Небожитель - Олена Шалена

— Как? — спросила я. Раньше я об этом не задумывалась. — Мы ведь не были незнакомы.

— По запаху.

— От меня что… пахнет?

— Да, — сказал он весело, а потом зарылся носом в волосы: — Мной.

Мне стало стыдно.

— Она узнала о нашей близости по запаху и сказала Морган?

— Она всем это сказала.

— И ты теперь зол на нее?

— Она спасла тебя от Ли, и заставила меня подняться на ступень выше в мастерстве. Мне не за что на нее злиться.

— Но она поставила крест на ваших с Морган отношениях. И именно поэтому ты сейчас здесь, а не с ней.

— А с этого места поподробней, — удивленным голосом сказал Кириги.

— Ты любишь ее, — сказала я, слова отозвались болью в сердце. Я сумасшедшая! Вместо того, чтобы привязать его к себе, раскрываю все тайны раненного сердца: — Ты назвал ее второй половинкой. Мужчины такими словами не разбрасываются. Ты хранишь портрет, словно реликвию. Мы переспали, а Кэтрин все ей рассказала. Все мои труды насмарку…

— Джен… — нежно сказал он, а я рявкнула на него:

— Ты сам спросил! Так теперь слушай!!!

Он взял мою руку и поцеловал пальцы, сказав:

— Я слушаю.

— Я не удержалась и посмотрела через видеокамеру, кто к тебе пришел, а это она… вы обнимались, словно любимые после долгой разлуки… — я опять сглотнула ком, а он открыл рот, что бы что-то сказать, но я его оборвала: — Слушай, черт тебя дери! — меня задушили рыдания, а он молчал, подтянув к себе, сильные руки гладили спину успокаивающими движениями. — Я подумала, что она, наконец, пришла к тебе, чтобы… чтобы сказать, какой она была глупой и что хочет быть только с тобой… а тут я… мне показалось, что это неправильно, если она застанет меня в твоей постели, ведь тогда она не простит… а мы занимались на постели люб… сексом… не годиться… любить свою вторую половинку на грязных простынях…

— Грязных?!? — возглас негодования прорвал тишину и мою муку, а он извинился: — Прости.

— Я поменяла простыни, — меня крепче обняли. — Я хотела сделать так, словно меня и не было там никогда. Чемодан спрятала… я еще подумала, что выбросишь при случае… — объятья стали теснее. — А потом… потом я пыталась не шуметь, ведь она тоже небожитель — услышала бы… а ты дверь открыл… — я впервые с начала разговора подняла глаза. Он смотрел с ужасом, но я все равно продолжила: — А я поняла, что для меня.

— Что значит "для тебя"? — снова не выдержал он.

— Что ты хотел, чтобы я ушла и оставила вас вдвоем, — пояснила я.

Его глаза вглядывались в мое лицо, ища ответы, но не находили, а если и случалось, то в глазах сквозила боль:

— Если все так, как ты говоришь, — я впервые слышала, чтобы его голос дрожал. — То ответь на вопрос: Почему ты не устроила скандал и не хлопнула той же самой дверью?

— Как я могла?!? Ты же ее любишь!!! — возмутилась я.

— Даже если бы так и было, то ты то тут при чем? — тихим, разъяренный голосом спросил мужчина.

Мне от его слов стало больно. Он прав — я не причем.

— А я тебя люблю, — чуть слышно призналась я. — И хочу, чтобы ты был счастлив. Если для этого нужно наступить себе на горло, поменять простыни и постелить новые для твоего счастья с другой женщиной, то я это сделаю. Вернее сделала. Вот такая вот правда.

Он молчал, глаза вглядывались в саму душу, а поглаживающие руки замерли:

— Давай-ка, я тебе расскажу кое-что. Я действительно долгое время любил Морган, но это было давно. Мы с ней как черное и белое, как половинки одного целого, и именно поэтому так хорошо друг друга понимаем, именно поэтому мне было так легко полюбить ее, но когда она стала Сердцем Дракона, когда нашла собственную гармонию, также легко ее разлюбил. Она действительно часть моей жизни и я ее люблю, но как родного человека, а не как женщину, с которой хотел бы создать семью. Когда увидел ее портрет в твоих руках, мне было неприятно не то, что ты на него смотришь. Мне было неприятно вспоминать, что я любил гармонию и вражду, которая ее порождала, а не женщину. Если бы все было так, как ты думаешь, неужели бы я прятал ее изображение в темный угол? Я бы повесил портрет на самом видном месте! — он погладил мои волосы. — А ты… с первого взгляда, ты изменила мою жизнь. Словно маленький, но желанный паразит, заразила меня любовью к себе. Я предполагаю одно… а ты ошарашиваешь — либо бутылкой по голове, либо поцелуем, либо бегством. Я никогда не знаю, чего ждать, — он усмехнулся. — А еще я с тобой счастлив. По-настоящему и не могу этого объяснить. Могу рассказать, как устроен мир, и как изменить его под себя, но не чудо твоего существования! — он нежно поцеловал меня в губы и усмехнулся: — Морган первая догадалась, что к чему, поэтому и приехала. Она с тобой хотела познакомится! А дверь я не закрыл, чтобы выпроводить ее поскорее. Вы с ней похожи только в одном — обе любопытные.

