Дальняя бомбардировочная... - Александр Голованов

Политически Черчилль ничего не выиграл, а лишь проиграл.

Три важных документа, подписанные в Вашингтоне и Лондоне, которые нарком иностранных дел привез в Москву, оказали положительное влияние на ход войны, сторицей окупили все перипетии и опасности, связанные с полетом. Договор с Англией был утвержден специально созванной сессией Верховного Совета СССР.

Надо сказать, что, ко всем прочим сложностям этого полета, возвращавшийся самолет в районе Калинина был атакован своим истребителем, принявшим наш самолет за вражеский. Очередью был сбит радиокомпас и в нескольких местах пробит самолет. К счастью, пострадавших не оказалось. Попытка найти исполнителя атаки, выражаясь военным языком, успеха не имела.

Апрельская и майская распутица не стала камнем преткновения для боевой работы АДД. Части были сосредоточены на аэродромах, где имелись взлетно-посадочные полосы, и хотя было тесновато, но все мирились с временными неудобствами, зная, насколько велика потребность в нашей авиации. За апрель и май мы сделали 2781 боевой вылет, доставили и сбросили своим войскам на западном и северо-западном направлениях более 600 тонн различного груза, из которых более 300 тонн составляли боеприпасы и более 200 тонн — продовольствие. Кроме того, с наших самолетов было десантировано и высажено около тысячи командиров и бойцов.

Задачи, которые мы получали, часто менялись по направлениям. Сегодня, скажем, мы действовали в интересах Ленинградского фронта, а завтра могла быть поставлена задача действовать с максимальным напряжением в интересах Закавказского фронта. Без маневра, переброски частей и соединений на аэродромы нужного направления выполнить подобные задачи было нельзя, а на перебазирования уходило много времени. Пришлось задуматься над тем, как расположить наши части и соединения, чтобы их можно было максимально выгоднее использовать на любом направлении и любом участке наших фронтов, не тратя на перебазирование время, столь ценное на войне. Над этой проблемой пришлось потрудиться довольно серьезно, но у нас были хорошо сколоченные отделы и служба управления АДД, возглавляемые начальником оперативного отдела полковником Хмелевским и главным штурманом подполковником Петуховым. Эти отделы справились с поставленной задачей, и в июне наша авиация расположилась так, что мы уже могли практически почти всеми частями АДД, как мы тогда говорили, «доставать» противника почти на любом участке советско-германского фронта.

Своевременность и необходимость проведенной перестройки подтвердились в самом скором времени. Развитие АДД и ее боевой деятельности шло стремительно. В июне мы сделали уже 3150 боевых вылетов, появились и некоторые новшества.

При бомбежке аэродромов и железнодорожных узлов мы стали применять взрыватели длительного замедления (от двух до двадцати четырех часов). Это значило, что бомбы, сброшенные с самолета, после их падения и ухода в землю будут взрываться через два, три, пять, десять и так далее часов — до суток включительно. Мы надеялись, что такой прием поможет на более длительное время вывести из строя аэродром или железнодорожный узел, ибо подходить к месту падения бомб, зная, что они в любой момент могут взорваться, не каждому-то захочется. Во всяком случае, проворной быстрой работы по их обезвреживанию при угрозе взрыва не получится.

Я описываю здесь наиболее интересные и характерные методы нашей работы, не детализируя, а излагая их по ходу применения. Очень многое из той, все время меняющейся в зависимости от противодействия противника, тактики взято из предложений наших боевых экипажей, и я уверен, что именно такая система давала нам возможность быстро реагировать на те хитрости и уловки противника, которых в течение войны было немало.

Налеты на аэродромы и коммуникации влекли за собой ощутимые потери у противника и заставляли его принимать все более серьезные меры противодействия. Так, над объектами, подверженными нашим постоянным ударам, стали непрерывно патрулировать вражеские истребители, а на земле — сосредоточиваться большое количество средств ПВО в виде зенитной артиллерии и прожекторов.

Тогда мы внезапно переносили наш удар в другое место, скажем, на более близкие к фронту коммуникации, и били до тех пор, пока там не сосредоточатся все виды противодействия. Затем наш удар переносился на большую глубину, если, конечно, нужно было наносить удары именно на этом направлении, или по фронту, и били опять до тех пор, пока у врага в этом месте не появятся значительные средства ПВО. Также разносили удары и по разным направлениям, отстоящим далеко друг от друга. Проводя эту тактику, мы точно выполняли поставленные перед нами боевые задачи.

Не будучи в состоянии совершать широкие маневры средствами ПВО, да и не имея этих средств в достатке, чтобы надежно прикрыть каждый аэродром или железнодорожный узел, противник стал применять новую тактику — блокировать наши аэродромы отдельными ночными истребителями.

Мы знали из своего опыта, что для лучшего выполнения задачи нужно направлять одиночные самолеты на аэродромы противника, расположенные недалеко от объекта бомбардировки. И действительно, представьте себе следующую ситуацию: ходит вокруг аэродрома самолет в стороне от средств ПВО и ждет. Как только зажжется старт и самолеты начинают выруливать на взлет, он подходит и перекрывает аэродром серией бомб. Старт выключается, и полеты прекращаются. Через некоторое время все повторяется сначала. А потом, когда самолеты все же пытаются взлететь, блокировщик, используя разность в скоростях и высоте, атакует взлетающего и нередко сбивает его, а аэродром снова закрывается. Подобное положение не из приятных: по сути дела, происходит срыв боевого задания.

Видимо, натерпевшись от наших блокировщиков, немцы решили применить в этом деле нашу тактику. Мы вынуждены были признать, что наша тактика дает свои результаты и когда ее применяют против нас. Как мы, так и немцы знали расположение большинства базовых аэродромов друг у друга. И вот немцы стали посылать свои самолеты в районы известных им аэродромов. Надо сказать, они добились известных результатов.

В начале лета мне даже пришлось вылететь в район, где стоял один из полков 24-й авиадивизии, которым командовал полковник Д. П. Юханов. В этом полку полеты на боевые задания практически прекратились. И срывали их немецкие самолеты-блокировщики. Полк Юханова имел задачу действовать в непосредственных интересах наших войск, и вылеты самолетов должны были начинаться с наступлением темноты. Не успевало взлететь несколько наших бомбардировщиков, как появлялся фашистский самолет и на небольшой высоте начинал ходить над аэродромом. Вылеты прекращались, а уже вылетевшие и выполнившие свои задания самолеты направлялись на соседние, запасные аэродромы.