Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова? - Татьяна Нефедова

Горожан (см. раздел 5.4) по их сельскохозяйственной деятельности условно можно разбить на три группы: 1) родственники сельских жителей, наследники сельских домов, садоводы, производящие сельскохозяйственную продукцию не только для собственного потребления, но и на продажу, 2) дачники, садоводы, огородники, производящие сельскохозяйственную продукцию преимущественно для собственного потребления (хотя возможна и продажа излишков), 3) дачники, садоводы, горожане в деревне и владельцы коттеджей, не производящие агропродукцию или производящие ее в небольшом количестве и только для себя.

Суммировав все перечисленные типы и добавив к ним малые предприятия, занимающиеся не только сельским хозяйством, но и любым сопутствующим бизнесом, можно представить себе общую типологию всех частных хозяйств, выстроенную по мере убывания товарности производства (табл. 5.5.1).

Как видно из таблицы 5.5.1, все формальные классификации частных хозяйств, в том числе принятое в нашей статистике деление на фермеров, личные подсобные хозяйства и хозяйства горожан, не отражает ни их реального вклада в агропроизводство, ни сам тип хозяйства. Более того, некоторые разновидности хозяйств населения занимают в таблице более высокую строчку, чем фермеры. Степень товарности не связана ни с размерами земельного участка, ни с количеством скота. Поскольку товарность определяется множеством факторов – качеством человеческого капитала, ресурсами предприятий, местоположением. Такая типология хозяйств, благодаря своей комплексности, значительно в большей степени приближается к действительности, чем официальная.

Таблица 5.5.1. Типы частного сельского хозяйства в России

Итак, часть городских хозяйств может не уступать по товарности сельским, а некоторые владельцы индивидуальных хозяйств по существу те же фермеры, только незарегистрированные. В то же время очень многие официальные фермеры, еле сводя концы с концами, все больше скатываются к хозяйству типа подсобного. Граница между теми и другими состоит не в статусе хозяйства, городского или сельского, фермерского или личного подсобного, а в степени его товарности.

5.6 Формы хозяйствования и земельные конфликты

Как уже говорилось, подавляющая часть сельскохозяйственных земель остается у крупных предприятий и их востребованность населением в целом мала (см. раздел 3.1). Тем не менее руководители крупных предприятий, наследники сельскохозяйственной номенклатуры, держатся за землю как за священную корову, якорь, базу, считая, что от сохранности этой святыни зависит их собственное положение. Значительная часть этих земель не используется, замусоривается, зарастает лесом.

Площади неиспользуемой пашни превысили в 2000-х годах 20 млн. га (Нефедова 20036:281–289). И даже по мере выхода агросектора из кризиса далеко не все предприятия смогут вернуться к прежним площадям землепользования. Тем не менее противоречия и конфликты в землепользовании между крупными агропредприятиями, фермерами, населением и городами существуют. Покажем лишь некоторые из них.

Земельный вопрос на юге России

В зерновых районах между крупными предприятиями и фермерами начинается настоящая земельная конкуренция, от которой выигрывают местные жители, сдающие свои земли в аренду за зерно.

Опасения, что с введением рынка земель все они будут скуплены, на большей части России лишены основания. Исключений немного. Прежде всего, это юг и крупнейшие пригороды. Проблемы внедрения собственности на землю, ее купли-продажи и их последствий имеют географическое измерение.

Для равнинных территорий Северного Кавказа земельные вопросы всегда были болезненными, что связано с их довольно поздней колонизацией. И хотя первые русские крепости, а за ними и казачьи станицы появляются здесь в XVI веке, долгое время колонизаторы живут под постоянной угрозой горских набегов. Массовое перемещение крестьян из перенаселенных черноземных губерний на юг России началось лишь с XVIII века.

Каждое село обычно захватывало землю без отмежевания, выбирая в качестве своих границ естественные преграды. Однако вскоре возникли и земельные проблемы. Они были связаны с размежеванием казачьих (полковых) и мужичьих наделов. Появилась чересполосица, приводившая даже к столкновениям. Стали образовываться и помещичьи хозяйства, но их было мало. Поселения разрастались и за счет индивидуальных переселенцев, в том числе беглых, которые шли вслед за теми, кто прибыл сюда по вызову.

Средний надел составлял 15 десятин (1 десятина = 1,09 га), некоторые доходили до 30, а казаки требовали себе до 100 десятин на душу.

