Самоосвобождающаяся игра - Вадим Демчог

И наконец самое просто-сложное – в здесь и сейчас, можно проникнуть только из позиции триединства!, когда мы обнаруживаем себя в метамифической позиции, т.е. как: 1) мир внутри нас (зритель), 2) мы – мир (актер), и 3) мы внутри мира (роль)! Через обнаружение себя в подобном видении, мы обретаем право на «многострадальное» здесь и сечас!

Если это ясно, тогда следуя словам Георгия Гурджиева «Подлинный актер тот, кто способен создать все семь цветов спектра...»290взглянем на все вышеизложенное более системно, т.е. через СЕМЬ «ПА» ВЕЛИКОГО ДЕЛАНИЯ; или говоря более театральным языком – через семь дверей, выводящих на Сцену Театра Реальности. Их с одинаковой силой можно использовать для кристаллизации форм как на территории Театра Жизни, так и на территории Театра Профессии. Наслаждайтесь и будьте счастливы!

27. Тотальное слово-первое "ПА" великого делания

Актерскую профессию

не следует считать ничтожным занятием.

Не пренебрегай моими словами.

Хуан Фань-чо 291

And if hi left of dreaming about you.

Льюис Кэрролл 292

ТОТАЛЬНОЕ СЛОВО – ПЕРВОЕ «ПА» ВЕЛИКОГО ДЕЛАНИЯ

Магическое слово, ЗАКЛИНАНИЕ 293, или ЛЬВИНЫЙ РЫК! 294

Доказательства, собранные мастерами за тысячелетия артистических усилий, свидетельствуют о том, что мир в некотором роде сотворен языком, или лучше сказать – СЛОВОМ, т.е., быть человеком – значит существовать в языке. Или, говоря словами знаменитой китайской пословицы: «Что не названо, того не существует»!

Итак, лингвистическая революция ХХ века состоит в признании того, что «…язык - это не просто некий механизм передачи идей о мире, но в первую очередь определенный инструмент для приведения мира в существование. Реальность не просто “переживается” или “отражается” в языке – она действительно создается языком»295. То есть «…слово могущественнее, чем полагает наше обыденное сознание, и оно влияет на будущее таинственным и неотвратимым образом»296и «…тот мир, который каждый из нас видит, не есть определенный мир, но некий мир, который мы создаем вместе с другими»297. Одним словом, - «...и смерть и жизнь – во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его»298. Так наша потребность пережить себя частью мира требует, чтобы мы выражали себя через творческую деятельность, истоки которой, несомненно, скрыты в тайне языка. И это означает, что в технологиях ИГРЫ вибрация слова кристаллизует реальность! И это очень важный момент! С древнейших времен известно, что в слове скрыта невероятная мощь! Оно (слово) создает бифуркационную динамику, организуя и уплотняя пространство в законченную зрелищную форму, точно так же как во сне или «…в галлюциногенном состоянии человек испытывает впечатление, что язык обладает объективным и зримым измерением, которое обычно скрыто от нашего внимания»299. В науке, чуть менее ста лет назад, этот феномен, одновременного воплощения в Образе ощущений разной природы, был назван синестезией 300. Например, общеизвестно, что «в оригинале» шекспировская драматургия не нуждается в декорациях. Во времена самого мэтра ни они, ни какие-либо другие спецэффекты не использовались. Основная нагрузка возлагалась именно на слово, на его бифуркационную способность «синестезировать», вытанцовывать энергетический рисунок Храма (мандалы) Игры. И это считалось возможным именно потому, что «...скрытая потенциальная возможность речи выходит за рамки ее обычной функции - символизировать реальность - и заключается в формировании этой реальности»301. Кроме того, в древние времена «...речь можно было видеть, ибо «видеть» и «слышать» были не то чтобы синонимы, но понятия весьма близкие одно к другому, сливавшиеся в одном основном представлении текущей жидкости»302. То есть «...звук, как и свет, в древности также льется, течет, струится»303. Возьмите, к примеру, «…народное определение Алеши Поповича: “Глаза у него завидущие, руки загребущие”. О могучей силе Василия Буслаева сказано: “Куда махнет – там улочка, перемахнет – переулочек”. И сразу в представлении слушающего возникает образ»304. Более сложные вариации этой игры можно найти в творчестве чуть-чуть более близких к нам Вознесенского: «…и гудят как шмели золотые глаза»; Абрашки Тэрца305: «на тонких эротических ножках влетел Пушкин с большую поэзию»; или из Санникова: «…по мостовой порхнуло ярко-румяное кукареку». В любом случае, «...четко произнесенное слово выражает сущность вещи, которую называет»306, т.е. раскрывает ее Сокровенную Красоту, ее оргастическую потенцию. Или, то же самое, словами другого мастера: «Он думает о вещах и видит их; узнать подлинное «имя» вещи – значит пробудить ее к жизни»307. Сегодня, например, специалисты по кинезике с изумлением обнаруживают, что «…слушатель, отвечает на выслушанное точно такими же микродвижениями, какие бессознательно производит говорящий, и точно так же – с головы до ног, но с минимальным запаздыванием в 40-50 миллисекунд. Открыватель этого явления Уильям Кондон описывает поразительную синхронность движений говорящего и слушающего следующими словами: ”Выглядит это так, будто все тело слушающего точно и пластично сопровождает речь говорящего плясом”»308

И как возможно использовать это практически?

