Ливонская война 1558-1583 - Александр Шапран

Мы опускаем тут все подробности и не сообщаем о происшествиях, в том числе и о кровавых, которые два года, считая со смерти короля Людовика и до вступления на польский престол Ядвиги, будоражили польское, венгерское и литовское общество. Эти два года оказались насыщенными событиями, которые могли подарить романистам несколько десятков захватывающих сюжетов. Еще два года, доверху наполненных таким же содержанием, прошли в борьбе за жениховство, пока, наконец, не была утверждена кандидатура на роль нового польского короля. В 1385 году в результате победы при краковском дворе литовской партии мужем Ядвиги и, следовательно, королем Польши становится великий литовский князь Ягайло.

Избранию последнего на польский престол его сторонники спешили придать вид исключительной межгосударственной важности, а еще более того — законности. Для этого была заключена уния, получившая название Кревской по имени города, в котором литовский князь дал согласие принять польскую корону. Согласно статьям Кревской унии, Польша и Литва оставались независимыми государствами, но находились отныне под властью единого государя.

В начале 1386 года литовский князь прибыл в Краков, 15 февраля он, ранее успев принять православие, перекрестился в католицизм, 18 февраля состоялся его торжественный брак с польской королевой, а 4 марта последовало коронование самого Ягайло польской короной.

Так было положено начало процессу объединения Польши и Литвы в одно государственное образование. Процесс этот растянется почти на два столетия, но уже первый его шаг во многом определил будущее как самого Польско-Литовского государства, так и его соседей. Историк Иловайский по поводу этого отметил:

«Переход великого князя Литовского в католичество и вступление его на польский престол решили издавна происходившую здесь борьбу между западным и восточным обрядом не в пользу последнего, и именно в то время, когда Литва находилась под сильным и непосредственным влиянием православно-русской гражданственности. Отныне с этим влиянием входила в столкновение гражданственность латино-польская, вооруженная авторитетом власти, светской и церковной. Брак Ягайла с Ядвигою получил всемирно-историческое значение и в том смысле, что он повел к политическому соединению трех славянских народов, т. е. поляков, литовцев и западноруссов. Польская народность, дотоль сравнительно небольшая и не игравшая значительной роли в Европейской истории, соединясь с обширным Русско-литовским государством, быстро возвысилась на степень могущественной державы в восточной половине Европы и приобрела важное влияние на ее дальнейшие судьбы.

Не вдруг, однако, совершилось государственное объединение Литвы и Западной Руси с Польшею; оно должно было пройти еще разные ступени и подвергнуться некоторым колебаниям».

Это положение известного ученого, как, впрочем, и мнения согласных с ним многих других отечественных историков, дает достаточно поводов для полемики. Мы уже выше говорили о том, что красной нитью через всю историю польско-литовско-русской государственности проводят наши исследователи мысль о преобладании русской гражданственности на территории Литовского государства, которое те же исследователи именуют Русско-литовским. Теперь о преобладании той же русской гражданственности будет говориться в отношении объединенных Польши и Литвы. А так ли это на самом деле?

Обратим еще раз внимание на то, как в последнем высказывании Иловайский подчеркивает незначительность польской народности, уступающей в этом смысле литовской. Но это верно только в том случае, если под литовской народностью понимать русско-литовскую. Сама же Литва, как таковая, то есть этническая Литва, с двух сторон прижатая дремучими лесами к обоим берегам Немана на протяжении всего-то каких-нибудь двух-трех сотен верст по его течению, была мизерной в сравнении с Польшей. Но уже в создании самого русско-литовского государства мы имеем уникальный в истории случай. Не русские княжества поглотили Литву, а напротив, присоединив к себе обширные, густонаселенные территории бывших уделов Киевской Руси, Литва в государственном понимании поглотила русские княжества. И сколько бы нам не говорили о преобладании русской гражданственности, у нас относительно этого утверждения всегда останутся сомнения. Достаточно взять неразрывно связанный с гражданственностью вопрос о религии. Выше мы уже отмечали, что за долгое время вхождения многих древнерусских уделов в Литовское государство, при всем, якобы, преобладании гражданственности, русский элемент не очень-то преуспел в деле христианского миссионерства. В то время как только наметившееся объединение Литвы с Польшей, выразившееся лишь в династическом браке носителей высшей власти, открыло дорогу к повальному окатоличиванию этнических литовцев, впрочем, как и некоторых русских. И вся последующая история развития польско-литовской государственности — это история активного наступления воинствующего католицизма на православие и грубое притеснение русской церкви, поставленной властями буквально вне закона. Тогда о каком преобладании русской православной гражданственности может вестись речь? Но для нашего рассказа куда более важен другой показатель.