Право на землю имели только первые поселенцы, а всякий пришедший потом считался бесправным. В результате переселенцы, решившие обосноваться на юге уже после первого разделения земли, встречались там враждебно, хотя по решению общины им все-таки могли выделить землю. Такие «опоздавшие» поселенцы получили название «иногородних», не имеющих прав на землю. К 1904 году в Ставропольской губернии иногородних было столько же, сколько казаков, т. е. 1,2 млн. человек (Памятная книжка 1919:38). Борьба казаков с иногородними часто принимала ожесточенный характер от отдельных ходатайств казаков с просьбой выслать иногородних до столкновений и убийств.

Этот исторический экскурс необходим для того, чтобы стали понятны современные земельные отношения в этих южных равнинных краях. Ставрополье – это второй в нашей практике район после Подмосковья и других пригородов крупных городов, где существует явный дефицит земли и где она имеет большую ценность в сознании простых людей (см. раздел 2.2). Особенно это касается наиболее плодородных черноземов западных и центральных районов. Отношение к земельным паям здесь иное, чем во многих других районах России.

В современных условиях зерновые в южных районах – самая выгодная культура. Зерновыми занимаются и фермеры. Но для этого нужно много земли, а земельные доли, которые получают фермеры в собственность, небольшие – 6-10 га. Они могут получить землю в аренду у районной администрации из фонда перераспределения, но порой встречают сопротивление чиновников. Поэтому фермеры часто собирают земельные доли односельчан, уговорив их выйти их колхоза и отдать им земли в аренду. Чтобы привлечь к себе земельные паи, фермеры дают за аренду каждого пая около 3 т зерна (а это по ценам 2003 года было более га тыс. руб.), масло, сахар и т. п. Колхозы также вынуждены платить за паи, иначе все люди разбегутся к фермерам, но платят колхозы меньше. В результате фермеры зачастую побеждают в этой конкуренции, земли колхозов сжимаются, хотя и сейчас коллективные предприятия остаются главными землевладельцами юга.

Ставропольское колхозное лобби активно борется с фермерством. Например, в 2003 году активно обсуждался региональный закон, запрещающий организацию фермерского предприятия при наличии участка в собственности менее 300 га. При небольших земельных долях пайщиков это заведомо предполагает объединение фермеров и коллективную форму организации, что для них довольно сложно.

В результате при распашке около 80 % территории возникает дефицит сельскохозяйственных земель, и между крупными предприятиями и фермерами начинается настоящая земельная конкуренция. А выигрывают от этого владельцы земельных паев, т. е. местные жители, сдающие свои земли в аренду предприятиям и фермерам – за зерно.

Впрочем, эту конкуренцию не всегда можно назвать «честной». Например, в 2003 году в Ставрополье руководители коллективных предприятий требовали от населения заключения договоров на аренду земельных паев на га лет, а не на год, как было прежде, и только после этого выдавали арендную плату. Это поставило многих пайщиков, которые обещали осенью отдать свои земли ближайшим фермерам, в трудное положение: заключишь договор с колхозом, уже га лет своим паем не сможешь распоряжаться (а фермер на пай дает больше зерна, чем колхоз), не заключишь, отдашь пай фермеру – ничего не получишь за текущий год.

Существуют конфликты и между фермерами и населением. В тех претензиях, которые люди высказывают по отношению к фермерам, помимо заурядного неприятия тех, кто действует не как все, содержится и рациональное зерно. Однако виноваты в этом не фермеры, а чиновники, и проблемы эти часто не связаны с дефицитом земель. Приведем типичный пример конфликта между фермерами и их односельчанами, с которым мы сталкивались неоднократно. Рядом с селом или поодаль часто остаются неиспользуемые земли, на которых население обычно выпасает скот. Чаще они принадлежат сельской администрации, но бывает, что и предприятию. Они не используются так давно, что все уже и забыли, кому они принадлежат, и считают их ничейными. И вдруг колхоз (со злым умыслом или без) отдает эти земли в качестве его земельной доли новому фермеру. Фермер их распахивает и тем самым лишает население привычных пастбищ, что, естественно, вызывает «народный гнев». Такие конфликты возможны не только на юге, но практически в любом регионе России. Во многих селах нам жаловались на то, что фермеры распахали пастбища и теперь приходится далеко гонять скот, жаловались на фермеров, не понимая, что виноваты в этом не они, а колхозное начальство. Еще хуже для населения, когда подобные «ничейные» земли, много лет использовавшиеся под пастбища, администрация или колхоз продают под коттеджную застройку, что часто бывает на берегах живописных рек и в пригородах.