Золушки - Кристина Ульсон

Когда социальные службы наконец вмешались и поместили Арона в приемную семью, ему уже исполнилось пятнадцать. Бабушка винила мальчика в смерти матери — ее дочери — и сообщила социальному работнику, что вообще не понимает, как из такого уродца может вырасти нормальный, приличный человек.

Поначалу всем казалось, что бабушка ошиблась: Арон Стеен закончил гимназию, поступил в институт на психфак и уехал жить в другой город. Но тревожные сигналы поступали еще до этого: воспитательница из детского сада сообщала, что Арон еще в нежном возрасте обожал мучить животных. Позже он так и не научился строить отношения с другими людьми, не имел друзей, притом что был довольно разговорчив и общителен. К тому же повзрослевший Арон Стеен считался красавцем, что упрочило его социальный статус.

С коллегами Арон уживался плохо, поэтому менял одну работу за другой, часто переезжал с места на место — знакомые считали, что неугомонный юноша просто никак не найдет себя в жизни.

Вернувшись в родной Умео, Арон устроился на работу в больницу и познакомился с Норой. Журналисты писали, что после разрыва с ней у Стеена, вероятно, начался психоз, поскольку именно в ту ночь он отправился к дому бабушки и поджег его. Та сгорела заживо в собственной постели.

Остальное Алексу и так было известно. Комиссар поговорил с родителями мальчика, которого Стеен взял в заложники, и узнал, что малыш идет на поправку крайне медленно — он получил куда более серьезные ожоги, чем Алекс, однако все-таки выжил — и это главное. Родители были благодарны полиции, а вот будет ли испытывать благодарность мальчик, покажет время.

Несмотря на то что полиция ценой невероятных усилий смогла вычислить убийцу, многие вопросы пока оставались без ответа. Так, например, где именно Арон лишил жизни детей, точно выяснить не удалось. Вероятно, Лилиан умертвили в квартире Елены, а Натали — дома у Арона, но доказательства у следствия отсутствовали. Неясно было, почему убили Нору. Елена Скорц утверждала, что ничего об этом не знает.

Елену выписали из больницы, теперь она находилась в следственном изоляторе Крунуберга в ожидании суда. Она отрицала все предъявленные ей обвинения, однако полиция располагала неоспоримыми доказательствами пребывания Лилиан в ее квартире. К тому же в мусорном контейнере ее дома был обнаружен полиэтиленовый пакет с трусиками девочки. На допросе Елена тем не менее отказывалась комментировать этот факт. Алекс никак не мог понять, испытывает ли он жалость к этой женщине или нет.

В дверь осторожно постучали.

На пороге кабинета стояла растерянная Фредрика.

— Проходи, — тепло улыбнулся Алекс.

Фредрика улыбнулась в ответ и уселась в кресло.

— Просто хотела узнать, как дела. Как вы?

— В целом отлично, — кивнул Алекс. — А ты как?

— Да все в порядке.

— Отпуск удался? — с неподдельным интересом спросил Алекс.

Фредрика растерялась: и лето, и отпуск казались сейчас чем-то далеким и нереальным. Она заставила себя вспомнить чудесную неделю, которую они со Спенсером провели в пансионате в Скагене.

— Да-да, я просто отлично отдохнула, — немного печально улыбнулась она.

Девушка вспомнила ветреный день, когда Спенсер сидел на песчаном берегу, задумчиво смотрел на море, щурясь от яркого солнца, а потом вдруг повернулся к ней и сказал:

— Это самое большее, что я могу тебе предложить, Фредрика…

— Я знаю, — ответила она.

— Не хочу, чтобы ты думала, что я веду себя нечестно…

— Об этом не волнуйся. Я в тебе никогда не сомневалась.

Потом они молча сидели на песке и смотрели на огромные волны, но в какой-то момент Фредрика наконец собралась с духом и осторожно произнесла:

— Кстати, насчет нечестного поведения… мне надо с тобой кое-что обсудить…

Фредрика настолько погрузилась в воспоминания, что совсем забыла об Алексе.

Комиссар деликатно кашлянул.

— Кстати, спасибо за диск, мы с Леной просто в восторге! Слушаем каждый день!

— Здорово, — широко улыбнулась Фредрика, и, ее глаза радостно засияли. — Мне самой он ужасно нравится!

Возникла неловкая пауза, Алекс заерзал на стуле и решил, что пришла пора задать ей один важный вопрос, но Фредрика опередила его:

— А Петер когда выйдет на работу?

— Э-э-э, первого ноября, — подумав, ответил комиссар. — Если, конечно, не решит вдруг стать домохозяйкой!

