Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Девонна покачала головой. В ее памяти события войны, бушевавшей на заре времен, все еще были живы.

– Я не воевала. Но мои собратья, как и я, считали, что защищают Небесный Престол. В благословенный край у подножия Престола вопреки воле Вседержителя хотели вернуться те, кто прежде ослушался его. Небесные воинства преградили им дорогу и истребили всех, для кого небеса оставались родиной. Пощадили только их потомков, которые родились уже в Обитаемом мире и стали людьми. Но теперь я жалею, что мы были настолько непримиримы. Нам говорили, что великаны – исчадья Тьмы, порождение земного мира, и Творец не наделил вас душой, поэтому вы и поддержали падших. Простите нас.

Шаманка подняла свою старую тяжелую руку и бережно взяла ладонь небожительницы.

– Сядь возле меня, дочь небес.

Девонна присела на лавку возле шаманки.

– Что ты хотела спросить, Фьорвит? О том, как я стала женой Яромира?

– Да, как случилось, что ты выбрала его? Наш народ роднится с людьми, но не ваш!

Воины-стьямма, женщины и мужчины, переговаривались между собой, их гулкие голоса заполняли дружинный дом. Но когда Фьорвит и Девонна стали говорить между собой, они замолчали, слушая, как их старая шаманка задает вопросы шаманке людей, жене человеческого вождя. Они-то знали, что хочет услышать мудрая Фьорвит.

– Я полюбила его, – тихо сказала Девонна. – Сначала он был больным, и мне было его жаль. А потом я узнала, какой он, и полюбила, – вестница помолчала. – Я не хотела жить в краю у подножия Престола без него – всю вечность. Мы с Яромиром любили друг друга и Обитаемый мир. Но сначала не знали, как его защитить, и решили погибнуть вместе с миром. А потом я зачала сына, и Яромир сам выжег на своей груди последнее клеймо Богоборца, чтобы защищать нас и мир. У него сердце защитника. Я видела это в нем с самого начала.

«Он узнал, что его жена родит, и сам выжег против сердца недостающее клеймо, – говорила себе шаманка Фьорвит. – Как и предсказано нашими прабабками, защитником Обитаемого мира его сделала женщина. Рядом с ней он обрел доблесть и любовь к миру. Мы должны дать ему Малого Гриборкена и благословение старых гор».

В горницу вошел Яромир. Вождь маленького отряда Дригген без смущения оглядела его, улыбнулась и одобрительно кивнула. На взгляд великанов, человек был красавец. Ростом он не уступил бы не очень высокому стьямма, короткая борода была густой и вместе с темно-русыми волосами обрамляла открытое, смелое лицо.

Шаманка Фьорвит встала из-за стола.

– Я узнала тебя, Заступник, – сказала она. – Нам больше не надо никаких знамений, твоя женщина свидетельствовала за тебя.

Девонна переводила мужу. Переводчик-хельд, которого великаны прихватили с собой, спокойно продолжал есть.

– Мы принесли тебе дар Альтстриккена, – Фьорвит достала из-под рысьей шкуры Малого Гриборкена.

С руки шаманки ящерка перелезла на подставленную ладонь изумленного Яромира. Он наклонился, рассматривая это диво. Подкаменник был не просто черный – весь в тех удивительных переливах, которые дает матово-черный цвет. Глаза у ящерки были сине-зелеными, точно два лазурита. По всей спине и хвосту шел острый гребень. Она сидела на ладони так неподвижно, что Яромир не утерпел, поднес ящерицу поближе к лицу, чтобы лучше разглядеть глаза-лазуриты на черной точеной головке.

Внезапно ему почудилось, что он с высоты полета видит огромный, поросший лесом горный хребет, в ушах зазвучал глухой гул, во рту пересохло. «Старые горы расправят крылья, когда ты позовешь», – услышал он внутри себя чужой, гудящий голос.

– Яромир! Яромир, ты что! – испуганно воскликнула Девонна, видя, как его лицо становится отсутствующим и нездешним.

Тот, тяжело дыша, вынырнул из своего видения. Девонна обеспокоенно спрашивала:

– Что с тобой?

Яромир совсем пришел в себя. Он все еще держал на ладони крохотного горного дракона.

– Девонна, я видел такого же… только большого.

– Великий Гриборкен тоже видел Заступника в своем сне, – с удовлетворением сказала шаманка Фьорвит.

Фьорвит отправила в Скьоддафьолле двоих воинов-мужчин под предводительством Фрейг. Они обещали Яромиру привести войско из четырехсот воинов – всех, кто у стьямма способен был держать оружие. Сама шаманка, молодая воительница Дригген и прочие их спутники остались на заставе.

Варды раз за разом бросались к воротам или пытались преодолеть ров. Дружинники не отходили от частокола и от ворот и даже ели на своих местах. Еще в мирное время над частоколом соорудили навес, чтобы неприятель не мог засыпать заставу стрелами, по дуге перебрасывая их через стены, и вардам приходилось целиться под стреху.

В короткое затишье. Колояр забежал в лазарет. Стрела пробила ему кольчугу и неглубоко засела в предплечье. Он дернул за древко: древко выдернул, а наконечник остался.

На низкой лежанке у бревенчатой стены молодой воин стонал и бредил, у него был жар. Девонна, опустившись рядом с ним на колени, промывала рану. Вестница наложила тугую повязку, погладила раненого по голове и смочила ему губы водой. Оглянулась на других: двое сегодняшних крепко спали – чудесным наложением рук она поддерживала их жизнь. Одному пришлось вырезать наконечник из-под ребер. Другому вонзили клинок в живот во время вылазки. Только сама Девонна знала, как смертельно опасны были их раны.

Она спрятала в ладонях лицо, низко склонилась у ложа раненого. Если они умрут, их всех ждут пытки в тюрьме Подземья.

К Колояру подскочила Ликсена, полуземнородная лекарка, чьи густые волосы были рыжими и полосатыми, как шерсть деревенской кошки.

– Чего тебе?

Оставшийся в ране наконечник не давал хлынуть крови, поэтому Ликсена не заметила, что Колояр ранен.

– Да опять зацепило, – заворчал он. – Жалят, жалят по мелочи. Как будто я им медом намазан. Который раз уже: то по шлему, а то аж в бороду влетела стрела, как пчела, – ну, правда, слегка оцарапала. Кажется, счастлив я. На волосок – а не достают, хоть и не невредим, а все-таки цел. Что там ребята? – Колояр показал глазами на раненых.

– Мы справимся, – обещала Ликсена. – Раздевайся скорее, а то некогда.

– Ты мне быстренько перевяжи, пока затишье. Особо-то не возись, там у вас тяжелые лежат. Дела нынче много. Ворота варды нам своротили. Обе створки перекосились, а поправить нельзя: их лучники тут как раз и караулят! Ну да вы не тревожьтесь. Скажи нашей хозяйке Девонне, пусть будет спокойна. Если ворота нам нынче и высадят, во двор мы их не пустим. Мы уж им готовим встречу.

Ликсена туго перевязала Колояру предплечье, и он вышел во двор.

Небо затянуло тучами надолго. Начал моросить дождь. Старый пес Шалый, лежавший во дворе, встряхнулся и медленно ушел в каморку Девонны. Там выздоравливающий от раны Брослав терпеливо учил маленького Кресислава рисовать на доске углем. Он помогал Девонне присмотреть за сыном, пока сам всерьез не мог взяться ни за какую работу. В каморке сушились травы, над очагом висел котелок.