Смертник в серой шинели. Тетралогия - Александр Конторович

— Да… пожалуй. Ладно, спускаемся, тем более что уже обеденное время.

— Это ты точно отметил!

Надо сказать, что управляющий за последние два дня развил прямо-таки невиданную активность. По коридорам уже сновали молоденькие девчонки, бросая мечтательные взгляды на бравых Котов. Те гордо выпрямлялись и подкручивали усы.

Во дворе махали метлами мужики, пилили бревна на дрова и таскали туда-сюда всякую всячину.

Лексли привез десяток крепких парней, и теперь Коты посменно гоняли их по двору, тренировали.

На кухне гремел кастрюлями повар. Откуда его выкопал Логен, неизвестно. Но готовил парень вроде бы неплохо. Во всяком случае, сегодняшний завтрак ему удался. Посмотрим, каков будет обед.

За всей этой суматохой я и думать забыл о поднятом флаге. Тем более что уже близилось время появления представителя ордена святого Вайта. Прощаясь, он попросил несколько дней на то, чтобы доставить в замок адресованное мне послание. Оно, как выяснилось, хранилось не здесь, а по месту вклада. Кстати, любопытное открытие! Я как-то и не подозревал, что орден может выступать в качестве своеобразных почтальонов. Их, кстати говоря, тут и вовсе не было. Серьезные документы и королевские указы возили курьеры. Прочие же письма мог прихватить с собой проезжающий купец. Или какой-нибудь прохожий. Без какой-либо гарантии, что это письмо вообще хоть куда-нибудь попадет. Иного способа дать о себе весточку родне здесь попросту не существовало. А тут — здрасьте! У ордена есть своя почта! Посмотрев на спокойного, как удав, средневекового банкира, я решил, что подбрасывать эту идею ему не нужно. И сами с усами, придумаем чего-нибудь. Надо же и мне как-то деньги зарабатывать. Халява долгой не бывает.

Надо отдать должное повару, обед у него вышел очень даже приличный. Мирна, чего с ней бывало очень редко, выпросила вторую порцию супа. Оценив этот момент, подзываю управляющего. Он все время так и простоял около двери, не решаясь войти в зал.

— Логен! За повара — хвалю! Бери его на постоянную работу — заслужил!

Он облегченно вздыхает, видать нервы поднапряг основательно.

— Что у нас еще нового? Людей еще нужно набирать?

— Остались еще конюхи, человек пять. Ну и всякие прочие работники. Еще надо человек десять или поболее.

— Ну и действуй! От меня надо еще что-нибудь?

— Да, милорд. Приезжали вчера представители городов, спрашивали, не будет ли изменен порядок доставки припасов.

— Каких это припасов?

Он неприкрыто удивляется:

— Так ведь… милорд… они же возят вам продукты. Птицу, мясо, муку, вино… да и много чего еще. Прежний лорд содержал здесь гарнизон в сто двадцать человек, не считая прислуги. И гостей у него было постоянно человек тридцать-сорок. Да двор…

— И сколько их тут было всего?

— Около пятисот человек, но обычно — чуть меньше.

— Хренасе они тут жрали! Нет, Логен, нас здесь меньше. Во всяком случае — пока. Пусть возят вполовину против прежнего. Так и на еду хватит, да и запас какой-никакой будет…

Отлично, одной заботой меньше. И как это я сразу не врубился, что окрестные селения и города должны снабжать своего лорда припасами? Ведь и у нас было что-то подобное.

Ничего, вот появится представитель ордена святого Вайта, я его поподробнее расспрошу о некоторых моментах. Банкиры, особенно здешние, люди знающие и подсказать могут многое. Жаль, что хитропоп уехал, этот-то наверняка был бы ценнейшим советником.

Глава 11

Солнце жарило изо всех сил, и находиться на солнцепеке желания не было ни малейшего. Быстро проскакиваю открытое место и почти бегом врываюсь в коридор. После яркого света глаза не сразу адаптируются к полутьме помещения. Делаю пару шагов вперед…

— Милорд…

Резко оборачиваюсь!

Прижавшись к стене, стоит невысокий человек.

— Чего тебе?

— Вы дали согласие на встречу. Я пришел.

— Ага! — Шаг вперед…

— Не подходите ко мне, милорд!

— Отчего же? Ты же сам хотел этой встречи!

Глаза мои уже понемногу привыкли к полутьме. Теперь я могу лучше разглядеть своего противника.

Невысокий мужичок в простой одежде. Рядом к стене прислонена метла — дворник?

— Я метельщик, милорд. Вернее, вынужден был им стать, чтобы проникнуть в замок.