Конечно же, работая с методами ИГРЫ, нам не удастся подойти к слову, минуя отождествление с Повелителем Игры. Как мы уже знаем, в ИГРЕ все начинается с этой идентификации. То есть слово изначально является фокусом трех измерений Повелителя Игры. И этот подход очень важен, так как слово обладает силой только тогда, когда оно мифологично, т.е. целостно, как звук тибетской ритуальной чаши, когда водят по ее кромке специальным жезлом. В этом случае,«выстреливая» необходимые слова в пространство, Повелитель способен создавать т.н. бифуркационные очаги, через которые внутренняя реальность как бы проецируется вовне, т.е. ее словесные пассы как бы оплетают внешнее пространство, создавая мощную конструкцию зеркального отражения внутреннего мира Мастера. Это и есть ТОТАЛЬНОСТЬСЛОВА, или ЛЬВИНЫЙ РЫК! Оно, или он обладают невероятной мощью! И с ними надо учиться работать сознательно! Фактически, слово – это тот резец, которым мы вырезаем необходимую форму из фактуры пространства, делая ее зримой, проявленной, тем самым как бы разделяя ее совершенство с другими!

Итак, помним: В СЛОВЕ СКРЫТА НЕВЕРОЯТНАЯ МОЩЬ!ОНО СПОСОБНО ЗАКЛИНАТЬ (Т.Е. УПЛОТНЯТЬ) И КОНЦЕНТРИРОВАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ!ОНО АРХЕТИПИЧНО! И здесь, конечно же, не обойтись без цитаты из самого Юнга: «Тот, кто говорит архетипами, глаголет как бы тысячей голосов… он поднимает изображаемое им из мира единократного и преходящего в сферу вечного; притом и свою личную судьбу он возвышает до всечеловеческой судьбы…»309Возможно, все это будет более понятным, если мы идентифицируем термин тотальное слово с термином транс, или экстаз.

28. Игровой транс

Вообще это то понятие, которым мы пользуемся, когда хотим указать на какой-то опыт, переживание или состояние Ума, трансцендентное по масштабу. На своеобразное СВЯЩЕННОЕ ОПЬЯНЕНИЕ! 310

История знает не мало мастеров, уникальных артистических феноменов, которые обладали необъяснимой способностью вводить зрителей в своеобразное трансовое состояние. Среди них, судя по легендам, такие мастера как Николо Паганини, Эдмунд Кин, Федор Шаляпин, Энрико Карузо, Михаил Чехов, Рышард Чешляк, Джимми Хендрикс, Джаниз Джоплин и мн. др. Уже в ХХ веке этот феномен получил название эриксониамский гипноз, то есть – гипноз без гипноза, демонстрирующий способность человека, сохраняя полную ориентацию, самозабвенно отдаваться чему-либо.

И как это работает?

Известно, что «…экстатическое переживание преодолевает, т.е. трансцендирует двойственность; оно в одно и то же время ужасающее, буйно-веселое, вызывающее благоговейный трепет и эксцентричное. (...) Сам по себе экстаз ни приятен, ни неприятен, как сон. Блаженство или паника, в которые он ввергает, для экстаза несущественны. Когда вы в состоянии экстаза, сама душа ваша как бы вырывается из тела и уходит. Кто направляет полет ее: вы, ваше подсознание или какая-то высшая сила? Может, это тьма кромешная, но вы видите и слышите яснее, чем когда-либо прежде. Вы наконец лицом к лицу с Конечной Истиной: таково неодолимое впечатление (или иллюзия), что охватывает вас»311. И все это означает, что когда мы играем, время останавливается. Недаром друиды называли транс «магическим сном»! Говоря об этом опыте, я всегда вспоминаю, как рассказывал на ночь сказки своей маленькой дочери. Мы оба очень любили эти пламенные мгновения единения, в которые я как рассказчик и она как слушатель сливались в гипнотическом, несомненно - трансовом переживании, призывая то, что Кларисса Пинкола Естес называет - Elduende 312. В эти уникальные мгновения сказочная фантазия естественным образом текла через меня как бы сама собой. Возникало ощущение, что не я рассказываю сказку, но кто-то, кто знает гораздо больше меня; кто-то, кто знает, чем она закончится и для чего все это делается... но в процессе самого рассказа ни я, ни моя дочь еще не знали этого, мы просто наслаждались самим состоянием, в котором как бы делили один мозг на двоих... И следуя безупречному Калидасе, можно сказать, что здесь: