Вихрь с окраин Империи - Роберт Фреза

На другой стороне улицы аналогичная операция была проделана на перемычке между двумя пристроенными флигелями нового здания министерства финансов. Спустя несколько минут четвертый «Воробей» за несколько кварталов от него высадил солдата разведвзвода на крышу министерства просвещения.

На крыше министерства международной торговли Салчов установил сенсорную сеть и, не найдя сигнализации, быстро обнаружил трубу системы усиленного воздушного пресса для защиты здания от химической и биологической атаки. Он тщательно проделал алмазным резцом отверстие и проник в здание, таща за собой объемистый газовый цилиндр.

Работая почти в полной темноте с помощью прибора ночного видения, Салчов залатал дыру в крыше. Потом открыл одну из вентиляционных труб, вставил туда цилиндр, установил на нем таймер и вновь заделал проход.

Найдя маленькую кладовую, Салчов устроился в ней на ночь, защелкнув замок, чтобы никто не мог войти.

В полутора километрах к северо-востоку, возле вокзала, Коковцев высадил Аларисто на покатой гранитной крыше здания «ЮСС». Здесь, однако, все оказалось не так просто. Поверхность была непроницаемой для инструментов, а дверь сбоку крепко заперта и снабжена сигнализацией. Ближайшие окна находились десятью метрами ниже. Аларисто подумал о том, чтобы спуститься на веревке, прикрепленной к его поясу, но одна мысль, что придется болтаться в воздухе, вызвала дрожь.

– Вызываю пункт два, – заговорил он в ручное радио. – Это Аларисто. Кокос, у меня проблемы. Будь готов забрать меня, если что-то пойдет не так.

– Ладно. Конец связи.

Он наклонился и направил заряд энергии в дверь, пытаясь нейтрализовать систему безопасности. Затем начал водить резцом по панели. Внезапно зажглись установленные им сенсоры.

– Пункт два. Кокос, неприятности! Забирай меня.

– Хорошо. Конец связи.

Аларисто тщательно сложил свои сенсоры и спрятал их в пояс. Хотя он мог бы перебить всех охранников в здании, их исчезновение утром вызвало бы подозрения.

Однако выбраться тоже оказалось непростым делом. Посадка миниатюрного самолета на покатую крышу и взлет с нее – страшный риск, к тому же незапланированный.

«Надеюсь, что ветер не переменится», – подумал Коковцев, разворачивая «Воробья». Изменив угол винта, он осторожно посадил машину в нескольких метрах от Аларисто.

Надев на спину рюкзак и цилиндр с газом, тот ухватился руками в перчатках с альпинистскими шипами за конек крыши и подполз к Коковцеву. Когда он открыл входную панель снизу, внезапный порыв ветра качнул самолет, и Коковцев с трудом удержал его.

Аларисто залез внутрь, рассказывая о происшедшем, в то время как пилот приспосабливался к изменению веса. Самолет клонился влево, пока Коковцев не взялся за штурвал. Аларисто задвинул за собой панель, пилот снова изменил угол крыльев; самолет поднялся и скрылся в темноте.

Через несколько минут два охранника высунули головы наружу, чтобы проверить крышу. Поддерживаемый за ноги, самый высокий огляделся по сторонам. Когда он вернулся, напарник усмехнулся и заметил:

– Ночные птицы.

Отлетев на несколько кварталов; Аларисто обратился по радио к Кольдеве:

– Штурмовой пункт один? Это Аларисто. Капитан Ханс, я не смог проникнуть в здание «ЮСС». Мешает сигнализация. Прошу разрешения заправиться и попробовать снова.

– Говорит Кольдеве. Ты задел сигнал тревоги, Маркус?

– Да, сэр. Но охранники уже проверили крышу, и, даже если я снова включу сигнал, они подумают, что это неполадка в цепи.

– Что скажешь, Коковцев?

– Ветер начинает стихать. Если мне придется забирать Маркуса снова, возникнут проблемы.

– К тому же до рассвета осталось мало времени. Просьба отклонена, Маркус. Пусть Санмартин проделает это в «Шустрике». Конец связи.

Последний из четырех «Воробьев» приземлился на танцплощадку отеля «Нью-Акасаки Принс» и замер возле бара, где Кольдеве незаметно установил коммуникационное оборудование. Соэ уже помогал другим пилотам заправляться топливом из баков и закрывать самолеты брезентом.

– Мы разместились в номерах 3440 и 3442 на верхнем этаже, – сообщил Кольдеве. – Входите, располагайтесь как дома. Маркус, ты завтра будешь помогать Соэ, поэтому он тебя проинструктирует.

Прежде чем лечь спать, Кольдеве и Соэ повесили на дверях таблички с надписью «Не беспокоить» на семи языках.