— Но она такая красивая!!!

— Возможно, но мне нравишься ты. Небожитель не смотрит на внешность, потому что легко может ее изменить, — карие глаза вдруг позеленели. — Вот так вот. Взять хотя бы Маришку — она от природы рыжая со светло-голубыми глазами и россыпью веснушек.

— Не может быть! — я вспомнила синеглазую блондинку с идеальной кожей.

— А я… сама видишь.

— Мне ты и так нравишься, — напомнила я.

Он проигнорировал мои слова, но я знала, что он должен вернуть внешность — для защиты.

— Видишь, у меня шрама не щеке почти нет.

Я тоже поразилась перемене.

— Его когда-то оставила Морган, а именно при первой встрече, — усмехнулся он. — В этом и разница между вами.

— Как это? Тем, что я не расквасила тебе лицо?!?

— Ты меня вообще убила!!! — взорвался смехом он.

Я растерялась.

— Всю жизнь буду видеть эту картину перед глазами, — понуро ответила я.

— Я не про Ли, — засмеялся он. — Я про то, как ты в меня выстрелила!

— Но ты же не пострадал! Это царапина! Ты так говорил!!! — в ужасе воскликнула я.

— Прошла по сердцу! Не был бы я небожителем, мотала бы срок, милая, — он сказал это на зековском жаргоне, а я рассмеялась.

— Не говори так, — сказала я и положила голову на плечо.

— В том-то и главная разница между вами: она оставила шрам на щеке, а ты… — он взял мою руку и приложил к груди, где слышались уверенные удары. — А ты — на сердце, — он поправил мою прядку, а мне не хотелось думать, какое воронье гнездо у меня на голове. — Уж слишком пригожей она казалась кандидатурой. А в тебе я люблю не качества, а тебя саму. За нее я тоже умер, но то было скорее бегство от себя. Надоело жить и самопожертвование казалось неплохим выходом… — сказал он задумчиво, а потом всмотрелся в мои глаза, от чего я задрожала всем телом, но меня тут же крепче обняли: — За нее я умер, а если точнее — сдался, а для тебя буду бороться.

Посмотрев в глаза смерти, тяжело остаться такой же. Человек меняется необратимо, навечно. Вся система ценностей делает крутой поворот на сто восемьдесят градусов. То, что казалось основополагающим и важным, теперь не имеет совершенно никакого значения, а то, что ты имел в избытке, воспринимается как дар богов.

Я смотрела на Кириги и не могла насмотреться. Он больше не казался мне красивым. Его черты больше не впечатляли, а сердце не пускалось в беспорядочный танец от одного только взгляда, но причина тому не внешность. Вместо бурлящего котла эмоций, по телу разливалось тепло любви к родному и очень дорогому человеку. Не верилось, что всего лишь несколько дней назад мне хотелось, чтобы он исчез из моей жизни. Теперь же я знала, что пойду за ним на край света.

Поняв меня без слов, Кириги наклонился для поцелуя, но дразнящее остановился в миллиметре от моих губ, прошептав:

— Надо будет послать Морган огромный букет роз.

— За что?!? — поразилась я.

— За то, что подала идею.

— Какую?

— Я следил за тобой после нашей первой встречи, но все не знал, как к тебе подойти, несмотря на то, что знал о тебе больше любого другого

— Следил? — я чувствовала себя полной идиоткой.

— Конечно, следил, — без зазрения совести подтвердил он. — Сначала мне прислали полный пакет документов, вплоть до распечаток по кредиткам.

— Этого не может быть… — прошептала я, сгорая от смущения.

— Может и было. Я еще тогда подумал, что если человек работает на мафию, то он не должен ездить на метро и делать накопления, — сказал он с серьезным видом, а потом вдруг усмехнулся: — А еще мне понравились фотографии о карнавале. Кем ты там была?

— Буренкой, — смущенно ответила я. — Но это… ты все видел?

— Конечно.

— Это не честно! — возмутилась я. — Как ты мог?

— Это расследование…

— Как же! Это! Это… У меня слов нет!

— Ну, прости, что говорю тебе правду. А о том, что я провожал тебя на работу и с работы говорить?

— Ты знаешь про меня все, — понуро ответила я. — Я про тебя — очень мало.