Клетка из костей - Таня Карвер

Он посмотрел по сторонам. Финн забился в самый дальний угол; взгляд его ничего не выражал. «Состояние шока», — понял Фил. Еще бы!

Голова болела в том месте, куда нанес удар Садовник. Кружилась. Его тошнило. Тело ныло после путешествия по туннелю. И паника… Паника тоже никуда не исчезла. Осознавая, что паниковать сейчас не время, он пытался заглушить ее, отвлечься на конструктивные мысли.

Он видел Садовника сквозь решетку. Тот стоял у алтаря, опустив голову, и водил рукой над свечами, бормоча какое-то заклинание. И еще не заметил, что Фил пришел в себя. Замечательно.

Финн уставился на своего нежданного соседа. Отодвинулся еще дальше.

— Не бойся, — прошептал Фил. — Я твой друг. Я пришел помочь тебе. Спасти тебя.

Мальчик шевельнул губами, беззвучно повторяя слово «друг». «Что ж, — подумал Фил, — придется теперь оправдывать его ожидания».

Он схватился за один костяной прут, покрутил его. Прут держался крепко.

Он продолжил дергать, но кость не поддавалась.

Сильнее, резче.

…хруст. Тончайшая, с волосинку, трещина. Уже что-то. Он продолжил работу.

Но Садовник увидел, чем он занят. Взял что-то с верстака и подошел ближе. Фил убрал руку с решетки.

Маска Садовника вблизи внушала еще больший ужас. Абсолютное отсутствие человечности, абсолютное отсутствие узнаваемых черт. Точно ожившее пугало из фильма ужасов. На то, как он понимал, и был расчет.

Но Фил крепился. Нет, его так просто не запугать. В конце концов, он видел его без маски. Разговаривал с ним.

Если он, конечно, не ошибся.

— Я так понимаю, — отчаянно храбрясь, заговорил Фил, — что мумия на кровати — это Пол Клан?

Садовник остановился. Прислушался. Заинтересовался. Фил продолжил:

— Труп Пола Клана, да? Я его нашел. Это было твое первое убийство, да? Тогда-то ты, наверное, и понял, как это приятно — убивать людей.

Садовник молчал и не двигался с места.

— В чем дело? Потерял дар речи? Это на тебя не похоже.

— Ты меня не знаешь.

Голос, доносившийся из-под капюшона, был похож на рык, низкий, сиплый. Как будто он постоянно пытался откашляться, но не мог.

— О, позволь с тобой не согласиться. Я тебя знаю.

— Кто… Я…

— Садовник, да. Знаю-знаю. Но это просто маскарад. Капюшон и все такое. Надел капюшон — стал Садовником. Снял — и…

Садовник занес руку. В зареве свечей слабо блеснуло лезвие ножа.

Фил отскочил назад. Сердце бешено забилось в груди. Он не раз заглядывал в глаза смерти, но только не в таком буквальном смысле. Эту смерть он видел во сне. Эта смерть была предсказана, и он обязан был пойти предсказанию наперекор.

Как бы страшно ему ни было.

Он боялся не только маньяка, стоявшего перед ним с ножом в руке. Он боялся всего того, что этот маньяк воплощал. Он был ожившим сновидением. Он имел власть над Филом.

И Фил восставал против этой власти.

— Зарезать меня хочешь, да? — Он надеялся, что голос его дрожит не так заметно, как тело. — У тебя на все вопросы один ответ — зарезать, так ведь?

Садовник, угрюмо хмыкнув, рассек воздух ножом. Финн дернулся и заскулил.

— Молодец, — издевательским тоном продолжил Фил. — Просто молодец. Больше ничего не умеешь?

— Умею, — ответил Садовник, подступая к клетке вплотную. — Убивать.

— Ага, конечно. — Нарочитый скепсис в голосе. — Но это же скучно. Давай сначала хоть поболтаем, что ли.

И прежде чем Садовник успел ответить, он протянул руку между прутьями и сдернул капюшон с его головы.

Ошарашенный Садовник торопливо натянул капюшон, но Фил успел рассмотреть его лицо.

Это был Пол. Бродяга.

С безумными глазами.

Очень злой.

Издав воинственный клич, Садовник с ножом в руках бросился на клетку.

Двери склада, лязгнув, опускались.

— Подождите… — просил Феннел.

И все ждали.

— Так, — сказал он в микрофон, — первая бригада, все по местам. Отключите камеры.

Из своей машины Микки видел, как двое вооруженных офицеров встали по обе стороны от ворот и перерезали провода.

— Молодцы.

Дверь склада продолжала опускаться.

Микки покосился на Клеменса. Взгляд его тоже был направлен в сторону склада, но как будто проходил сквозь него, вдаль.

Двери сомкнулись.

— Готовы? Вперед! — скомандовал Феннел.

Водитель, чуть ли не взрываясь от притока адреналина, завел мотор и включил фары. Остальные две машины последовали его примеру.

