У каждого своя правда - Олег Рипун

Он мысленно обрадовался. Такого подарка Судьбы он и не смел предположить. Сейчас, если Лавренций не здоров, можно легко завоевать «значок» главы Цитадели Магий. Эти «значки» для того и были созданы, чтобы идентифицировать глав команд и магических заведений. И с помощью этих опознавательных знаков передавать полномочия другим Великим Магам в случае смерти предыдущих владельцев.

В большинстве случаев именно на Соревнованиях «значки» кочевали от одного Великого Мага к другому. При чем не всегда «законно». Многие Великие Маги амбициозны, и не упускают случая возвысится над остальными Великими Магами. Для этого они придумывают различные способы, чтобы завладеть этим самым «значком». Этот так называемый «значок» – обычный идентификатор, защищенный магией. После того, как другой Великий Маг активизирует этот идентификатор с помощью своего магического потока, то автоматически становится главой магической школы и главнокомандующим своей командой Великих Магов.

Поэтому Цэпций и обрадовался, когда подумал, что Лавренций не здоров, и можно будет без боя отобрать идентификатор. Много лет, много веков Цэпций видел себя во главе Цитадели Магий. Он очень желал стать «генералом» команды Великих Магов, но могущество Лавренция не давало желаемому свершиться. Чего таить, Цэпций был магически слабее Лавренция. Хотя и был его лучшим учеником. И ума у Цэпция было не занимать. На протяжении многих столетий он правдой и неправдой собирал вокруг себя сторонников. Некоторых тайно, некоторых открыто. Уже в скором будущем завербованных им сторонников хватит для того, чтобы уничтожить Лавренция и самому возвысится. Но уже сейчас, раньше, чем Цэпций планировал, он сможет овладеть идентификатором, что, по сути, означало желаемую победу…

Цэпций осторожно подошел к лежащему Лавренцию. Да, он спал, или был без сознания. В любом случае Цэпций ускорит свержение с поста главы Цитадели своего учителя. Великий Маг уже было хотел ударить магией, да остановился. И удивленно вытаращил глаза.

– Не может быть! – сказал и замолчал. Его помощники, Драин и Агат, подошли к своему «непосредственному начальнику» и тоже удивленно уставились на спящего Лавренция.

– Кто такое с ним смог сделать? – после минутного шока произнес Агат.

– Кор, Фриган, Меера… Да кто угодно. Но только из этих, самых сильных. Думаю, послабее магов Лавренций к себе не подпустил бы – пожимая плечи, высказал свое мнение Драин.

– Кор, насколько я знаю, был дружен с Лавренцием. Вряд ли он совершил бы такое… Такое издевательство не снилось даже и Меере с Фриганом. А они тоже не «подарочки». Честно, даже не догадываюсь, кто с ним это мог сделать. Лавренций нажил много врагов за свою долгую жизнь… Ладно. Я сейчас заберу идентификатор, все равно Лавренцию он больше не нужен. С этими словами Цэпций «порылся» в одежде Лавренция.

– Нхатуэра бъен фаленн! – выругался на своем родном языке Цэпций – здесь был кто-то из наших, сам или по наводке, но точно наш. Никто из других команд не смог бы «взять» наш идентификатор. Пхартэ мино валэнте! Уходим. Не хватало еще, чтоб на нас спихнули все это… И Цэпций с помощниками в спешке покинули дом первого Великого Мага.

Сегодня Арханиус был не в себе от ярости. Что позволил себе этот мальчишка! Мало того, что он сделал с Лавренцием, навсегда лишив величайшего мага хоть какой-нибудь приличествующей ему судьбы, так еще и «значок» прихватил с собой.

– Ты мне сможешь объяснить, зачем тебе понадобилось брать идентификатор? – Арханиус начал приходить в себя от первой волны злости – ладно уж Лавренций, ему следовало быть более осторожным, но ты мог бы и не брать идентификатор.

– Нет. Не мог – после некоторого замешательства ответил Клемента – я тогда посчитал, что так будет правильно. И сейчас, если бы меня спросили, кого я вижу на должности главы Цитадели Магий, то я бы без сомнения ответил: «Арханиуса».

– Но я не хочу быть главой Цитадели! – Арханиус начал закипать вновь.

– Но что поделаешь… Вы будете им – Клемента сказал, как отрезал. И направился к выходу. За те две секунды, в течение которых ученик Великого Мага дошел до двери, Арханиус успел просчитать несколько вариантов развития событий с участием идентификатора. С одной стороны, если же сейчас он объявит себя главой, то к окончанию этого Соревнования он точно не доживет: много, очень много претендентов на этот «престол». Взять того же Цэпция, который уж очень открыто возжелал стать на место Лавренция, но и найдутся другие. Так что ни в коем случае нельзя сейчас «идентифицировать» себя. С другой стороны, оставлять у себя «значок» тоже очень опасно. Мало того, что отберут, так и убить могут так сказать «за предательство». Хотя многие будут только рады этой возможности, и вряд ли упустят такой шанс убрать с дороги одного из первых учеников Лавренция. Ни так, ни этак. Но выход есть.

– Клемента, постой – уже очень спокойным голосом произнес Арханиус.

– Да?

– Возьми до конца Соревнования идентификатор себе, если ты уж так хочешь, чтобы я был главой Цитадели Магий, то так тому и быть. Куда я денусь? Но если я «идентифицируюсь» раньше, чем закончится Соревнование, то мне не сдобровать, да и ты со своей способностью не слишком поможешь. В общем, бери его себе…

Горон, заместитель Лавренция, беспокоился. Сейчас состояние его «начальника» было хуже, чем просто мертвое. Да, Лавренций был еще жив – глубокий сон тому доказательство. Но, Лавренций уже умер как маг, как Великий Маг. Что произойдет, когда Лавренций проснется, вынырнет из небытия и узнает… Почувствует, что он уже не маг… Никто не знает.

Воистину, это самое страшное наказание для управляющего магическим потоком, в частности, для Великого Мага. Даже любая физическая смерть была бы радостью для мага, но не полное отсутствие магической силы. Нет, это просто абсурд. Такое не могло случиться. Но, для Горона это неопровержимое доказательство того, что с любым существом может произойти все что угодно: Лавренций лишился магического потока, а неизвестный «убийца» смог лишить силы воистину Великого Мага. И если о втором Горон просто не задумывался, то для него, человека и мага, воспитанного Лавренцием, навсегда оставшимся в сердце Горона отцом и идеалом для подражания, это происшествие оставило неизгладимое впечатление. Ужас и страх только от одной мысли, что когда-нибудь на жизненном пути, в какой-то жизненный момент кто-то сможет отобрать все то, чем ты дорожишь больше всего на свете. Это больно осознавать. А еще больней сталкиваться с этим не в «неопределенном будущем», а в реальной жизни, здесь и сейчас. Тем более, когда ты совсем к этому неподготовлен. Но жизнь тебя об этом не спрашивает: и делаются дела, и совершаются поступки.