Когда забудешь, позвони - Татьяна Лунина

«Мадам» предпочитает зеленый чай с жасмином, — хотела ответить упрямая москвичка, — и не на улице Риволи, а в Чертанове». Хотя, если вдуматься, должно быть и в Париже неплохо.

Народу в метро — кот наплакал. Разгар лета, выходной и жара в Москве выгнали жителей из столицы. Васса пристроилась в уголке и принялась мечтать, как проведет сегодняшний вечер, которого пришлось ждать без малого десять лет. Именно столько они не собирались вместе: рыжая Юлька, Лариска и она, старшая, чье слово всегда было заключительным. Они дружат тридцать семь лет, чуть не с пеленок, и дружба эта с годами, может, и теряет внешние атрибуты, но глубже прорастает внутрь. Давно уже очень редко видятся, как правило, среди разобранных чемоданов, подарков, которые требуют немедленного обсуждения и отнимают золотое время. Всегда порознь — не совпадают днями, часто впопыхах — ждут дети, родня, мужья, отдых. Но если спросить каждую: помнят ли друг о друге — удивятся и покрутят мысленно пальцем у виска. Как можно помнить о воздухе, о воде? Без них просто нельзя жить — вот и весь ответ.

— Следующая станция «Проспект мира»! — объявила магнитофонная запись.

Васса поднялась и пристроилась к небольшой кучке, столпившейся у раздвижных дверей вагона. «Надо же, — удивилась она, — а народ не весь разъехался по дачам да Канарам, парятся, бедолаги, в городе». Рядом стоял молодой щупленький парнишка в очках, в джинсах и футболке, с озабоченным видом разглядывая схему метро. «Приезжий, — решила коренная москвичка, — наверное, в институт прибыл поступать». Умненький лобик морщился от напряжения, левая рука бережно прижимала к груди пару толстых книг. А правая осторожно тащила из чужой раскрытой сумки коричневый кожаный кошелек. Но девушке впереди было явно не до событий реальных: она увлеклась вымышленными, не отрываясь от дешевой книжки в затасканной мягкой обложке. Секунда — и собственность книголюбки исчезнет в кармане «абитуриента».

— Ой, — покачнулась стоящая сбоку тетка и с силой вонзила острый каблук в мужскую кроссовку, — извините! — На шустрого малого смотрели ясные, невинные глаза. Тетку качнуло второй раз, и она, нелепо взмахнув руками, навалилась на очкастого хиляка, нечаянно ударив ребром опущенной ладони по зажатому в ловких пальцах кошельку. — Совсем разучились людей возить! — пожаловалась неуклюжая окружению и вдруг, наклонившись, радостно завопила: — Граждане, кошелек валяется! Чей кошелек?

Книжница обернулась, от резкого движения сумка на ее бедре подпрыгнула и задела старушку в кокетливой панамке.

— Девушка, — обиженно заметила та, — поосторожнее! — «Панамка» посмотрела вниз. — Господи, у вас молния на сумочке расстегнута!

— А это не ваш кошелек? — повертела находкой перед девичьим носом настырная тетка.

— Станция «Проспект мира», переход на кольцевую линию! — отчеканил металлический голос.

— Спасибо большое! — Девушка благодарно выхватила потерю, народ повалил в открытые двери.

А иногородний «интеллектуал» вежливо пропустил старушку вперед, затем резко развернулся и с силой двинул надоевшей тетке в челюсть. Неумелый карманник оказался неплохим боксером.

— Сука! — коротко бросил юный щипач и рванул вперед.

Из глаз посыпались искры, из носа хлынула кровь.

— Осторожно, двери закрываются! — пробубнил все тот же механический голос. — Следующая станция «Сухаревская».

— Дерните стоп-кран! — крикнул кто-то из пассажиров. — Здесь девушку избили!

— Не надо, — улыбнулась сквозь слезы «девушка», плюхнулась на прежнее место, задрала голову и принялась на ощупь шарить в сумке чистый платок.

— При носовом кровотечении голову задирать не стоит, — заметил рядом давно забытый голос, а чья-то рука сунула в ладонь вчетверо сложенный ситцевый квадрат, подрубленный по краям. Коричневые клетки готовились залепить нос корявой защитнице чужого добра. — Добрый день, Васса! Хотя в вашей ситуации эти слова могут показаться издевкой.

Волонтер правосудия открыла глаза. Сочувственно улыбаясь, на нее смотрел Борис Андреевич Глебов — непосредственный виновник того, что она до сих пор благополучно встречает каждый новый день. В том числе и сегодняшний, в котором любой стервец может дать в нос порядочному человеку.

— Ждрашьте! — краткое приветствие позволило заметить, что дикция не в порядке. Васса осторожно исследовала языком зубы. Так и есть: нижний боковой — кандидат на вылет. Она застонала от бессильной ярости: только этого не хватало! Плата за победу могла оказаться непомерно высокой и грозила потерей зуба, финансов и времени. Что для активной бизнес-леди и потенциальной невесты абсолютно неприемлемо.

— Плата за победу иногда оказывается слишком велика, — заметил телепат, — особенно если в борьбе с карманником побеждает женщина.

— Шладошть победы штоит любой чены! — объяснила доморощенная Ника. И выплюнула с кровью зуб в коричневые клетки.

Физик с уважением посмотрел на увечную орлицу.

— Преклоняюсь перед вашим бесстрашием. «Бесстрашная» повернула голову и подозрительно уставилась на соседа слева. Но не заметила на его лице ни тени насмешки. А узрела другое: те годы, что они не виделись, пошли ему на пользу. Легкая седина тонировала темные волосы, но короткая стрижка смягчала пепельный оттенок и сужала возрастные границы. Умные глаза за стеклами модных очков смотрели теплее и дружелюбнее, а правильные черты, напротив, стали строже, как будто человеку пришлось хлебнуть разного в этой жизни. Губы растягивала мягкая улыбка, на правой щеке уютно примостилась родинка. Из сухого теоретика физик превратился в живого мужчину — на вид вполне приличного, на первый взгляд довольного жизнью, вызывающего доверие. Васса вспомнила свое первое впечатление десятилетней давности: оно и тогда было неплохим, в принципе ничего не изменилось. Только раньше вокруг нее суетился молодой азартный ученый, которому важнее был результат опыта, чем живой человек, а сейчас рядом сидел сильный мужчина, не захотевший пройти мимо чужого разбитого носа.

— Вам не скоро выходить? — вежливо поинтересовался Глебов.

— Шкоро.

— Позвольте проводить вас? Мне бы хотелось убедиться, что вы доберетесь до цели в целости и сохранности. — И серьезно добавил: — Такое лицо трудно испортить, но если кто-то захочет — сможет.

Почему бы и нет? Сопровождающий ей сейчас совсем не помешает. Трудно поверить, чтобы таксисты выстроились в ряд, наперебой предлагая подвезти хлюпающую разбитым носом, беззубую законницу.

— Ешли ваш не жатруднит, — с достоинством ответила щербатая.

Разбитый нос по-прежнему кровоточил, и, прикрывая боевую рану, Васса скромно стояла в сторонке, ожидая, пока Глебов поймает такси. Ждать пришлось недолго, и уже через несколько минут она оказалась в машине.