Лучи света уперлись в ворота.

Нацелились в них.

— Встань, — приказал Гласс. — Медленно встань.

Марина, не оборачиваясь, повиновалась.

— Не ожидал вас тут застать, доктор Эспозито. Уж кого-кого… А где ваш кавалер, разрешите узнать?

Марина кивнула в сторону пещеры.

— Там. Внутри.

— Да ну? — расхохотался Гласс.

— Да.

— Тогда, боюсь, шансы его невелики. — Гласс резко перестал смеяться. — Нет, — сказал он скорее себе, чем ей. — Он же может получить звездочку на погоны… Нет, я не допущу…

Марина встала и развернулась. Гласс не заметил, как она зачерпнула полную горсть грязи, гравия и мелких камешков.

Заметил он это только тогда, когда вся пригоршня сыпанула ему в глаза.

Он вскрикнул, закрыл лицо руками.

— Сука!

Не открывая глаз, он крутился на месте с пистолетом в руке.

— А ну, иди сюда…

Марина быстро оценила свое положение. Если она побежит, он ее догонит. Обязательно догонит. Тем более в темном лесу. Тем более под проливным дождем.

Оставался всего один вариант.

И она без колебаний нырнула во мрак пещеры.

Садовник целился в Фила, но тот успел отскочить.

«Что ж, рискнем!»

И он сорвал с него капюшон.

— Осторожно, а то еще порвешь.

Садовник замер. В его глазах плескалась лютая ненависть.

— Отдай!

— Что отдать? Ах, это!

Фил сразу понял, что капюшон ему дорог. Поднял руку с заветной тряпкой еще выше и отошел дальше от прутьев.

— Отдай! — взревел Садовник. — Отдай!

Он сорвался на судорожный кашель.

Этот человек явно был болен, и не только психически. Похоже, выживать ему помогали лишь безраздельная ненависть и ярость.

— Выпусти меня отсюда, — как можно спокойнее сказал Фил, — тогда и поговорим.

Единственным ответом ему был надсадный кашель. Садовник согнулся пополам, спина его ходила ходуном. Но вот он наконец выпрямился, и Фил сразу заметил кровь вокруг его рта.

Садовник вытерся рукавом и впился в него взглядом.

— Отдай мое лицо!

— Нет. Сначала мы поговорим. Потом получишь свою маску.

Садовник смотрел на него с открытым ртом, тяжело, с присвистом дыша. Кровавая слюна дрожала на его губах.

— Я знаю, кто ты такой, — сказал Фил.

Садовник молчал.

— Ты Ричард Шо, верно? Хитрый Дики Шо. Бывший гангстер. И психопат.

Садовник нахмурился, как будто услышал песню, которой не слышал уже много лет.

— Гангстером ты, может, и перестал быть, а вот психопатом остался. Что же произошло?

— Ричард Шо… умер…

— Нет, — возразил Фил. — Умер Пол Клан.

— Нет… — Садовник покачал головой. — Ричарда Шо… больше нет.

— И Пола Клана тоже. Я сам видел труп.

— Пол был лучшим человеком на свете… Он… спас мне жизнь…

— И вот как ты его отблагодарил.

— Нет! — Он яростно замотал головой. — Нет! Когда Ричард Шо пришел сюда, он был… уничтожен. Ему нужна была помощь. Ему нужно было воскреснуть из мертвых. Он искал истину. И обрел ее. Пол показал ему истину.

— И ты его убил.

— Нет! Нет-нет, ты ошибаешься. Не так…

— А как же тогда?

— Я забрал его душу. Он жив. — Садовник постучал кулаком себя в грудь, скривился, закашлялся. — Здесь. В пещере. Здесь.

— Конечно. В пещере. Внутри тебя.

— Он спас мне жизнь. Он был… провидцем. Сделал из меня художника. И он… он умирал. От рака. Мы пытались его спасти. Давали лекарства, пели… Не помогло. Для этого он и основал Сад. Он знал. Знал, что умирает. Хотел… изменить… к лучшему…

Глаза Садовника просияли. Он окончательно утратил связь с реальностью. Фил ждал.

— Он обратился ко мне. Наедине. Попросил… убить его. Отдать его земле. Он сказал, что Сад в надежных руках. Старейшины… И я послушался его. Он не мучился. Я послушался. И я плакал. Когда убивал его. А потом… — Он запрокинул голову, и Фил увидел в его глазах слезы. — А потом он ожил… во мне…

Фил не мог понять, в чем тут правда, но это и не имело никакого значения. Ему хотелось лишь вырваться отсюда и забрать с собой Финна.

— Пол… был величайшим человеком. Он показал Ричарду Шо, кем тот может стать. Зажег в нем огонь. Превратил его… в меня. В Садовника.

— Как?

— Он велел хранить Сад. Возделывать его. Во что бы то ни стало.

— И вот так ты его хранишь и возделываешь — убивая людей?