Стеклянная тетрадь - Андрей Ветер

То, о чём я позволяю себе рассуждать, и многие описываемые мной сцены нередко вызывали в среде индеанистов протест. Я наслушался всякого. И прежде всего, пикировки в мой адрес происходили в связи с тем, что я позволил себе прикоснуться к сексуальной жизни туземцев. Для многих эта область была табу, отсюда и резкость суждений. Но остался на своих позициях. Мне хочется, чтобы мир индейцев в моих книгах был не раскрашенной картонкой, а многогранным и живым, более многогранным и более интересным, чем наша «цивилизованная» жизнь, даже если на самом деле он гораздо скучнее и грязнее. Мне нравится создавать мир, в который читателю захотелось бы уйти.

Мне вообще нравится, когда перед людьми распахиваются двери в большие и разные миры. Сам обожаю уходить в них.

Вот, пожалуй, и всё, что могу рассказать на эту минуту.

Андрей Ветер

Здравствуйте, Андрей!

Так приятно было вас наконец–то услышать по телефону! Наверное, как человек не особо зрячий, я давно уже начала придавать значение голосам и интонациям, поэтому больше слушала. Это было приятно ещё и потому, что общались Вы со мной нормально, без всякой звёздности. Не обижайтесь, просто сталкивалась уже с такими — чуть брошюрка какая вышла — и уже нос воротят, своих не узнают.

Судя по всему, Вы произвели на нашего шефа неизгладимое впечатление — едва ли не большая часть его интервью о поездке в Москву была связана с Вами, честно — без лести! По–моему, он от вас в восторге и от подаренных Вами книг тоже. Он кое–что успел уже прочитать в поезде и взялся пересказывать сюжет. Очередь на прочтение уже увеличилась вдвое. В общем, в Сумах вас читают, поздравляю!

И я Вам очень благодарна за такой щедрый подарок — я даже не предполагала, что посылка будет такой большой! С меня причитается и не спорьте! Мне ещё никто не писал таких прекрасных слов, честно! А ещё мой начальник назвал Вас моим другом, и мне это было приятно. Конечно, Вы старше меня, но только настоящий друг может сделать то, что сделали сейчас Вы. Я этого не забуду!

Я Вам желаю всего самого наилучшего и поскорее дописать третью часть «Коридоров событий» на радость всем нам! Очень уж любопытно — что же будет дальше?

С уважением, Наташа Волчица.

01.05.07

Привет, Андрей!

Мне привезли твою книгу «Во власти мракобесия» (это всё, что было в книжной лавке на данный момент). Сразу скажу, это мой первый опыт читать что–то из художественной литературы, зная лично (хотя бы в детстве) автора. Это меняет восприятие и больше похоже на разговор, чем на чтение. Ты прав, можно разговаривать и таким образом. Только я не могу ответить так же.

Конечно, я бы хотел прочесть что–нибудь более художественное, ну скажем, философское или просто о жизни и любви… хотя атмосферу ты передал точно, я со всем этим соприкасался (на более низком уровне, конечно), поэтому всё знакомо.

В одном фильме (не помню, как называется) один слепой герой (его играл Аль Пачино) сказал, что есть люди просто хорошие, которые делают добро, потому что знают, что это хорошо, а есть люди целостные, которые делают добро, потому что не могут иначе… Вот мы и живем еще, пока такие люди рождаются…

Может, буду в Москве на Новый год, тогда сам найду и другие твои книги… Мне ужасно интересно…

Саня Болдин

15.11.07

Саша, здравствуй.

Извини, что не ответил сразу — тут какая–то непролазная суета вдруг образовалась (издатели, планы, развод с издателями, перекройка планов и т. п.)

Да, я согласен с тобой, что читать книгу, написанную знакомым человеком, — это накладывает особый отпечаток.

Если в двух словах о «Мракобесии» и вообще всей этой милицейской трилогии, написанной в соавторстве со Стрелецким, то она не совсем отражает мой стиль. С профессиональной точки зрения я с задачей справился, но у меня во многом были связаны руки, потому что главная сюжетная линия была строго оговорена. Ну и всякие мои интересы типа этнографии и эротики тоже не могли там найти своего места.

Ты говоришь о философии. Тут уж я даже перебрал, потому что главный упрёк в адрес этой трилогии был такой: ну разве менты умеют так рассуждать? Разве они читают Сенеку или Миллера? Так что приходилось сдерживать себя.

Если дойду у тебя руки до «Белого духа», то там ты найдёшь гораздо больше. И там уж я писал от души — от моей и только моей души.

Буду счастлив, если тебе понравится.

