидетели призраков. И связывали себя такими клятвами.
Неожиданно лицо принца стало серьезным. Накрыв ладонью ее щеку, Сунлинь нежно ее погладил и сжал, словно стремился сплавиться с ней кожей.
— Я люблю тебя, Рэйден. Я долго боролся с этим чувством. Упорно боролся. Но даже в мыслях я всегда проигрывал тебе. Стоило вспомнить твой голос, твои движения, то, как ты раздаешь приказы и споришь со мной, и я понимал, что любая борьба с тобой тщетна. Ты стал победителем в тот момент, когда я тебя увидел, такого красивого и смелого. Просто тогда я еще не знал, что покорился тебе.
Дыхание замерло в груди. Каждое слово принца было раскаленной стрелой, вонзающейся в ее бедное сердце.
— Дышать тяжело… – Она прижала ладонь к груди и рвано вдохнула. – Знаете, пока вы бродили неизвестно где, я постоянно думал о вас. Был уверен, что с ума сойду от всех этих мыслей. Засыпал с вашим письмом… Но теперь вы здесь, и знаете, что я решил?
Сунлинь пристально смотрел на нее, не перебивая и даже не моргая.
Катарина осмелилась продолжить:
— Долгое время я бежал. Бежал и искал свое место. Но теперь я решил остановиться… Мое место – подле вас. Именно этого я хочу более всего в жизни. У вас будет самый преданный слуга.
Сунлинь легко, едва касаясь, поцеловал ее губы:
— У меня достаточно слуг. Просто будь мне супругом. Навсегда моим. Навсегда со мной.
Настало время принести и ей клятву.
Одной рукой Катарина накрыла свое сердце, другой – его, гулко и быстро бьющееся.
— Я ваш, мой супруг. На всю вечность, какую только можно вообразить. В этой жизни. И во всех последующих. – Она подняла со смятого покрывала развязавшуюся ленту, которой Сунлинь соединял их руки, и обвязала вокруг своего запястья. – Теперь мы связаны и в жизни, и в смерти.
Сердце Сунлиня застучало еще быстрее. Он протянул руку, запутался пальцами в ее волосах, погладил плечи, спустился к груди. Катарина перехватила его ладонь и поцеловала тыльную сторону.
— Теперь на всю вечность вы привязаны ко мне.
Сунлинь кивнул:
— Я твой.
