Хищник. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс

— Убить несчастного ребенка, чтобы утешить легата! — гневно произнес я. — Не кажется ли это тебе чрезмерной жестокостью по отношению к презренному Бекге?

— Это не было жестокостью! — рявкнул Вайрд и сам поморщился от своего крика. — Ты прекрасно знаешь, какая жизнь ждала бы его, останься он в живых. А теперь slaváith, и пошли-ка лучше в unctuarium.

Вынужденный признать, что Вайрд был прав, я послушно поплелся за ним в купальню. Именно я придумал коварный план, тем самым заставив Бекгу ступить на смертельный путь. Даже если только мужская половина меня совершила это, не следует сейчас потворствовать проявлениям женской скорби.

Вспомнив о своей двойственной природе, я утешился сознанием того, что мне, маннамави, было даровано огромное преимущество: мне нет нужды любить другого человека, какого бы то ни было пола, и не надо испытывать все мучения, через которые проходят влюбленные. Но была тут и другая сторона медали: если я невосприимчив к мучениям, которые сопровождают даже самую легкую влюбленность, мне придется научиться подавлять или по крайней мере игнорировать те разногласия и противоречия, что могут возникнуть между мужской и женской половинами моей натуры.

Отлично, сказал я себе, буду радоваться тому, что я не знал Бекгу достаточно хорошо и долго, дабы в сердце моем возникла сентиментальная привязанность к этому ребенку. Я не стану винить себя в его смерти или сожалеть по этому поводу. Я буду, сейчас и всегда, пользоваться всеми преимуществами того, что я — Торн Маннамави — существо, свободное от угрызений совести, сострадания, сожаления, существо безжалостное и лишенное морали, как juika-bloth и любой другой хищник в этом мире. Я стану таким.

У ОЗЕРА БРИГАИТИНУС

1

Из Базилии мы отправились дальше все вместе: я, мой верный орел и Вайрд Охотник, Друг Волков, Делатель Трупов. Старик держал путь на восток, туда же, в земли, занятые готами, направлялся и я. И поскольку у меня не было особых причин торопиться, я решил воспользоваться возможностью научиться чему-нибудь новому и полезному у мудрого старика, великолепно знающего лес, а заодно и насладиться приятной компанией.

На протяжении нескольких недель после того, как мы оставили Базилию, Вайрд в основном учил меня тому, как обращаться с лошадьми, и искусству верховой езды. Как вскоре выяснилось, я был еще очень неопытным наездником. Свою единственную прогулку на Велоксе я совершил шагом и галопом, а так легко может ездить любой новичок. Когда Вайрд начал обучать меня ездить рысью, я очень сильно порадовался тому, что у меня не было яичек, как у полноценного мужчины. Вайрд показал мне, как держаться в седле — поднимаясь и опускаясь в такт движениям лошади, — чтобы тряска была не такой сильной, но я все-таки очень сочувствовал нормальным мужчинам.

Вайрд не был бы Вайрдом, если бы, обучая меня верховой езде, требовал от ученика только силы и ловкости. Он, разумеется, не упускал случая пофилософствовать.

— Помни, мальчишка, — говорил он мне, — что боги задумали лошадь как неприрученное, свободное существо. Некоторые полагают, будто она предназначена для того, чтобы нести всадника, но это не так. Когда ты сидишь верхом, ты в действительности всего лишь ноша-паразит на этом прекрасном, свободолюбивом создании. Однако лошадь ни в коем случае не должна об этом догадаться. Тебе следует обмануть ее, заставить принимать себя как партнера — причем не равноправного, а главного.

Поскольку Велокс иной раз упрямился или шалил, Вайрд показал мне, как склонить его к послушанию. Я должен был стоять вплотную к коню, нежно почесывая ему холку — одновременно тихонько, почти беззвучно насвистывая, — затем я начинал осторожно гладить гриву, голову; к этому времени он уже становился совершенно покорным и позволял взнуздать, оседлать себя и усесться на него верхом. Я научился также наказывать Велокса, если он вдруг проявлял признаки непослушания и дерзости, а не мириться с его выходками по десять раз подряд и терять терпение на одиннадцатый.

— Но при этом, — поучал меня Вайрд, — ты должен сохранять спокойствие, ибо проявление дурного настроения испортит добрый нрав любого коня.

В другой раз старик говорил:

— Помни, мальчишка, если ты собираешься бо́льшую часть дороги ехать по каменистой местности, коня следует обязательно подковать. Но путешествуя по земле, как это делаем мы, всегда оставляй его неподкованным: он станет прекрасным часовым и сторожем. Если кто-нибудь решит вдруг подкрасться к тебе, лошадь почувствует, как дрожит земля, задолго до того, как ты услышишь шаги или увидишь приближающегося человека.

На другой день мы с Вайрдом ехали обычным шагом — я впереди — по густому, но совершенно обыкновенному лесу. Солнце уже почти село, когда Велокс неожиданно совершил головокружительный прыжок, сбросив меня на землю. Мой juika-bloth, дремавший у меня на плече, также подскочил, но тут же взмыл в воздух. А я, естественно, тяжело шлепнулся на землю задом. Лошадь остановилась чуть поодаль, успокоившись так же внезапно, как и прыгнула, и повернула голову, вопросительно глядя на меня. Juika-bloth смотрел на хозяина осуждающе, нарезая круги над моей головой, а Вайрд уронил поводья и зашелся смехом.

— Что на этот раз я сделал не так? — спросил я печально, поднявшись на ноги и потирая ушибленный зад.

— Ничего, — сказал Вайрд, продолжая смеяться. — Но, во имя содранной кожи святого Варфоломея, бьюсь об заклад, впредь ты будешь более внимательным. Взгляни, мальчишка, на этот случайный одинокий луч солнца, который падает поперек тропы. Запомни, лошадь всегда попытается перепрыгнуть через такой луч, потому что он похож на препятствие на ее пути. Ну что ж, похоже, пришло время начать учить тебя прыжкам.

Теперь, едва только мы подъезжали к удобно лежащему поваленному дереву, Вайрд направлял через него своего коня, а затем мне приходилось проделывать то же самое на Велоксе — сначала мы прыгали через тоненькие молодые деревца, лежащие низко над землей, затем через более толстые стволы, располагавшиеся уже повыше. Хотя я всякий раз перепрыгивал, Вайрд был мной недоволен.

— Нет, не так! В тот момент, когда лошадь подпрыгивает, ты должен отклониться назад к седлу. Это перенесет твой вес с передних ног коня, когда они подняты.

— Я постараюсь, — неизменно обещал я.

Я действительно очень старался, откидываясь назад при каждом прыжке, пока не удостоился наконец одобрения Вайрда. Но я продолжал ощущать при прыжках какое-то неудобство, и мне казалось, что и конь тоже испытывает его. Поэтому мы временами отставали от Вайрда и тренировались сами. Испробовав множество различных позиций, перепрыгивая как через низкие, так и через высокие препятствия, я наконец случайно обнаружил способ, который показался мне более удобным и изящным. Судя по всему, и Велоксу он тоже понравился. Предварительно хорошенько отрепетировав прыжок, я продемонстрировал Вайрду свое изобретение.