Секретный фронт - Аркадий Первенцев

- С вами заснешь...

- Прошу прощения, Анатолий Прокофьевич, такой я беспокойный...

- Чего извиняться, вот еще надумали. - Мезенцев засмущался, отодвинулся от его разгоряченного тела. - Завтра предстоит тяжелый день.

- Не так тяжелый, как ответственный. Затравку вроде подготовили, а вот как отзовется громада? А, ладно, спокойной ночи! - Забрудский поплотнее прижался к стене, проверил засунутый под подушку пистолет. Снаружи обеспечивают?

- Да, приказано.

Мезенцев лежал на спине, положив голову на запрокинутые руки, вслушивался в темноту. За ставнями погуливал ветер, шелестели жухлые листья, в лесу неприятно кричала птица. Чтобы отвлечься от шума за окном, Мезенцев вслушался в милое бормотание спавших вповалку в соседней комнате хозяйских детишек, а потом полностью переключился на сверчка, открывшего свой сольный концерт в каком-то запечном тайнике. Здесь сверчка именовали цвиркуном. И Мезенцев с удивлением установил, что ему никогда не приходилось видеть сверчка. Когда-то прочитал, что сверчок голоса не имеет, а вот эти по-своему мелодичные звуки он извлекает из своих надкрыльников, будто смычком водя ими по зубчатым ножкам. С такими умиротворенными мыслями Мезенцев крепко заснул.

Глава четвертая

Утро выдалось пасмурным. Небольшой дождик, выпавший ночью, прибил дорожную пыль и подтемнил крыши. Ветер не разыгрался и еще не успел нагнать хмары из-за северо-восточной гряды гор, откуда всегда приходило ненастье.

Забрудский вместе с Сиволобом рано ушел в сельсовет. Мезенцев поспешно натянул сапоги, набросил на плети китель, вышел к колодцу умыться. Хозяйка успела выдоить корову, отправить ее в стадо и возилась у летней печки, жарила на чугунной сковородке оладьи. Увидев Мезенцева, она кивнула дочурке, и та поспешно прибежала с мылом и рушником, поклонившись, подождала, пока постоялец достанет журавлем воду из колодца. Еще за ужином Мезенцев узнал, что девочку зовут Настенька, что учится она в пятом классе, учительница у них - Антонина Ивановна и училась Настенька вместе с дочерью Басецкого, убитой бандеровцами. Как старые знакомые, они по душам поговорили и вернулись в хату друзьями. Оказывается, Антонина Ивановна велела детям собраться в школе, чтобы идти на собрание. Мать неодобрительно отзывалась об этой затее учительницы, опасаясь неожиданностей. И прежде всего она боялась нападения банды. Не исключал этого и лейтенант Кутай, державший связь с погранотрядом.

- До Богатина рукой подать, товарищ майор. Курсирует бронетранспортер, - доложил Кутай. - Когда нужно будет, по рации кликнем...

- Надеюсь, не понадобится, - сказал Мезенцев.

- Береженого бог бережет, товарищ майор.

Хозяйка была настроена тревожно, прислушивалась к малейшему шуму, а когда заметила на дороге обоз, спускавшийся по глинистому изволоку к долине, пристально всматривалась из-под ладошки, прищурив глаза и прикусив сухие губы.

- Слава Исусу, чураки везут...

Чураками называют необтесанные бревна, полученные после раскряжевки еловых или пихтовых хлыстов на лесосеках. Мимо села пролегала дорога на фанерный завод.

- Ось так и живемо, - со скорбной улыбкой призналась хозяйка, отовсюду ждем горя. Треба налаживать жизнь. А так жить - все сердце буде в лохмотках, а у мене диты... - Хозяйка приголубила притихших детишек, сразу сбившихся возле нее, как цыплятки возле квочки.

- Дали бы нам солдат на постой, годувалы бы и поили, защити треба селянам... Вся Украина дышит, а мы... - Она присела на краешек лавки, доверительно сказала Мезенцеву: - Не знаю, як кто, а я скажу... На зборах треба твердо сказать за "столбики"...

- Какие "столбики"?

- Так мы кличем землю помещичью, що застолбили немцы, а зараз она ничья. Кажуть, держава себе возьмет. А що та земля для такой великой державы?

- Кому же отдать?

- Как кому? Колгоспу!

- Ах, вот оно что! - сказал Мезенцев. - А были наметки?

- Як же... Ще Басецкий планував, а его вбыли, потом и заглохло...

Кутай поддакнул хозяйке и, когда она вышла за топленым молоком, сказал:

- Этот вопрос обсуждается селянами втихомолку, товарищ майор. Острый вопрос...

- Забрудский-то хоть знает об этих "столбиках"?

- Не могу ответить. - Кутай передернул плечами.

- Тогда следует его проинформировать еще до собрания.