Рука его прижата к шее, он что-то в ней держит.

— Хорошо. Ты просил о встрече — я пришел. Чего тебе нужно?

— У меня… у нас! Две просьбы.

— Излагай.

— Первая — граф положил в орден святого Вайта почти все свои деньги. Так?

— Допустим.

— Теперь — вы их наследник, ведь так?

— Ну… мне что-то говорили об этом.

— Так вот, милорд! Это наши деньги! Мы дали их графу на хранение. И теперь хотели бы их получить назад.

Интересно девки пляшут! Сразу чем-то родным повеяло. Наезд?

— А чем вы можете доказать, что эти деньги ваши? Может быть, вы попросту все придумали?

Собеседник кивает.

— Я ждал этого вопроса. Все можно проверить, и достаточно легко. Вклад сопровождался списком лиц, которые могли получить деньги. Этот список известен ордену святого Вайта.

— Ну а что же они сами не забрали деньги? Тем более что в списке они есть.

— А их похоронили вместе с графом. Они пали от вашей руки. Сверьте оба списка и убедитесь в том, что я говорю вам правду.

Пожимаю плечами.

— Других доказательств нет? А откуда я знаю, может быть, вы каким-то образом узнали о финансовых операциях покойного и теперь просто стараетесь меня обмануть? И получить таким образом чужие деньги? Кстати, зовут-то вас как? Вы мое имя знаете, а я как к вам обращаться должен?

— Мое имя, милорд, уже не имеет никакого значения. Но, что касается денег, вам придется поверить мне на слово.

— Хм! Интересно это у вас выходит… Ладно, а вторая просьба в чем состоит?

— Она связана с первой. После того как вы получите деньги, оставьте их в своих покоях и покиньте замок со своими людьми. На один день. Можете никуда от него не отходить. Хоть в соседней роще лагерем становитесь, нам все равно. Мы заберем деньги и уйдем.

— И все?

— Да. Это все наши просьбы.

— А что я получаю взамен?

— Мы не будем больше совершать на вас покушений и оставим вас в покое. Живите как хотите.

— Гарантии?

— Никаких, милорд. Вам придется мне верить, хотите вы этого или нет. Да и зачем вам чужие деньги? Ваш лен приносит достаточный доход, чтобы вы не волновались о своем будущем.

— Если я правильно понял, то последнее покушение…

— Дело наших рук.

— Чьих именно?

— Зачем вам это знать?

— Интересно! Вы проникли ко мне в дом и попытались меня убить чрезвычайно жестоким способом. То, что за этим может последовать мучительная смерть множества непричастных ни к чему людей, вас не остановило. То, что Серого рыцаря нельзя отравить, тоже никого особенно не смущало.

Шорох за обивкой! Он не один!

Ладно… продолжаем разговор…

— А когда вся эта затея провалилась, вы приходите ко мне и требуете неустойку за неудавшуюся операцию? Очень мило! Сверхнаглость, вы не находите? Или я должен как-то иначе понимать ваш визит?

— Вы вольны думать все, что вам будет угодно. Я больше ничего вам сообщить не могу — просто не знаю.

— Когда и каким образом я должен сообщить вам о принятии этих условий? Или об отказе от этого?

— О получении денег мы и так узнаем, этот факт скрыть невозможно. А когда ваши солдаты и слуги покинут замок, то мы это просто увидим. Вот и все. Если вы не сделаете этого в течение недели… то можете уже не спешить. Вас найдут везде. И вместо яда может быть стрела, нож или еще что-нибудь.

Оглядываю средневекового рэкетира. Он явно на взводе, некоторые слова проговаривает быстро, теряет окончания. Волнуется? Естественно, чай, не на купца наехал.

— А ваша организация, братство или как вас там… — Собеседник дернулся. Отчего? — …отдает себе отчет в том, кого вы хотите запугать? Я вам не загулявший купчик!

— Мы все это знаем. Но и вы смертны, милорд…

Кладу руку на рукоять клинка.

— И адские муки вас не страшат?

Вместо ответа он резко дергает рукой. Отскакиваю в сторону — клинок уже в руке.

Но нет… он явно не нападает. Собеседник опускает руку — на его горле виден свежий разрез… Секунду-другую он смотрит на меня торжествующим взглядом, после чего его ноги подгибаются и он сползает вдоль стены. Его почти сразу скручивает судорога. Яд! Он полоснул себя по горлу какой-то ядовитой хренью! То-то он и вел себя так борзо — разговор происходил со смертником.

Ну уж дудки! Повышенной слезливостью и чрезмерным состраданием я, слава богу, не обременен!