Свидание в Санкт-Петербурге - Нина Соротокина

Никакой кареты возле подъезда не было, однако слуга проворно заковылял в сторону собора Святого Исаакия, время от времени он останавливался и манил Алешу за собой. Карета обнаружилась за кустами в тени деревьев. Как только они приблизились к ней, слуга залез на козлы, видно, он исполнял обязанности кучера. Дверца распахнулась вдруг, и из темноты раздался насмешливый высокий голос:

— Прошу вас, сударь. Невидимая рука выбросила подножку.

— Куда вы меня везете и с кем имею честь? — спросил Алеша, совершенно забыв, что в карете ждут не его, а Белова, и не мешало бы об этом предупредить.

— Мы сделаем кружок и вернемся на старое место. Не надо трусить, молодой человек! — со смехом сказал невидимка.

— Однако… — с негодованием прошептал Алеша и залез в карету. На него пахнуло запахом винного перегара и какой-то пряной, чесночно-перечной закуски. Если на улице был полумрак, то в карете за зашторенными окнами стояла полная темнота. Лица мужчины не было видно, но, судя по голосу, он был молод, только пьян порядком.

— Хорошо, поехали. Я вас слушаю.

— Ух ты… — с удивлением произнес мужчина. — Это кто же сюда явился? Я жаждал Александра Белова.

Алеша резко отодвинулся, желая повернуться к собеседнику лицом, однако тот, видимо, иначе истолковал этот жест, потому что цепко схватил его за руку и крикнул угрожающе: «Сидеть!»

Карета меж тем неторопливо тронулась. Мужчина распахнул дверцу и крикнул слуге:

— Подай фонарь!

— Оставьте меня, сударь. Я не собираюсь бежать. — Алеша с трудом выдернул руку и стал растирать запястье. Мерзавец пьяный, как клещами сжал. Незнакомец не сказал еще ни слова о деле, а уже очень ему не понравился.

Слуга на ходу передал горящий фонарь, внутренность кареты осветилась, и двое сидящих в ней с любопытством уставились друг на друга.

При первом взгляде Алеша не увидел в лице незнакомца ничего неприятного, оно было даже, пожалуй, красиво, но при внимательном изучении поражало несоответствие между узкими, недобрыми глазами — в них были и сила, и власть — и капризным ртом над маленьким круглым подбородком. Мужчина вдруг рассмеялся, показывая длинные белые зубы.

— Я вас знаю. Вы с Беловым всегда в одной упряжке. Вас зовут?..

— Алексей Корсак к вашим услугам.

— О, ваши услуги мне не нужны. Я сам готов оказать… по мере сил. А вы меня не знаете? И не догадываетесь, кто я? Неужели ваш друг Белов никогда не рассказывал вам о графе Антоне Бестужеве?

— Так это вы? — воскликнул Алеша потрясение и подумал: «Ну и влип!» Алеша не мог узнать сына всесильного канцлера, потому что никогда его не видел, но о скандальной дуэли и дурной славе этого человека был наслышан.

Довольный произведенным эффектом, граф поставил фонарь, пошарил под ногами, ища шляпу, нашел. Когда он двумя руками нахлобучил шляпу на голову, Алеша решил, что с ним прощаются, видно, важному разговору не суждено было состояться, однако головной убор нужен был графу только для того, чтобы снять его светским жестом и дурашливо представиться.

— Если Белов говорил обо мне что-нибудь эдакое, — он неопределенно повертел пальцами, — не верьте. Мы приятели, а меж приятелями чего не случается… Особенно если один из них горд не в меру. Последнее я не о себе говорю. — Он подмигнул, захохотал и вытащил из кармана плоскую металлическую фляжку, богато украшенную камнями.

Отхлебнув значительную порцию вина, он долго полоскал им горло, потом, поперхнувшись, выпил и наконец протяжно и чрезвычайно противно икнул. Алеша не столько брезгливо, сколько удивленно наблюдал все эти манипуляции. Нельзя было понять, всегда ли граф ведет себя так, словно другие суть неодушевленные предметы и при них можно ковырять в носу, плеваться и издавать непотребные звуки, или просто Бестужев его дразнит, испытывает терпение.

— Теперь объясните, — очень вежливо сказал граф, — почему вы почтили меня своим присутствием вместо Белова. Он сам вас послал?

— Ни в коем случае, ваше сиятельство. Белов в отъезде, и слуга по ошибке вручил мне вашу записку. А теперь разрешите откланяться…

— Нет, нет, не уходите. Может, оно и к лучшему, что здесь именно вы, а не Белов. Он горяч. В отъезде, говорите? — Граф опять подмигнул. — Затосковал по жене? Говорят, он с ней хлебнул беды. И еще хлебнет. Не женись на красавице, бери себе скромную. — Он вздохнул горестно. — Как куропатку.

— Вряд ли вы меня удержите здесь из-за разговора о его жене…

— Не нужно сердиться, сударь Алеша. Вы не понимаете шуток. Просто я не знаю, как перейти к главному. Предупреждаю, наш разговор должен остаться для всех тайной. В противном случае вы навлечете на меня, да и на себя, большие неприятности. Только Белов и вы достойны знать, что… — Он отвалился на подушки. — Нет, при такой езде невозможно разговаривать: Гони, черт тебя возьми! — крикнул он кучеру, высовываясь из кареты. — Что они у тебя на ходу спят? Не кони, одры!

Лошади побежали быстрее. Карета запрыгала по ухабам адмиралтейского луга. Граф Антон опять достал флягу, вино, булькая, полилось в глотку. Обнажившаяся шея графа была нежной, белой, а кадык маленьким, как горошина. Он спрятал бутылку, отер ладонью рот и сказал значительно:

— Мне стало известно, где прячут вашего пропавшего друга.

— Оленева? — воскликнул Алеша, стремительно подавшись вперед и невольно стукнувшись о колени своего собеседника. Тело Бестужева мягко подалось назад, словно фигура его была из ваты.

— Не надо фамилий. Мы отлично понимаем друг друга, этого достаточно. Он содержится на нашей старой мызе, что на Каменном Носу. Я наведался туда случайно по своим делам. Папенька превратил мызу в крепость. — Граф умолк, бессильно покачиваясь в такт езде.

Алеша слушал не дыша, боясь пошелохнуться. Последняя порция вина не подбодрила графа, наоборот, речь его замедлилась, он все время как-то странно вздыхал, словно ему не хватало воздуха. Страшно было, что он вдруг раздумает говорить из-за пьяного каприза или просто уснет на полуслове.

— Где это — Каменный Нос?

— Каменный Нос на Каменном мысу, а тот в свою очередь на Каменном острову, — проговорил граф скороговоркой. — Ясно?

— Ясно, — тупо кивнул Алеша.

Бестужев искоса посмотрел на него, словно проверяя: верит — не верит.

— Это Малый Каменный остров, тот, что в устье Екатерингофки. Там со стороны моря бухточка небольшая, в ней мыза и стоит. Попасть туда можно только со стороны моря. Дощатая пристань и сразу забор. Папенька обожает заборы! Забор высоченный, в нем калитка, но она охраняется. И не вздумайте идти к мызе со стороны луга! На вышке, это бывший маяк, всегда кто-нибудь торчит… из стражи.