Фредрика не смогла сдержать улыбки. Общими усилиями им с Петером удалось довести до конца расследование, которое началось, когда на Центральном вокзале пропала Лилиан Себастиансон. Под конец Фредрике и Петеру даже стало нравиться работать вместе, они зауважали друг друга и очень тепло расстались, когда в начале августа Петер взял отпуск по уходу за детьми.

С тех пор Фредрика его не видела, несколько раз собиралась позвонить, но так и не собралась. Возможно, потому, что для нее он все же оставался коллегой, а не другом. А теперь прошло слишком много времени — как-то странно будет выглядеть. К тому же сплетники поговаривали, что Петер с женой решили «некоторое время пожить отдельно», однако Петер попросил знакомого юриста подготовить документы к разводу и разделу имущества.

Как это грустно, подумалось Фредрике.

Алекс придерживался того же мнения, однако они не стали обсуждать личную жизнь коллеги — оба и так все понимали.

Снова повисла пауза, и Алекс во второй раз попытался задать крайне интересующий его вопрос:

— Ну, так что ты решила, Фредрика? Останешься у нас?

— Да, — спокойно ответила девушка, глядя комиссару в глаза, — останусь.

— Я ужасно рад, — признался Алекс.

И снова оба поняли друг друга без лишних слов. Фредрика подумала, что сейчас, пожалуй, как раз момент, чтобы сообщить Алексу, что, несмотря на ее решение, многие вещи должны измениться: оценка ее профессионального уровня, отношения к ней как к гражданской сотруднице и так далее. Газетчики не преминули осветить роль, которую Фредрика сыграла в расследовании, что неизбежно вызвало пересуды о конфликте внутри полиции между собственно полицейскими и гражданскими специалистами. Фредрике пришлось дважды отказаться от участия в ток-шоу — она совершенно не собиралась делиться своими соображениями на сей счет по телевидению.

Нет, пожалуй, этот разговор может подождать, ведь Алекс только-только вышел на работу, оправившись от ожогов.

Однако оставался один вопрос, о котором Фредрика умолчать не могла:

— Должна поставить вас в известность, что в апреле следующего года я ухожу в декрет.

— В декрет?! — Алекс аж вздрогнул от неожиданности.

Фредрика прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Я стану мамой, — ответила она, зардевшись от гордости.

— Поздравляю! — машинально отозвался Алекс.

Потом внимательно посмотрел на нее.

— А ничего не видно! — вырвалось у него, но он тут же осекся.

Фредрика молча улыбалась, и тут Алекс сморозил еще одну глупость:

— А теперь что же — экстренная свадьба?

Теперь пришла очередь Фредрики вздрогнуть от неожиданности. Алекс в отчаянии замахал руками, ругая себя за непростительную бестактность. Фредрика натянуто хихикнула. Экстренная свадьба — кому теперь такое в голову взбредет?

Ладно, Алексу простительно, подумала она и ответила:

— К сожалению, нет. Дело в том, что отец ребенка уже женат.

Глупо улыбаясь, Алекс уставился на Фредрику, уверенный, что та шутит.

Но она, как оказалось, говорила правду.

Комиссар отвернулся и посмотрел в окно. Пора все-таки съездить в Южную Америку, подумал он.

От благодарного автора

Это моя первая книга, поэтому послесловие будет довольно длинным, но впредь такого не повторится — по крайней мере, я на это надеюсь.

Я бы никогда не смогла написать книгу, если бы на протяжении двадцати лет не сочиняла бесконечное количество сказок и рассказов — надо же с чего-то начинать! Я начала писать в семь лет, еще в начальной школе, и моими первыми произведениями стали самодельные комиксы. Я глубоко признательна моим прекрасным учителям, которые еще в младших классах привили мне любовь к чтению и письму, а затем, увидев, какую радость мне приносит сочинительство, постоянно поощряли меня. Спасибо вам, Кристина Йорансон, Кристина Пермер и Улле Хольмберг!

Понятия не имею, как мне в голову пришла идея написать эту книгу — у меня всегда так. Однажды она просто возникла у меня в голове и стала умолять ее записать. Случилось это в августе 2007 года, за восемь дней до конца отпуска, а в январе 2008-го был окончен первый вариант рукописи. Невероятное ощущение: я впервые довела работу над книгой до конца! Как мне это удалось? По многим причинам, но сейчас мне хотелось бы поблагодарить моего коллегу, писателя Стаффана Мальмберга, который сказал мне: «Если хочешь написать книгу, напиши не менее девяноста страниц! Напишешь девяносто — напишешь и все остальное!» Благодаря ему мне удалось убедить себя в том, что не всем моим наброскам к ненаписанным романам суждено пылиться в ящике письменного стола.