Расширение границ Литовского государства и прирост его населения за счет присоединения русских уделов приводится нашими историками как причина усиления военной мощи западного соседа, как объяснение его успехов и московских неудач. Особенно отмечаются стойкость и воинские доблести русских дружин, вынужденных воевать под литовскими знаменами против единоплеменной и единоверной Москвы. Позже, когда самой боеспособной единицей польско-литовской армии станет украинское казачество, а оно вовсю заявит о себе уже во время Ливонской войны, письменные источники будут единодушно подчеркивать особый антимосковский настрой русского казацкого войска, его неприкрытый антирусизм, что не может быть объяснено лишь одним служебным долгом. Как же так, и где преобладание русской православной гражданственности? Конечно, государство может заставить работать на себя покоренные народы и тем самым укреплять свой экономический потенциал. Оно может даже заставить воевать на своей стороне, в том смысле, что в состоянии поставить покоренного под свои знамена. Но никакое государство не в силах искусственно привить своему подданному враждебное настроение к кому бы то ни было, а тем более к единоверцу и единоплеменнику.

Здесь стоит обратить внимание на такой момент.

До начала объединения Польша и Литва немало воевали между собой. В особенности яблоком раздора для них служили Галиция и Волынь. Именно за эти бывшие русские земли и шла самая ожесточенная борьба. Но эта борьба разом прекратилась, едва стороны предприняли первый шаг к объединению. Заметим, никакого объединения еще нет, есть два различных государства, как и прежде. Совершен лишь династический союз, который в дальнейшем будет то крепнуть, то вновь ослабевать вплоть до полного распадения, но между старыми врагами не только никогда больше не будет войн, но всегда будет военный союз, и противник будет только общий для обоих. Что же в этом смысле мы видим в московско-литовских отношениях? Там подобных союзов, за время пока еще Польша и Литва оставались отдельными государствами, будет не меньше. И великие московские князья будут родниться с великими князьями литовскими чуть ли не в каждом поколении. Но ни один такой акт не только не принесет мира, но, напротив, всякий раз будет служить толчком к очередной бойне.

Можно привести еще много примеров, но и упомянутых будет достаточно, чтобы усомниться в том, что в недрах Литовского, а позже Польско-Литовского государства, несмотря на полное преобладание русского элемента, преобладала русская гражданственность.

Коронование Ягайло. польской короной не убавило накала во внутренних смутах в литовском княжестве. Ближайшие за коронацией годы отмечены острой вспышкой очередной междоусобной брани, основные события которой начинают концентрироваться вокруг еще одной незаурядной личности, вышедшей тогда на авансцену политической истории Восточной Европы — знаменитого князя Витовта.

Витовт был сыном погубленного Ягайлом князя Кейстута, то есть приходился двоюродным братом новому польскому королю. Тут тоже можно провести полную аналогию с Московской державой, где быть тогда двоюродным братом великому князю, а зачастую и родным, за редким исключением означало стоять к нему в оппозиции и быть отмеченным не только темными интригами, но и кровавыми злодеяниями. Кроме того, что Витовт считал своим долгом отомстить за отца, Ягайло нанес новое оскорбление двоюродному брату еще и тем, что обошел того при своей коронации чинами и землями. Витовт надеялся получить должность королевского наместника в Литве и вступить во владение принадлежавшим его отцу уделом. Но Ягайло поставил в Литве своим наместником родного брата Скиргайла, возведя того в достоинство Великого князя Литовского. Но и этого новому польскому королю показалось мало и он подарил родному брату удел покойного Кейстута, на который рассчитывал Витовт. Последовавшая затем братоубийственная война с привлечением Витовтом на свою сторону Тевтонских немцев и с неоднократными покушениями на литовскую столицу выходит за пределы рассматриваемого нами предмета. Важно, что, в конце концов, Витовт добился для себя великого литовского княжения. Ягайло остался лишь королем Польским. Власть над обоими государствами закреплялась за одной династией, династией Гедеминовичей, но благодаря стараниям Витовта власть польского короля не распространялась на Литву. Бывший наместник польского короля в Литве, родной брат Ягайло, Скиргайло оставил Вильно и получил во владение Киевское княжество, став, таким образом, подручником нового великого князя.