Запретное Волшебство (СИ) - Заставный Святослав

Твари успели убить двух его братьев, мать и отца. От мелкого домашнего скота почти ничего не осталось и останки разбросало в диаметре пары сотен метров. Сам Сафарот с тех пор носит повязку, под которой скрывается магоматонный протез. Можно было попытаться вырастить обычный органический глаз, но мальчика учили сохранять шрамы. Ведь именно шрамы показывают пройденный путь.

Подобных ферм на острове было еще, как минимум, с десяток. Их тоже могли уничтожить, если бы не дедушка.

Именно тогда Сафарот Гай понял одну простую вещь, что сподвигла его всю жизнь двигаться только вперед. Благодаря этому он стал паладином Гильдии Иерихон.

Бездна есть зло.

Фундаментальный антипод реальности. Не абстрактное зло, о котором говорят в сказках, а самое настоящее, физическое. Тьма во всей своей ужасающей красе.

Он не обманывал себя, пытаясь делить мир на черное и белое. Как раз раз наоборот — понимал что одно без другого существовать не может. Можно кормить воображение пафосными абстракциями сколько угодно. Однако, когда у тебя есть четкое понимание о наличии первобытного и первостепенного врага, это даже, в некоторой степени, облегчает жизнь.

Потому Бездна — зло.

Уход мальчишки с удивительным Атрибутом, в очередной раз доказал ему эту простую истину. Вот так легко и непринужденно, игнорируя правила и законы, Бездна в очередной раз показала свой оскал.

Лазурит? Плевать. Мощнейшая защита? Плевать. Негативное поле в каждой из камер, давящее подобно тарану?

Плевать.

Атрибуты вообще куда сложнее обезвредить, чем обычную магию, ведь они работают по немного другому принципу, используя частицы Потока в самой ауре, а не привлекая внешние. Однако большинство магов имели настолько слабо выраженный Атрибут, что зачастую даже не знали его свойств.

Хотя имел его каждый, чтобы кто бы не говорил. Сафарот знал это на все сто процентов.

У Тэсса Атрибут не просто сильно выражен и сформирован. Нет, он уже работал на уровне полноценного органа, либо мышцы. Как омникамп. А временные сбои в работе скорее говорили о передышке для развития, нежели о реальных проблемах.

Больше сотни лет заняло развитие Атрибута Сафарота. И то он не уверен, что сможет так легко пробиться сквозь негативное поле башни.

А парень смог. Что навевало на размышления. Хотя некий момент сомнения все же был, ведь в этот раз картина перехода напоминала скорее провал, чем осознанное применение. Будто это и вовсе не Атрибут, а кто-то извне отворил проход в Бездну.

Кто-то или что-то.

Что сказать по поводу пропавшего айидхе, Сафарот вообще слабо представлял. Манатроп не казался чем-то важным, от слова совсем. Камеры показали, как он спокойно проходит сквозь зеркальную поверхность гребанного телевизора! У него-то точно Атрибута не было, как у Найва.

Как это вообще понимать?

Абсурдность ситуации зашкаливала.

И, как всегда, все что могло пойти не так, таким чередом и двинулось.

Орден Мидрисфаль, возможно, и не знал зачем может пригодится Найв, помимо очевидной выгоды репутационного урона Танатеш. Тем не менее, скоро все об этом узнают и если его сейчас профукают, то даже Наместник не сможет ничего сказать Ордену.

Гребанная Бездна.

Гребанные Ордена.

Гребанный отлученный.

3

— Я вас поняла, — произнесла женщина, положив трубку.

Магистр Ордена Мидрисфаль неслабо удивилась. Чего-чего, а подобного она ожидала услышать меньше всего.

Земли Кашимортэ всегда имели ужасную репутации, в том числе из-за проблем с Бездной. Однако она ожидала скорее услышать об очередном прорыве, где-то в безлюдной белой пустыне.

Хлора Текерман нахмурила брови, ожидая ответа своего лучшего ученика, манатропа второго круга, что как раз находился на практике на базе архипелага Кашимортэ.

— Да, Учитель!?

Дитрих добавил в свой, обычно ленивый, голос толику возбуждения и скрытого предвкушения.

