Страх перед страхом - Анна Малышева

Она решила посоветоваться с ее матерью и отправилась к ней.

В квартире, как всегда в последнее время, было много народу. Родственники, знакомые, друзья семьи. У всех был такой вид, будто они ждут поезда на вокзале – удрученные, замученные… На кухне сидело двое парней из их компании – Сергей и Юра. Дуне показалось, что ее приход был воспринят с удивлением – она тут давно не показывалась…

Но их реакция девушку не волновала. Она вызвала на балкон мать Нелли – больше уединиться было негде, а ей хотелось поговорить без свидетелей. Дуня все время повторяла про себя: «Кто-то из наших все знает и молчит. Откуда я знаю кто?»

Женщина, услышав, что еще четвертого мая ее дочь видели в одной квартире, едва не лишилась чувств.

– Где она? Где?

Она повысила голос, и Дуне пришлось попросить говорить потише.

– Но почему? – не вняла ее просьбам женщина. Она судорожно цеплялась за перила балкона, ноги у нее подкашивались. – Где она была? У кого?

– Потише, прошу вас. – Дуня плотнее прикрыла дверь в комнату, заметив сквозь стекло, что все, кто был в комнате, уставились на нее. – Она была жива, здорова, с ней все было в порядке. Только вот что она делала потом – я не знаю. Как, по-вашему, это нужно сообщить милиции?

– А как же! У меня есть телефон, – заторопилась та. И вдруг остановилась, будто оглушенная: – Дунечка, постой… А что же она… Не позвонила нам?! Мы же с ума сходили!

Девушка развела руками:

– Я не знаю. Сама думаю об этом.

Она попросила об одном – чтобы разговор со следователем происходил без свидетелей. Не нужно, чтобы кто-то из присутствующих в квартире это слышал. Женщина спросила, зачем такая тайна? Тут все друзья ее дочери.

Дуня не успела ни разубедить ее в этом, ни остановить – мать Нелли буквально втащила ее в комнату и усадила рядом с телефоном. Она набрала номер, путаясь и сбиваясь. Попросила следователя, который занимался исчезновением ее дочери. Сказала, что у нее важная информация. Судя по всему, это известие никого на другом конце провода не вдохновило. Однако информацию принять согласились. Теперь пришлось говорить Дуне.

К тому времени в комнате собрались все. Было ясно, что происходит нечто важное, дело сдвинулось с мертвой точки. Дуню засыпали вопросами, но она не отвечала, делая вид, что ничего не слышит. Сидя под обстрелом изумленных взглядов и восклицаний, она вынужденно продиктовала адрес и телефон Врачей. Посоветовала обратиться к старушке-соседке, Анне Петровне. И когда она повесила трубку, у нее, вместо законного чувства облегчения, появилось ощущение надвигающейся катастрофы.

– Дуня, ты что-то узнала? – Это был голос Сергея. – Что происходит?

Она отмахнулась и быстро ушла, ни с кем толком не простившись. За ней попытались было увязаться Сергей с Юрой, но она крикнула им, что торопится, и прибавила шагу, спускаясь по лестнице.

«И к чему теперь вся моя конспирация? – горько думала она, шагая к метро по темной улице. – Зачем было просить Анну Петровну хранить тайну? Зачем было сравнивать эти снимки? Теперь, если я попытаюсь там показаться, меня и на порог не пустят. Ясно же, кто натравил на них милицию. А может, будет и что похуже… Правда, они не знают, как меня найти, я ведь не называла имени…»

Девушка спрашивала себя – откуда эта тревога, это горькое чувство, что она только что совершила ошибку? Нет, она действовала совершенно правильно! Если бы она не обратилась в милицию, это было бы просто преступлением по отношению к Нелли! Та, может, как раз нуждается во вмешательстве милиции – тут нужен кто-то посильнее, чем подружка! Как можно молчать, если появился какой-то след?

«Я же не лезу в сыщики, – убеждала себя Дуня. – Я вовсе не собиралась расследовать дело сама! Они профессионалы, это их работа – пусть ищут!» Но она ругала себя за то, что сделала все именно так – при свидетелях… Пыталась успокоиться – ведь Серегу и Юру она знает со школьной скамьи, они не могут… Не должны…

«Все они не могут и не должны, а на кого-то из наших Нелка все-таки нарвалась! – возразила она себе. – Ну ладно, пусть попробуют меня тронуть!»

Спускаясь по эскалатору, она еще раз достала и перечитала украденную расписку. Подумала, что нужно отдать ее матери Лени, – та, может, обрадуется, что сын все-таки расплатился с долгами… Ну хоть немного обрадуется… Хотя, что ее теперь может обрадовать? Но это дело она отложила на неопределенное время. Уж с распиской точно торопиться было некуда, раз эта бумажка никому не может причинить вреда.

…Все праздничные дни Дуня провела у родителей – те были очень рады, что дочь на время поселилась у них. С тех пор как она унаследовала бабушкину квартиру и жила отдельно, родители очень за нее переживали, хотя и считали ее благоразумной девочкой. Каждое утро, едва проснувшись, она звонила матери Нелли.

И каждое утро убеждалась, что ее вмешательство все еще ни к чему не привело. Нелли не нашлась. И ее мать не знала даже, побывала ли милиция по указанному адресу. Она все чаще плакала в трубку и говорила, что уверена – они не очень-то стараются, не ищут как следует. Может, хотят денег?

И девушка решила продолжать поиски самостоятельно. Дуня переселилась к родителям не только потому, что соскучилась или решила их порадовать. На это ее подвигли совсем другие соображения. И в первую очередь – опасение. За себя. После того как парням (а стало быть, всей компании) стало известно, что она сама предпринимала какие-то поиски и даже докопалась до этого загадочного Врача, Дуня предпочитала находиться под чьей-то защитой. И к тому же она догадывалась, что ее телефон просто обрывают. Еще бы, ведь она так эффектно выступила и так загадочно исчезла! Телефон ее родителей тоже был известен многим – она жила по этому адресу, когда училась в школе… Но сюда ей так никто и не позвонил. «Может, потеряли старые записные книжки, а может…» – Она терялась в догадках.

Утром десятого мая она позвонила Татьяне и настойчиво попросила о встрече. Женщина согласилась и дала девушке свой адрес. Особой радости она не выказала, но и не сопротивлялась. Дуня приехала к обеду – Татьяна усадила ее за стол и поставила перед ней тарелку с тушеной капустой и сосисками.

– Извините, больше ничем угостить не могу, – сказала женщина, присаживаясь напротив. – Меня недавно обокрали.

Дуня застыла с поднятой вилкой:

– Как? Всерьез обокрали?

– Нет, в шутку, – мрачновато улыбнувшись, ответила Татьяна. – Мебель, слава богу, не вывезли, но это еще впереди, наверное. Собственно, меня обкрадывают уже второй раз за последние две недели… Да вы ешьте, не слушайте… Это мои проблемы.

Дуня, видимо ошеломленная и оттого послушная, принялась за еду, а Татьяна открыла окно и зажгла сигарету. У нее аппетита не было – как всегда, когда приходилось слишком много нервничать.