Спаситель (СИ) - Лосев Владимир

— Что значит, похож на живое? — спросил Майк, вставая и накидывая на плечи лямки рюкзака. — Асфальт, есть асфальт, он не бегает и никого не ест.

— Я же не сказал, что он живой, — вздохнул Вик, вставая и направляясь к кустам. — Я сказал, что он похож на живое, у него энергетическая структура, почти, как у живого.

— Тоже понятно, — сказал Майк. — Ты говоришь о том, что в нем много органики, это действительно так. Его же делают из нефти, а нефть нам досталась от мертвых динозавров.

— Этого я не знал, — вздохнул виновато Вик.

— Знал, не знал, — сказал Майк. — Что ты передо мной оправдываешься? Ты уникальный человек, Вик. Если бы я умел хотя бы десятую часть того, что умеешь ты, я бы уже считал себя сверхчеловеком. А ты… нет, ты не сверхчеловек, ты уже что-то другое.

— Я человек и такой же, как ты, — сказал Вик. — Я очень мало знаю и мало, что понимаю, но я учусь. Может быть, со временем я буду понимать больше.

— Будешь, — сказал Майк. — Даже за то время, что я тебя знаю, ты уже многое понял и узнал, а я как был балбесом, так им и остался. И не оправдывайся ты передо мной, это я должен перед тобой оправдываться.

— Нет, не должен, — сказал Вик. — У тебя свой путь, ты имеешь право на ошибку, а у меня его нет.

— Право на ошибку есть у всех, — сказал Майк. — Только ошибки в наше время стоят жизни. Лучше скажи, почему я не такой, как ты? Что мне не хватает?

— Ты и не хочешь становиться таким, как я, — сказал Вик. — Да, и тебе это не нужно. У тебя своя задача и свой путь.

— Это я уже понял, — вздохнул Майк. — Мне только до сих пор непонятно, почему твой бог так жесток к нам, людям? Почему он не меняет нас, не делает нас лучше? Почему он хочет, чтобы мы друг друга убивали? Он же может это все изменить…

— Думаю, он не может, — сказал Вик. — Если бы он нас сделал другими, мы бы не выдержали конкуренции с другими животными.

Мы должны изменяться сами, в нашей душе есть все, чтобы перевести нас на следующий этап эволюции. Мы уничтожили на этой планете всех, кто угрожал нам, и теперь мы можем спокойно изменяться…

— Всех, кто нам угрожает, мы ещё не уничтожили, — вздохнул Майк. — Остались мы сами.

— Теперь нас осталось не так много, — сказал Вик. — У нас появился шанс.

— Ты хочешь сказать, что нас может спасти вера в душу и бога? — спросил Майк.

— Это путь к нашему спасению, — кивнул Вик. — Наши предки понимали это и строили церкви.

— Они строили церкви для другой веры, чем та, о которой ты рассказываешь, — сказал Майк.

— Все религии говорят об одном и том же, разница не так велика, как кажется, — сказал Вик.

— Но возможно все совсем не так, как ты мне рассказываешь, — сказал Майк. — Ты же можешь ошибаться.

— Конечно, я могу ошибаться, — сказал Вик. — Я до сих пор многого не понимаю, и, возможно, я тоже вижу не все так, как оно есть, просто потому, что я ещё не готов.

— Тоже понятно, — сказал Майк. — Выходит на земле никто ничего точно знать не может, а тот, кто попадает наверх, потом, вернувшись в новое тело, теряет память. Интересно почему?

— Память находится в душе, — сказал Вик. — А её сигналы слабы. Память не теряется, просто люди не могут ею пользоваться, потому что не слышат свою душу.

— Тогда мы обречены на новые войны, — вздохнул Майк. — И человечество когда-нибудь убьет само себя. Душе никогда не победить тело. Тело сильнее, его сигналы громче. Многие люди готовы за наслаждения и удовольствия забыть о ненужной им душе. Мы обречены…

— Путь души, это не широкая дорога, а узкая тропка, и у каждого она своя, — сказал Вик. — Их немного, тех людей, кто находят эти тропки, но они есть.

— Да, наверно, — вздохнул Майк. — Но я-то говорю о нас, о тех, кто не слышит свою душу, а, если и слышит, то не верит ей. Это же мы готовы отобрать у других то, что у них есть, обманом ли, силой ли, это не важно. И это наш мир, вас святых здесь единицы, вы ничего не решаете, да вас никто и не слушает.

