Могущество и честь - Ярослав Коваль

Бойцы скользили сверху, как киношные ниндзя — беззвучно и стремительно. Или ниндзюки как-то иначе выглядят? Не знаю. Вообще-то всегда предпочитал европейские боевики, так что ниндзи, монахи Шаолиня и всякие там великие учителя прошли мимо меня. Я лишь знал о существовании подобных образов в искусстве, не более того.

Через несколько минут — ещё не все успели спуститься сверху, и Аканш пока оставался на скале — появившийся рядом со мной десятник вполголоса доложил:

— Стена и двор очищены, можно начинать.

— Отправь людей открывать ворота и калитку. И приступайте.

— Слушаю.

— Сколько дозорных тут было?

— Человек пятнадцать. Отдыхающую смену сейчас приканчивают в караулке.

— Уверен, что никто не поднял шума?

— Уверен, командир.

Я дождался соскользнувшего по верёвке Аканша, но не успел задать ему ни одного вопроса — из темноты выступил другой десятник, коротким кивком поклонился и сообщил:

— Лестница наверх захвачена.

— Когда успели-то?

— Всё было нараспашку, командир.

— Да ладно!

— Клянусь!

Я покосился на своего зама — мне стало не по себе, и в его реакции на новость я надеялся почерпнуть уверенности и успокоения. Что происходит? Где сопротивление? Это ловушка? Или в действительности охрана замка поручена каким-то раздолбаям?

— Видимо, бог Возмездия всё-таки на нашей стороне. Он не станет покровительствовать мятежникам, — произнёс Аканш. В голосе его звучало изумившее меня злое удовлетворение. Следует ли думать, что его верность императору — не простые соображения долга?

Впрочем, разве это моё дело?

— Стена?

— Стена захвачена, командир.

— Дальше по основному плану.

— Слушаю, командир.

Внизу, во внутреннем дворе принадлежащей нам теперь замковой части, словно гигантские жуки шелестели хитином — мои солдаты наполняли собой захваченный закуток крепости. У каждого на сапоги нацеплены верёвочные сетки, которые отлично глушат стук подошв. Большую часть вещей они сбрасывали прямо тут, на брусчатку двора — и в бой. Налегке.

Я отпустил Аканша командовать и бросился ко второму кольцу стен.

Хрустальный замок, как и большинство серьёзных имперских цитаделей, состоял из трёх кругов обороны, каждый — несокрушим. Нижняя стена была достаточно высока, чтоб создать неодолимую преграду на пути врага, да ещё и по большей части проходила прямо над обрывом. Следующая, чуть повыше и помощнее, обещала штурмующим множество сюрпризов, каждый из которых мог быть приведён в действие одним лишь поворотом рычага.

Но в эту ночь обращённая к скалам часть крепости досталась нам даром. Поднявшись на вторую стену через узкий извилистый ход, где каждый поворот, каждый метр пространства с успехом можно было защитить минимальными силами, я убедился, что и это всё взято моими людьми без боя. Ни следа крови на ступенях, ни единого намёка, что ловушки хотя бы попытались привести в действие. Две другие лестницы, как мне сообщили, находятся в том же нетронутом состоянии.

Несколько тел я заметил, уже поднявшись, и сделал жест ближайшим бойцам, чтоб убрали в сторону. Ещё поскользнётся или запнётся кто. Меня поняли верно. Судя по тому, как чётки были границы стен, коридоры и лестницы слабо освещённого замка (а местами и вовсе не освещённого), снадобье пока действовало. Это уже скорее мешало, чем помогало, потому что в средней части крепости кое-где горели тусклые полосы магического ночного освещения — они слепили, словно хлыст, бьющий по глазам. К ним приходилось педантично поворачиваться спиной.

В этой части замка уже должно было стать оживлённее, но мои ребята по-прежнему действовали эффективно, быстро и беззвучно — ни единой попытки поднять тревогу, ни единого чересчур крупного дозорного отряда, на который нельзя сразу насесть превосходящими силами и за считаные мгновения раскатать в фарш. Надежда вспыхнула во мне, напополам с приступом дикого восторга. Рано, рано! Преждевременно думать о самом удачном варианте завершения операции, пока не пройден последний сомнительный этап.

И дело тут не в суеверии, а в банальных свойствах сознания. Самую страшную преграду можно преодолеть, лишь сосредоточившись на деле на полные сто пятьдесят или двести. А мысли: «Кажется, всё получится!» расхолаживают. Конечно, в других случаях суеверная убеждённость, что всё будет зашибись, помогает рваться к победе там, где надежды особой нет — и добиваться результата. Но здесь явно не тот случай.

Ко мне пару раз являлись посыльные от Аканша: «Всё тихо», «Нет, последний круг обороны пока не занят». Я оказался у ворот центральной части замка одновременно с Ильсмином. Мои солдаты уже перебили всех, кто вяло и в полусонном состоянии сторожил проходы и галереи, и сейчас приканчивали отдыхающую смену. В тишине, потому что толстые стены караулки отлично глушили хрипы и стоны, а криков не было. Невероятно!

— Разделиться, — приказал я. — Одна тысяча пусть чистит верхний замок, вторая — нижний и средний круги.

— Слушаю. — И в выпуклых, сейчас сияющих, как у зверя, глазах моего второго зама (шутки снадобья, ведь глаз отражает свет, и эффект получается ошеломляющий) появилось выражение почтения. Чем-то мой приказ, наверное, ответил его собственным представлениям.

А это даже хорошо. Значит, подойдёт к решению задачи с большим энтузиазмом, с большей выдумкой.

— Аканш, проследи, чтоб ворота были затворены по всему периметру.

— Слушаю… Даже на нижнем горизонте?

— Везде.

— А мы будем держать всю цитадель? Для этого двух тысяч бойцов недостаточно. Или даже двух тысяч без малого.

— Почему «без малого»?

— Ну, кто-то ведь всё-таки сейчас погибнет.

— Понял. Справимся. Действуй.

— Слушаю.

Ещё целых полчаса мои солдаты совершенно безнаказанно топили замок в крови. Не так это и мало — полчаса, даже в масштабах боевой операции. Иногда эти полчаса способны косвенно решить исход всего. Даже целой войны.

А когда тревога всё-таки была поднята, оказалось слишком поздно — для врага, само собой. Всё-таки в замке стояло слишком уж мало войск. Видимо, почти все наличные силы сейчас торчат в укреплениях Белого распадка, защищают от Аштии ворота на север. А нам достался спящий гарнизон, половина которого была вырезана ещё до того, как проснулась, а оставшаяся часть смогла перед смертью матернуться разок-другой.

Я ощущал только облегчение, ничего больше. Мне сейчас было наплевать на тех, кто умер так глупо, на скудные потери собственного отряда. Замок захвачен, слава всем богам, сколько их тут числится в местном пантеоне, и остальное уже дело техники.