Район Сото, Токио

У отряда де Канцова, едущего в одном из восьмиместных микроавтобусов, было две задачи в Сото – привилегированном районе Токио, застроенном величественными старыми домами. В половине четвертого утра микроавтобус остановился у дома на 1-23-15, и сапер Кетлинский выскользнул через заднюю дверцу.

Глядя на массивное здание, Кетлинский задумчиво почесал нос. Потом вывел из строя сенсоры дома и скрылся в кустах возле входной двери. Через несколько минут его подобрал вернувшийся микроавтобус.

В четыре часа де Канцов остановил машину перед еще большим домом на 1-16-32, где он и еще пять человек, переодетые сотрудниками службы безопасности, выскользнули наружу и проникли на территорию. Обезвредив четыре системы против проникновения непрошеных гостей и выведя из строя двух охранников, они обнаружили свою добычу спящей в постели с любовницей.

Рядовой Дирки Руссо направил в лицо мужчины луч фонарика и приставил к его груди автомат. С лицом, прикрытым щитком, Дирки заговорил на безупречном японском:

– Я майор Ёсухиро из имперской полиции безопасности. Сато Содзи, вы арестованы за то, что подвергли угрозе безопасность империи.

– Что?! – Содзи, единственный владелец одной из крупнейших в Японии финансовых компаний, попытался отодвинуться от дула, вдавившегося в тело. Девушка рядом с ним захныкала и спряталась под одеялом.

Как и следовало ожидать, Руссо пришлось дважды повторить свое заявление, прежде чем он убедился, что Содзи его понял.

– Ваша компания сознательно ссужала миллионы мошенникам, стремившимся манипулировать фондовой биржей. Вы это отрицаете? – прошипел Руссо. – Чтобы обогатиться самому и осчастливить ваших коррумпированных друзей, вы посягаете на имперский образ жизни!

– Но сам премьер-министр… – начал Содзи.

– Премьер-министр не имеет значения. Важна только безопасность империи, – прервал Руссо, окруженный людьми в форме «черноногих». – Вам придется ответить за экономические преступления. Вы должны исчезнуть! – Он подал знак остальным.

Де Канцов, чей словарь японского языка состоял в основном из непристойностей, поколебался пару секунд, потом грубо вытащил из постели любовницу Содзи и завернул ее в простыню.

– Йоросику онегай итасимасу! – вскрикнул Содзи. Точно перевести это выражение невозможно, но приблизительно оно означало: «Прошу относиться ко мне с уважением!»

– Молчать! – рявкнул Руссо.

Стоящий рядом с Руссо сержант Каарло Кивела, играя свою роль, властно произнес:

– Подождите. Дайте ему слово.

– Я абсолютно лоялен! Никто не может быть более лояльным, чем я! – Дуло автомата Руссо больно ткнуло его в живот, и Содзи взвизгнул.

– Но, господин, – возразил Руссо, – он должен заплатить за свои преступления.

– Я принял решение, – остановил его Кивела. – Сато Содзи, если вы в самом деле лояльны, вам предоставят возможность исправить причиненный вред. Но вы должны безоговорочно выполнять все указания.

– Я протестую, достопочтенный господин! – воскликнул Руссо, изображая возмущение.

– Я принял решение, – твердо повторил Кивела.

– Что я должен делать? – с облегчением спросил Содзи.

– Немедленно позвоните в ваш офис, – сказал Кивела, передавая ему телефон. – Распорядитесь отозвать ссуды, которые вы предоставили, и продать все ваши акции, как только откроется биржа. Это притормозит спекуляции. Если ваши служащие повинуются, вы будете освобождены. Вы даже получите солидную прибыль. Только убедитесь, что вас не ослушаются.

– Наруходо, со десу не? (Разумеется, как я об этом не подумал?) – сказал Содзи. Он торопливо продиктовал инструкции на автоответчик, указав двум ассистентам, что все должно быть выполнено неукоснительно, так как речь идет о безопасности империи.

Конечно, в истории Руссо имелось несколько крупных пробелов, которые Содзи наверняка бы заметил, если бы не сидел голым на краю кровати в четыре часа ночи под дулами автоматов. Покуда шоу продолжалось, солдаты де Канцева успели по очереди воспользоваться туалетом.

Как только Содзи положил трубку, ему и его любовнице сделали укол. Они будут спать двенадцать часов.

Когда микроавтобус отъехал от дома, Грязный Дэ-Ка обернулся к Дирки.

– Ты хорошо поимел этих засранцев, парень из колледжа. И ты тоже, Кивела.

Дирки Руссо – еще один ветеран среди исполнителей «Бориса Годунова», правда, благодаря скорее актерским способностям, чем голосу. Во время африканерского мятежа он служил ополченцем и был взят в плен Раулем Санмартином.