Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов

на яростные призывы своего старшего тренера, стали играть с некоторой оглядкой на собственные ворота.

В одном из эпизодов Мельник классно принял мяч на грудь, развернулся и мощно пробил влет. Гол? Нет, мяч разминулся со стойкой ворот сантиметров на десять, улетел со свистом к трибунам и…знаете, на матчах нынче ходят мороженщицы? Такие специально обученные женщины с переносным ящиком-холодильником на ремне, которые одаривают всех желающих эскимо или пломбиром? Вот одна из подобных работниц, ничего не подозревая, спокойно шла вдоль трибун, не глядя на поле, когда Данила нанес свой не совсем точный удар. Хотя, для кого как — несчастной мороженщице хватило с лихвой! Брык, и она уже летит со всем своим хозяйством на колени к какому-то усачу в первом ряду! Хохот, веселье, пломбир разлетелся по земле…шоу Бенни Хилла[1], да и только.

— Только и можешь, что мороженщицам забивать! — мгновенно поддел остолбеневшего Мельника Логофет. Как ни странно, но его язвительные слова не добили, а лишь раззадорили молодого форварда. Он не стал вступать в перепалку, а на последней минуте тайма просто взял, да и раскидал обидчика и Крутикова переступами в разные стороны и красивым обводящим ударом оставил не у дел голкипера «Спартака» Владимира Лисицина. 2–1

— Не, знал, что у вас вратарь эскимо продает, — вернул шпильку защитнику соперника Данила. — Надо будет у него в перерыве пару брикетов купить.

— Ты! — кинулся на него Логофет с налитыми кровью глазами.

— А ну, разошлись оба! — тут же вклинился между ними арбитр. — Выгоню с поля!

— Хана тебе, пацан, — зловеще пообещал спартаковец.

— Иди, не связывайся, — пихнул товарища в спину подлетевший Аничкин.

— А чего он…

— Шевели копытами, Малой!

— Нет, правда, Вить, — горячился Мельник в раздевалке, швыряя со злостью снятую футболку на кресло. — Он ведь сам начал. Почему я его шуточки должен молча сносить? Мы ж не библейские персонажи: ударили по одной щеке — подставь другую! Я не пацифист, могу всегда и ответить.

— Да знаем, знаем, — улыбнулся капитан. — Ты лучше на поле свою злость выплескивай. И не словами, а голами! А С Генкой, — Аничкин на секунду задумался, — мы разберемся, не волнуйся. Играй, как играл, и на него управа найдется.

Данила притих. Ему даже стало интересно, как именно Витька собирается приструнить спартаковского защитника? Не пойдет же он с ним врукопашную выяснять, кто круче, правда?

Оказалось, что на уме у капитана «Динамо» было нечто иное, чем прямое выяснение отношений с Логофетом. Когда тот в начале второго тайма пару раз весьма чувствительно «ошпарил» Мельника, врезав тому от души — причем так, что у арбитра матча не было формального повода для наказания — спартаковец шел в подкат двумя ногами так, что одной сначала играл в мяч, а вот уже второй бил в Данилу, Аничкин ответил.

Абсолютно зеркально, ровно в том же стиле, защитник бело-голубых отправил в низкий и недолгий полет над полем сначала Хусаинова, а затем Осянина. И кровожадно начал присматриваться к другим нападающим «Спартака». А на возмущенный крик души Гили[2]:

— Анюта, ты что творишь! Я так без ноги останусь! — совершенно невозмутимо ответил, разводя руками:

— Галимзян, дорогой, но ведь твои архаровцы нашему пацаненку тоже не стихи Пушкина читают, правда?

Хусаинов поворчал, прикинул про себя что-то, потер ушибленное место и на правах капитана побежал пихать вошедшему в раж Логофету.

— Ты сейчас здесь счеты сводишь с этим молодым, — возмущенно орал Гиля, потрясая маленькими сухими кулачками, — а меня там на больничную койку или в инвалидную коляску определят! Не смей его трогать, понял?

Геннадия перекосило. Было видно, что ему безумно хочется послать Хусаинова куда подальше и разобраться до конца с борзым мальчишкой, но…авторитет капитана перевесил и Логофет с угрюмой миной еле-еле выдавил из себя:

— Ладно, хер с ним. Буду играть жестко, но без грубости.

Что характерно, обещание свое он сдержал. Может быть, где-то и заигрывался слегка, но прежнего откровенного костолома в своем поведении выключил.

Сама игра, между тем, переместилась к воротам Яшина. «Спартаку» нужно было отыгрываться, поэтому красно-белые пошли вперед большими силами, свалившись под конец на откровенный навал. Но удары тех же Осянина и Хусаинова серьезной угрозы воротам Яшина не несли и тот достаточно легко с ними справлялся.

А минут за пятнадцать до финального свистка, Гусаров нашел длинным пасом одинокого Мельника, который бродил неприкаянно в районе центрального круга. Спартаковские защитники помчались в это время помогать своим нападающим, справедливо полагая, что проигрывать им все равно с каким счетом, а вот ничейку, при удачном стечении обстоятельств, можно и зацепить.

Поэтому, когда мяч прилетел к Даниле и он огляделся по сторонам, то понял, что можно даже не особо быстро бежать. Кроме рванувшего к своим воротам Лисицина рядом никого. Лафа! Двинулся вперед, приблизился и метров с двадцати пяти запустил круглого за воротник спартаковскому голкиперу. 3–1 Партия!

[1] Британский комик, актер — создатель популярного юмористического телевизионного шоу.

[2] Гиля — прозвище Галимзяна Хусаинова

Глава 29

1968 год. Швеция. Гетеборг. Август.

— Ур-ра!!!

— Тихо вы, два придурка, чего разорались? — Андрей Петрович Старостин, начальник сборной команды СССР с явным неодобрением смотрел на Еврюжихина и Мельника, которые отплясывали в холле гостиницы какой-то дикарский танец.

— «Динамо» — «Локомотив» 6–2! — радостно объяснил причину своего странного поведения Еврюжихин. — Под орех «железку» разделали! Басалаева увидим — «обрадуем»!

— Однако! — непритворно удивился Старостин. — В самом деле, крупноват счетец.

— А Юрка Вшивцев хет-трик сделал! — сиял, как начищенный пятак, Данила.

— А вы откуда такие подробности узнали? — вдруг насторожился Андрей Петрович. — Что-то я сомневаюсь, что в шведских газетах наш чемпионат столь популярен.

— Да все проще, — рассмеялся Генка. — Вон, видите, у них в холле стационарный радиоприемник стоит? Американский, новейшая модель. Фирмы «Zenith». Мы покрутили-повертели его и, представьте себе, поймали нашу волну, советскую. А там выпуск спортивных новостей шел.

— Понятно, — заметно расслабился Старостин. И тут же строго поинтересовался. — Надеюсь, зарубежные вражеские голоса не ловили? Смотрите у меня, охламоны, узнаю — в порошок сотру! И вообще, почему еще не на тренировке?