Буду рад увидеться с тобой, когда заглянешь в Москву.

Андрей

20.11.07

Здравствуй, Андрей.

Спасибо за письмо. Я тоже стараюсь отвечать сразу на письма, но иногда не получается, это верно. Если буду в Москве, то обязательно доберусь до твоего «Белого духа» и буду рад встретиться с тобой.

Индия и наша дружба, которая была наполнена каким–то творческим духом (благодаря тебе, ты же был старшим!), оставили неожиданно очень глубокий след в моей жизни и душе. Мне кажется, я всё помню в деталях. Читая на твоём сайте «Эон памяти», картины нашей там жизни оживают в памяти. Ты упоминаешь фамилии, шпионские дела (о которых известно было даже детям, это точно!), и я вновь там… Я уже не говорю о том, что я женился на девушке, с которой познакомился в Индии (в десять лет). Ты из другого мира, мира художников, а мне очень интересно увидеть мир другими глазами. Я лишь недавно, лет в сорок, понял, что одних глаз, ушей, головы мало, чтобы увидеть, услышать и понять… Художники (в широком смысле) имеют дар показать нам свой мир, и именно поэтому человека так тянет к художественному творчеству.

Так уж случилось, что большинство моих друзей, с кем я учился в школе и в институте, ушли в 90‑х в бизнес. Мы и сейчас работаем вместе, как большая семья. Я даже не могу сказать, что я вообще когда–либо работал. Но всё же это замкнутый мир. А время пришло, когда нужно открываться, появилась такая потребность… С помощью Одноклассников. ру я наткнулся на одноклассницу из театрально–телевизионного мира, и, должен сказать, мы с какой–то жадностью «набросились» друг на друга. Короче, столько хочется узнать и рассказать… и про заурядное бытие, и о философии, и о религии, и об эротике (это для меня особая тема тоже). Поэтому буду ждать встречи с твоими книгами и с тобой с нетерпением.

Саша.

21.11.07

Привет, Саня.

Знаешь, я, когда работал на TV, соприкасался с разными людьми, снимал разные сюжеты — от интервью с Чубайсом до рейда по нарколабораториям в подвалах Питера. Эпизод с клубом Мити — Кочерги («Во власти мракобесия») тоже взял из собственного опыта.

Разумеется, старался и с творческими людьми общаться. Но должен сказать тебе, что в большинстве своём они меня разочаровывали. Всякий раз я ждал от них того самого «особенного» мироощущения, которое должно было увести за собой в неведомые поэтические дали, однако наталкивался в основном на примитивных тусовщиков. Оказалось, что для большинства из них творчество — эпатаж, ничего «от себя» они не способны сказать, творить ничего не хотят да и не умеют.

Есть, конечно, и настоящие художники. Видел таких и с некоторыми был в очень хороших отношениях. От них напитывался творческой энергией. Обожаю талантливых людей. Обожаю талантливые произведения. И всегда чувствую себя рядом с ними бездарностью, потому что не сделал именно того, что сделали они, не сделал именно так, как сделали они. Про музыкантов вообще не говорю — тут я абсолютный ноль, а потому завидую им доброй завистью и восторгаюсь ими от всей души.

Последнее время я чувствую, что из меня что–то уходит. Что–то очень важное. Как раз сейчас, когда меня начинает узнавать всё больше и больше людей, когда я получаю всё больше и больше хвалебных писем, во мне начал угасать творческий огонь. То ли я не понимаю, зачем всё это нужно, то ли сказать больше нечего. И мне страшно спросить себя — как быть дальше. А вдруг я не захочу больше ничего написать?

Может, сказывается изолированность последних лет — я замкнулся в моём мире, нахожусь всё время один на один с компьютером, не вижу людей, не вижу окружающей жизни, а если и вижу, то лишь через телевизор — а там только грязь, коктейль отрицательных эмоций.

Вот появились Одноклассники. ру, и как–то на сердце чуток посветлело, повеяло надеждой на живое общение, правда, пока не встречался ни с кем.

В девяностые всех разбросало, всё изменилось очень быстро. Друзья исчезли, и я невольно задаюсь вопросом: а были ли они вообще? или раньше они только казались друзьями? Может, мы просто очень легко награждали этим званием тех, кто был лишь случайным знакомым?

Дружба — это почти любовь. Даже не почти, а любовь, только как–то иначе выраженная.

Напиши, чем ты занимаешься? Давно ли отпустил бороду? Я тебя с бородой не представляю (одна фотография не даёт пока моему воображению достаточно пищи). И вообще не представляю, какой ты, потому что помню только индийского тебя.