Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы - Чарльз Брокден Браун

путь. Но как Сарсфилд узнал, что это я прыгнул в реку со скалы? Вряд ли последующие события могли навести его на эту догадку.

Несколько минут мы оба молчали. Затем Сарсфилд вновь выразил изумление по поводу нашей встречи и попросил меня объяснить, почему я ночью ушел из дядиного дома и как оказался здесь. Действительно ли я тот самый Хантли, которого он оплакивал на пороге хижины Деб? Тот самый Хантли, в поисках которого он облазил все горы и пещеры в окрестностях Норуолка и Четаско? Тот самый Хантли, который погиб в водах реки Делавэр?

Я не очень прислушивался к его словам и не отвечал на вопросы, погруженный в тревожные раздумья о судьбе дяди и сестер. Сарсфилду были известны новости, хорошие или плохие, но в любом случае жизненно важные для меня. Однако мне не хватало духа спросить. Я боялся, что, если заговорю об этом, от моей и так еле тлеющей надежды не останется даже горстки пепла, а потому сумел произнести лишь имя Дяди.

Печальное выражение лица Сарсфилда подтвердило самые худшие опасения.

– Ваш дядя мертв, – с горечью в голосе сообщил он.

– Мертв?! Немилосердные Небеса! И мои сестры тоже?.. Обе?

– С ними все в порядке.

– Нет! – воскликнул я. – Не щадите меня. Ваша жалость жестока. Скажите правду.

– Я и сказал правду. Они сейчас у мистера Инглфилда.

Мне отчаянно хотелось верить ему. Мои сестры в безопасности! Но как им удалось избежать злой участи, постигшей дядю? Как они спаслись от индейских топоров и полночного пожара? Сбивчиво и не очень внятно я, пожалуй, излишне эмоционально озвучил свои сомнения Сарсфилду.

Мой друг не сразу меня понял, потом, глянув с удивлением и беспокойством, наконец сообразил, в чем дело.

– Вы безумны, Хантли, – проговорил он. – Откуда такие ужасные предположения? Беспорядки действительно имели место в Четаско и в Норуолке, в Солсбери сгорела бревенчатая хижина, неизвестно – из-за налета или по небрежности хозяев, и не более того. А в вашем доме… какой пожар, какие томагавки? Там все в порядке, все цело. Да, мистер Хантли мертв, но старик пал жертвой своей отваги и своего безрассудства. Уже тридцать лет, как он уволился из армии после трех ранений, полученных в битвах, которые вели войска под командованием Брэддока, однако воинственный дух, жажда приключений жили в нем до последнего дня. По тревоге он поднял на ноги всех соседей, и они отправились на поиски индейцев. Увы! Он первый вступил с ними в схватку и единственный, кто погиб от их рук.

Теперь я уже не сомневался, что Сарсфилд говорит правду. То, что дядя погиб такой достойной смертью, при условии, что девочки живы и здоровы, скорее воодушевило меня и обрадовало, нежели опечалило или повергло в скорбь.

Как же я заблуждался! И немудрено. Разве не мое ружье было у дикарей? Откуда же они его взяли, если не из нашего дома? Оно висело у меня в комнате на стене чулана, и чужак мог завладеть им, только похитив его. Недоумений и сомнений оставалось еще много, но главное, что сестры живы и дом уцелел. По настоянию Сарсфилда я объяснил ему причину моего загадочного бегства из дому и поведал о последующих событиях, которые, в результате, привели к этой нашей встрече.

Я начал с того, как очнулся на дне каменной темницы и пытался выбраться оттуда, затем рассказал, до чего меня едва не довели муки голода, как потом я нашел выход из пещеры, как мне удалось бежать и спасти плененную девушку, как я принял неравный бой возле хижины Деб, и о том, что было дальше: о долгих странствиях, гостеприимстве молодой фермерши, о поисках пути, ведущего к дороге, о рискованном прыжке с высокой скалы в реку, на который я решился, опасаясь за свою жизнь, – обо всех злоключениях и страхах, пережитых мною, прежде чем я ступил на порог этого дома.

– Итак, – в завершение добавил я, – по вашей просьбе я сообщил вам все, что знаю и помню. Но как случилось, что я заснул в дядином доме, а проснулся в чреве горы, каким образом это произошло, посредством человеческих козней или сверхъестественных сил, я понятия не имею и не могу сие объяснить. У меня нет даже предположений на этот счет. Однако, если мой разум бессилен, возможно, ваши наблюдения помогут мне дорисовать картину. Разве были предпосылки того, что мы встретимся здесь? Для вас это полная неожиданность, но ведь и для меня тоже. Я полагал, что обнаружу в доме незнакомого путешественника, и уж точно не ожидал увидеть вас, Сарсфилд. Вам отчасти было известно о моих странствиях. Вы видели, как я прыгнул в реку. Стреляли в меня, когда я плыл, и, до того как услышали мой рассказ, заблуждались, принимая Эдгара Хантли за врага. Но что привело вас сюда, в дикую пустынную местность, как вам стало известно, где меня искать? Все это не менее интересно, чем то, о чем поведал вам я.

Пока я говорил, Сарсфилд слушал с напряженным вниманием и неотрывно следил за переменами в выражении моего лица. Пережитый ужас все еще не отпускал меня, вновь и вновь напоминая о себе. Неудивительно, что речь моя была яркой и страстной, словно события, которые я живописал не только с помощью языка, но и каждым мускулом тела, происходили прямо сейчас.

Когда я закончил, Сарсфилд погрузился в раздумья и продолжил беседу лишь спустя какое-то время.

– Все, что вы рассказали, Хантли, безусловно, было на самом деле, – отметил он. – Но если бы вы не сидели тут передо мной, если бы я не знал вас как прямого, откровенного человека, если бы не мой собственный опыт последних трех дней, подтверждающий правдивость ваших слов, я бы не поверил вам. Вы всецело удовлетворили мое любопытство и заслуживаете, чтобы и я удовлетворил ваше. Ну, так слушайте.

С тех пор как мы расстались, столько всего произошло! Многое уже и не вспомнить. Я обещал сообщить, как сложатся у меня дела, не раз писал вам, но ответа не получал, а потому не знаю, дошли мои письма до вас или нет. Недавно я вместе с женой прибыл в Америку. Беспокойство о вашей судьбе не покидало меня никогда. Понимая, что вы живете не так, как вам хотелось бы, я чувствовал, что в моих силах освободить вас из-под гнета вынужденных трудов и невежества нищенского существования, блага которого преходящи и сомнительны, дабы, обретя досуг, вы могли интеллектуально развиваться и совершенствоваться. Поскольку писем от вас не было, я стал