Акула пера в СССР - Евгений Капба

Что за дела — драться всю тренировку? Отрабатывать — значит отрабатывать, а не лупить друг друга!

— Ты в четверг придешь? Да ну, какой футбол? Ты че, дурак, что ли?

И дальше в том же духе. На меня прямо дохнуло юностью… А, нет. Не юностью. Запах пота, дерматина, разогретой на солнце краски, немного — пыли, немного — дешевого мыла и сырости. Запах спорта, хорошо знакомый каждому, для кого слово "тренировка" — не пустой звук. И не важно, чем вы занимались — гимнастикой, боксом или легкой атлетикой, запах — практически всегда один и тот же.

— Давай Гера, проходи! Молодец, что заглянул! — меня кто-то дружески хлопнул по плечу.

Я обернулся — и память Белозора тут же выдала: Поликарпыч, местный завсегдатай. И его команда. Пятеро мужичков неопределенного возраста, похожие то ли на бывших военных, то ли на каких-то крутых ментов, то ли на лиходеев — сразу не разберешь. Они очень напоминали мне егерей-Иванычей своей экономной пластикой движений и колючими взглядами.

— Проходите м-мужики! — Лопатин появился в дверях, точно такой же, каким я его запомнил из будущей жизни, только волосы были черными, едва-едва тронутые проседью. — О! Гера! А поч-чему без спортивной формы? Ч-черт с ней, проходи, найдем что-нибудь!

Он слегка заикался, самую малость, но это его не смущало — темп речи у него всегда был неторопливый. Я, честно говоря, не планировал сегодня каких-то занятий спортом, разве что вечером, как солнышко зайдет, штангу потягать… А тут — едва-едва конец рабочего дня, солнце палит…

— Д-давай не стой, босиком позанимаешься, штаны я тебе от кимоно дам, перчатки из общака возьмешь, — подмигнул Лопатин.

Кимоно? В 1979 году? А, ну да… Самый расцвет! Запретят каратэ годика через два, по целой куче причин: от расцвета нелегальных школ боевых искусств и теневого бизнеса по торговле спортинвентарем, до роста хулиганства в столицах. А сейчас — дзюдо и каратэ процветали! В каждом задрипанном городишке, откуда ни возьмись, появлялись сенсеи, которые брали за уроки неплохие деньги.

Однако Лопатин не поддавался моде — он всегда вытягивал самое интересное из разных стилей, и под вывеской классического бокса учил юношей и мужчин по собственной эклектичной методике. Не всегда эффектной, но — очень эффективной. И — совершенно бесплатно. Военной пенсии и зарплаты тренера ему хватало, он всегда был спартанцем — во всех смыслах этого слова.

* * *

Сердце стучалось о ребра, мечтая выпрыгнуть наружу и свалить к черту из зала. Легкие горели огнем, пот заливал глаза, мышцы ног с непривычки начинали ныть. Эти дядечки из команды Поликарпыча задали мне конкретную трепку! Расслабился, товарищ Белозор! Одержанные над алкашами победы заставили возгордиться, почувствовать себя альфа-бойцом, эдаким Чаком Норрисом и Ван Даммом в одном флаконе…

Как говорил мой дед: "Молодец — против овец"! Если честно, встретившись с таким дядечкой в темном переулке — никогда бы не подумал, что он может представлять из себя серьезную угрозу. Все они были возрастом около сорока-пятидесяти лет, коротко стриженые, с простецкими лицами, иногда украшенными сломанным носом, помятым ухом или криво сросшейся бровью. Худощавые, можно даже сказать на первый взгляд — щуплые… Однако, дубасили меня будь здоров, делая перерывы только на то, чтобы объяснить мне: так мол и так, Гера, вот тут я бы прошел в клинч и конец тебе. А здесь — встречный удар и нокаут. И пах не прикрыл, а локоть мой — он вона где! Смекаешь?

Я смекал. И это был еще щадящий режим! Потому как в начале тренировки, сразу после разминки, Виктор Иванович сказал:

— Сегодня — уд-дарная техника. Никаких б-бросков и захватов. Работаем легко, только обозначаем удары. П-поехали!

Представить сложно, во что бы меня превратили эти обманчиво-щуплые дядечки, если бы им разрешили еще и швырять людей на маты! В общем — гордость моя была сломлена, появилось неуемное желание если не преодолеть, то хотя бы сократить ту пропасть, что разделяет меня и этих по-настоящему умелых и профессиональных бойцов. И злость ушла — как будто и не было ее. Ершов? К черту Ершова. Разберемся! Со всем разберемся, дайте только срок.

Штаны от кимоно теперь были мокрыми от пота, ноги уже скользили по матам, но под самый конец тренировки открылось второе дыхание, и после фразы Лопатина:

— Полный контакт — две минуты! — я оказался напротив Поликарпыча и даже остался на ногах и несколько раз достал его по корпусу — невероятно!

— Стоп! Пожали друг другу руки, разошлись. Г-гера, останься.

Мужики пошли в раздевалку и в душ, а я остался с тренером один на один.

— Уразумел, друг ситный? — спросил он.

— Уразумел… А можно я к вам пару раз в неделю буду захаживать? По каким дням, в какое время?

— С восьми до восьми, ежедневно к-кроме воскресенья, — усмехнулся он. — Видел вон, п-перед вами парнишки занимались? Вот можешь с ними походить, т-технику вспоминать. Ты, Гера, как всегда, на организм свой полагаешься: мышцы крепкие, руки длинные… Нужно рефлекс нарабатывать! И стратегию боя п-продумывать, а не руками-ногами махать куда попало… Приходи, в общем. Оно тебе полезно будет — с мыслями соберешься.

— А откуда вы…

— Не первый год замужем. Вижу же, что сегодня у тебя вместо мозга — п-плавленый сырок! Только на втором часу т-тренировки ты в себя п-пришел. В общем — в любое время, — он хлопнул меня по плечу и улыбнулся — почти по-отечески.

— А вы девушек тренируете? — напоследок спросил я.

— П-приводи, посмотрим, — его фирменная кривоватая улыбочка, честно говоря, обнадеживала.

И, кажется, у меня появилась кандидатура на должность самого главного начальника центра боевых искусств, который — рано или поздно — будет стоять в Нью-Васюках… То есть — в Дубровице, конечно в Дубровице!

* * *

Глава 25 в которой к нам едет ревизор, а еще приходится глотать пыль

Сергей Игоревич договорился с коммунальщиками, и они прислали трактор, чтобы мы