— Поступило обращение от гильдии Иерихон. На нашей территории вторженец и это Тэссагрим Найв, которого любой ценой надо взять живым. Гильдейцы прибудут через несколько часов, мы не вправе им мешать, однако и они не могут посягать на наше. Точных координат у гильдейцев нет, потому необходимо прочесать всю территорию. Сделайте картину ущерба так, чтобы выглядело как неприкрытая агрессия. Все должно быть чисто. Я тоже прилечу как только возможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хорошо, Учитель! Сделаю все, как по часикам, — хмыкнул Дитрих в трубку.

Юноша был хорошим учеником. Способный манатроп, достигший второго круга и умело владеющий множественными наборами навыков и оружия. Учителя он боялся до икоты. Однако его заносчивость и вспыльчивость, иногда проскакивала даже в общении с ней.

И это раздражало. Особенно сейчас, когда ситуация вообще мало объяснимая, с точки зрения логики, но требует максимальной осторожности.

4

Зубы нещадно стучали друг о друга. Кровь отлила от трескающейся кожи, а конечности все больше напоминали мертвый груз.

Я был без понятия где оказался.

Это точно Столица, ведь ауру мира трудно с чем-то спутать, однако географические координаты оставались для меня тайной.

Удивительно, насколько перемещения сквозь Бездну, иногда, напоминают чистой воды телепортацию. Вот ты был в одном месте и нате — в совсем другой географической плоскости, либо вообще мире.

Вот только из-за этой самой “телепортации” сейчас в списках пропавших без вести числится население нескольких колоний. А из количества безднолетов можно было бы сформировать самый большой флот в известной вселенной.

Удивление вызывает скорее то, как лично мне удается выбираться из всего этого дерьма невредимым. Даже моего тщеславия не хватает, чтобы считать это чистым везением.

Я прикрыл рукой глаза от снега, пытаясь осмотреться.

За краем глубокого ущелья простирался огромных масштабов каньон. Мир был заключен во льдах и снегах, сигнализируя полярность местности. Ветер ревел в порывах первобытной ярости, будто пытаясь отправить меня в полет, либо попросту похоронить в сугробе.

Обычное термобелье не промокало, однако, с легкостью, продувалось насквозь. Температура тела падала стремительно, хотя, будь я одет в что-то иное, то уже давно бы окочурился.

Внутренне удивлялся, что вообще еще в сознании.

“Грим!”

Ноль реакций.

Зараза!

Как только я пришел в себя, сразу же позвал “свой атрибут”, но он, сволочь, молчал. Как, впрочем, и магия, поскольку лазуритовые кандалы никуда не делись. Даже от ветра не защититься.

Тоска.

Соображать долго не пришлось. Вариантов то немного: либо копать снег, чтобы сделать укрытие, либо искать это самое укрытие.

Увы, копать оказалось не лучшей идеей, поскольку снег был мокрым и не факт что потому вообще удастся отсюда выбраться.

С помощью сатори я кое-как поправил терморегуляцию организма, снизил скорость сокращения сердца, усилил, без того, жуткую дрожь. Обморожение от гипотермии уже обеспечено, однако надо цепляться за любой шанс. Надолго этого не хватит, — дойти до края ущелья я успею, а там, может, и пещерка какая-никакая найдется.

Хлопья снега, под порывами ветра, слепили. Сугробы были по колено, но я все равно опасался провалиться в какое-нибудь углубление, что может стать моей могилой. Для ног это будет отдельная трагедия, ведь я был босой, как попрошайка, что отозвалось полным отсутствием ощущений в ступнях. Даже покалывания и пощипывание уже прошло.

Вообще, короткие шорты и футболка были, пожалуй, последним спасательным кругом от мороза. Однако чем дольше я находился в таком состоянии, тем трагичнее могут быть последствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чудо, что я вообще не замерз насмерть в первые пару минут. Обычно после таких веселых событий, Бездна отправляет меня в полнейший нокаут, лишая сознания.

Паршивые перспективы, если подумать.

Пройдя около километра я начал понимать, что мне приходит конец. Ноги не желали двигаться, тело ощущалось неподвластной массой, глаза практически ничего не видели. Очередной шаг, по колено в снегу, отозвался режущей болью и на белом фоне брызнул красный росчерк.