- Вероятно, следует, - согласился Кутай. - Машина ждет. Чтобы не терять времени, подскочим на ней, товарищ майор.

Сход решили провести на свежем воздухе в десять часов. А в восемь должен был прийти Демус, чтобы закончить начатую вчера беседу.

Мезенцев застал Забрудского, председателя и Сиволоба за уточнением списков селян, имеющегося у них скота, инвентаря и удобной земли. На столе была развернута старая карта землеустройства с замусоленными краями. Над ней, по всей видимости, успели достаточно поработать. В комнате держался стойкий дым табака, а запотевшие стекла окон, казалось, покрылись наледью. Забрудский раскатывал пыльный ватман, добытый из фанерного шкафа, а председатель искал в столе завалявшиеся кнопки, чтобы приколоть его на стенке, так как места на столе не хватало.

- Садитесь, принимайте участие, - пригласил Забрудский, продолжая заниматься начатым делом. Веки его глаз припухли, на щеках играл румянец, из груди во время речи доносились свистящие звуки.

Мезенцев оглянулся. Кутая в комнате не было: что ж, это и понятно. Не снимая головного убора, Мезенцев подошел к столу, выправил завернувшийся край карты, опытным глазом военного поискал "столбики", ожидая найти их на плане, отлично выполненном опытной рукой землемера. "Столбики" отсутствовали, а на том месте, где им надлежало быть, значилась салатной краской обозначенная удобная для пашни земля. Спросив о "столбиках" у председателя, Мезенцев встретился с заинтересованно-удивленным взглядом его усталых и до этого безразличных глаз.

- Что за "столбики"? - заинтересовался Забрудский. И тут же получил обстоятельный ответ.

- Неосмотрительно утаивали вы от меня такое важное звено, - мягко, но с признаком раздражения упрекал Забрудский. - Этот вопрос так сразу не решишь, надо немедленно созвониться с товарищем Ткаченко, согласовать. Думаю, он поддержит нас.

Председатель попросил секретаря вызвать по телефону Богатин, и вскоре из соседней комнаты, где уже раздавался гул мужских голосов, послышался его пронзительный крик: "Алло!", "Алло!" Дождавшись соединения, Забрудский схватил трубку и, подробно доложив обстановку, попросил поддержать просьбу крестьян - передать спорный надел земли колхозу, когда тот будет организован. Закончив разговор, Забрудский смахнул ребром ладони выступивший на лбу зернистый пот, произнес сухим от напряжения голосом:

- "Столбики" утряс, Ткаченко обещал убедить кого следует, вам, товарищ майор, спасибо за важную информацию.

В дверь настойчиво постучали палкой, и на пороге появился вызванный на восемь часов Демус. Со вздохом взглянув на стенные часы, показывающие без десяти восемь, он достал из кармана серебряные часы Павла Буре, щелкнул старинной крышкой и сообщил, что пришел вовремя. Сиволоб согласно кивнул, стал на табуретку и пальнем перевел стрелки.

- Порядок есть порядок, товарищ Демус. - Забрудский радушно улыбнулся и пожал его холодную, с негнущимися пальцами руку. - Сидайте, прошу.

Демус с той же натянутой степенностью, сохраняя спокойствие, присел на тот самый табурет, с которого Сиволоб только что подводил настенные часы.

Будто продолжая заниматься прерванным приходом Демуса делом, Забрудский принялся излагать порядок сегодняшнего собрания.

Попытки перебить представителя потерпели неудачу, и Демус, с обиженным видом сложив губы, умолк окончательно.

- Ну, що вы надумали? - спросил Забрудский.

Демус поднял тяжелые веки с реденькими слипшимися ресничками, туманно глянул на Забрудского, протер кулаком глаза.

- Першим не можу... - Он поперхнулся, откашлялся, правая его нога мелко задрожала.

- Кровь невинная не переконала?

Демус страдальчески усмехнулся и снова заморозил лицо, с резкими морщинами, впалыми серыми щеками, слабо покрытыми сивым волосом.

- А меня самого зарежь, кровь не пойдет.

- Неожиданное осложнение. - Забрудский прошелся по кабинету, покуривая и заложив одну руку за ремень. - Жинка?

- Ни. - Демус отрицательно качнул головой.

- Яка же другая причина?

- Придут с куща, знищать.

- Уважительно. - Забрудский помолчал, раздумывая, погасил окурок, раздавив его в черепяной пепельнице, как своего злейшего врага. Затем, круто повернувшись, так что забряцали ордена и сухо стукнулись друг о дружку медали за освобождение разных городов, твердо сказал: - Защитим колхоз, товарищ Демус.

- Солдатив поставите? - вяло спросил тот.

- Доставим вам оружие.

- Нам? - Демус недоверчиво взглянул на Мезенцева, потом его тяжелый пристальный взгляд остановился на Забрудском. - А Басецких не уберегли?