Кстати, а можно ли стать богом на земле? Я читал, что в некоторых индейских учениях считается, что, если ты хорошо развиваешься, то можешь стать богом уже на земле.

— Нет, нельзя, — лицо у Вика снова стало почему-то виноватым. — Мне бы очень хотелось сказать, что это правда, но я думал об этом и знаю, что это не так.

Обычная душа слишком мала, чтобы вместить в себя все знание, которое существует во вселенной. Душа превращается в бога за сотни миллионов лет, да и тогда развитие не останавливается.

— И какого же размера бог? — спросил Майк. — И какой может быть душа?

— Душа, я думаю, на земле может стать размером около десятка метров в диаметре, — сказал Вик. — Но я не завидую тому, у кого она станет такой.

— Почему? — удивился Майк.

— Душа же не просто энергия, это ещё одна, кроме мозга, мыслящая и чувствующая система, — сказал Вик. — Если мозг у нас достиг своего максимального размера, то душа может быть какой угодно большой, поэтому я и говорю, что наша дальнейшая эволюция, это эволюция души.

— Ну, это-то я уже начинаю понимать, — сказал Майк. — Но ты сам себе противоречишь. Сначала ты говоришь о том, что душу нужно развивать, а потом говоришь, что не завидуешь тому, кто её разовьет.

— Это правда, — смущенно улыбнулся Вик. — Моя душа не очень большая, она примерно два метра в диаметре. Но я чувствую все, что попадает в ее сферу. Когда мы с тобой сидим рядом, я слышу все твои мысли, хоть и не хочу их слушать, ощущаю все твои эмоции, хоть они мне совсем не нужны.

А представь, каково будет тому, у кого радиус души будет десяток метров и больше? Мне уже заранее его жаль, когда он попадет в толпу людей, на него обрушится столько чужих мыслей и чувств, что тут уж точно можно сойти с ума.

— Но мы же часто бываем рядом с людьми, — сказал Майк. — Нам же не мешает гомон толпы, мы можем спокойно думать о чем-то своем.

— Это потому что ты не слышишь своей души, а значит и других, — сказал Вик. — Но, когда твоя душа развита, ты уже хорошо её ощущаешь, и тогда ты вольно, или невольно будешь слышать мысли других людей и ощущать их эмоции. Если представить это образно, то выглядит это так, как будто в твои уши врывается звук от десятков радиостанций, причем одни звучат громче, другие тише. Ты просто не сможешь сосредоточиться на своих ощущениях и мыслях.

— Если в моем мозге будут звучать мысли чужих мне людей, — сказал задумчиво Майк. — То я сойду с ума.

— Вот-вот, — сказал Вик. — Такому человеку придется жить где-то в лесу, или в пустыне. Мысли одного человека ещё как-то можно вынести, но мысли двух, трех, это уже кошмар.

— Смешно, — улыбнулся Майк. — Но по-своему интересно.

— Не интересно, — вздохнул Вик. — Мысли бывают и агрессивные, а не только глупые, но они, попадая к тебе, как бы становятся твоими, они же оказываются внутри тебя.

— А какой размер души у меня? — спросил Майк.

— Она едва выступает за твое тело, — пожал плечами Вик. — Не больше двадцати сантиметров, это мало. У нормального здорового человека, она выходит сантиметров сорок от тела.

— Ну, это уже не плохо, — сказал Майк. — Значит, я тоже могу что-то почувствовать? Чьи-то мысли и желания?

— Можешь, — улыбнулся Вик. — Если обнимешь этого человека, чтобы ваши души проникли друг в друга.

— Теперь понимаю, почему влюбленные стараются обняться, — сказал Майк.

— Именно поэтому, — кивнул Вик. — Но почему-то никто не хочет обниматься со своим врагом, а старается держаться от него подальше.

— Забавно, — рассмеялся Майк. — Но, если я кого-то обнимаю, то значит, я буду чувствовать его мысли?

— Ты не будешь, — вздохнул Вик. — Как ты можешь почувствовать чужую душу, если ты не чувствуешь свою? Но, если хорошо прислушаешься, то сможешь почувствовать чужое настроение, эмоции.

— Значит, что-то все равно я буду чувствовать, если захочу? — спросил Майк.

— Если захочешь, то конечно, — сказал Вик.

— Я иногда чувствую тебя, когда ты рядом, — сказал задумчиво Майк. — Я раньше просто понять не мог, почему у меня на душе вдруг становится светло, и куда-то уходят мрачные мысли. Мне это не нравилось, потому что с такими мыслями, становится все равно, что с тобой будет происходить.