Рассказы - Алексей Толкачев

— Увы, нездоров. Я уполномочен разговаривать от его имени.

— Давно ли вы в должности старпома, господин Фролов?

— Так давно, что успел от нее устать. Вот уже почти полчаса.

— Что ж, поздравляю вас с карьерным ростом.

— Спасибо, господин Кузнецов. В свою очередь, хотел бы поздравить с тем же самым и вас, но затрудняюсь. Ведь вы не назвали ни должности в министерстве культуры, которую получили на сегодняшний день, ни звания, в котором обычно служите в ФСБ.

— Я смотрю, вы хорошо знаете жизнь, господин Фролов.

— Боюсь, что да.

— Могу ли полюбопытствовать, как вы ее изучили?

— По книгам. До вступления в должность старпома я работал тут библиотекарем.

— Что вы говорите… Горько думать о том, какую утрату понесло библиотечное дело в связи с вашим уходом!

— Эта горечь — ничто по сравнению с тревогой за государственную безопасность нашего отечества. Которая явно дала трещину после перевода такого специалиста, как вы, на поприще культуры.

— Не хотите ли укрепить эту безопасность? В ведомстве, о котором вы упоминаете, очень нужны люди, знающие жизнь подобно вам. Может быть, послужите отечеству, господин Фролов?

— Боюсь, что нет.

— Ну, раз вы такой патриот… наверняка вместе со мной порадуетесь за огромное приобретение, которое получит сегодня отечественная культура.

— Наверняка порадуюсь, господин Кузнецов! Когда можно будет начинать радоваться?

— Начинать можно будет сразу после того, как вы передадите нам библиотеку Ивана Грозного.

— Простите?

— У нас есть информация, что на борту этого судна находится библиотека Ивана Грозного. Это так?

— Да, это так.

— Это законное достояние Российской Федерации, и вам надлежит передать его нашему государству.

— Боюсь, не могу с вами согласиться, господин Кузнецов. Это достояние всего человечества, а не только Российской Федерации.

— Боюсь, у вас нет выбора, господин Фролов.

— Боюсь, что есть…

— Извините, что я вмешиваюсь, — сказал вдруг Артем, — Но, по-моему, Павел, вы не совсем правы.

— Ну, вот видите, господин Фролов! — улыбнулся визитер. — Есть у вас тут, оказывается, и настоящие патриоты отечества.

— Да, — продолжил Артем. — Библиотека — достояние человечества. Но вот ванна «Грозного» — разве это не достояние российского флота? Ведь эта вещь с какого-то русского корабля, да? Как она, вообще, сюда попала, Павел?

Фролов не только за словом в карман не лез, но и тугодумом не был. Сделав озабоченное лицо, он ответил:

— Да, пожалуй, я, действительно, не прав. Прошу меня извинить, для старпома у меня еще слишком мало опыта… В самом деле, библиотека и ванна «Грозного» — вещи разные. Но на передачу ванны требуется санкция капитана. Прошу вас немного подождать, господа!

Ждать пришлось не долго. Вскоре началась церемония передачи ванны законным владельцам. Два матроса подкатили дырявый чугунный артефакт на телеге. Вышедший следом Сильвер (сейчас он опять был одноногий) торжественно объявил:

— Экипаж «Морской птицы» гордится тем, что именно ему выпала высокая честь вернуть представителям российского государства ванну с эскадренного миноносца «Грозный», затонувшего у берегов Новой Земли десятого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, находясь в двухстах сорока метрах от эпицентра подводного взрыва, произошедшего в ходе испытаний торпеды с ядерным зарядом! Ванна была найдена нами в тысяча девятьсот восемьдесят втором году на побережье Норвежского моря. Уровень радиации в норме.

— Клоуны! — фыркнул Кузнецов.

— По морской традиции, — продолжил Сильвер, — Предлагается отметить это славное событие распитием бутылки рома! Ром отменный, господа, еще из пиратских запасов!

— Ну, клоуны! Пираты… Вам, знаете, еще попугай нужен, для полного фарса.

Не успел представитель государства произнести эти слова, как тут же, откуда ни возьмись, выпорхнул большой белый какаду, уселся ему на плечо, крикнул противным голосом: «Пиастры! Пиастры!» и улетел, украсив скучную серую ткань официального костюма своим птичьим автографом. Матросы, меж тем, готовили лебедку, чтобы спускать ванну на катер.

— На хрена она нам? — вполголоса спросил Кузнецова один из сопровождающих.

— Пусть будет! — ответил тот. — Перед начальством хоть чем-то отчитаться надо? А дальше — будем думать.

— Приятно было познакомиться, господа, — сказал Кузнецов, прощаясь. — Уверен, что наше знакомство в самое ближайшее время продолжится.

— Очень хотелось бы надеяться, — ответил Павел. — Библиотека «Морской птицы» всегда открыта для посетителей. В этом и заключается наша гуманитарная миссия. Только вот, как долго вы разрешите нам находиться у ваших берегов?

— О, с этим никаких проблем! Вся российская акватория — в вашем распоряжении!

— Большое спасибо! До свидания!

— До скорого.

На закате все корабельное общество собралось на палубе. Артем давно уже утратил способность запоминать имена, а его все знакомили и знакомили с членами экипажа и сотрудниками библиотеки. Прямо на палубе расставили и накрыли столы… В этом вавилонском столпотворении, смешении языков и круговерти лиц Артему сколько-нибудь вразумительно удавалось воспринимать лишь Рената. А тот весь вечер горячо агитировал его остаться жить на «Морской птице». Очень скоро Артем понял, что возражать сегодня бесполезно и просто старался, по мере сил, поддерживать нейтральный разговор. А позже удрал в свою каюту и заснул как убитый. Но среди ночи вдруг проснулся. Снаружи доносился какой-то непонятный скрип. Артем вышел на палубу. Оказалось, что это скрипит такелаж. «Морская птица» была трехмачтовым парусником! На свежем ветру она летела по волнам на полных парусах. Над головой ночное небо, вокруг — темные воды до самого горизонта. И никаких огней Новороссийска… Что еще за сюрпризы? Мы что, в открытом море?!

— Любуетесь? — раздался голос за спиной.

Артем вздрогнул и обернулся. Это был капитан.

— Где мы? Мы ушли из Новороссийска?

— Не беспокойтесь. К рассвету вернемся. А сейчас… «Морская птица» резвится. Старушке тоже надо иногда отвести душу. Вспомнить молодость. Да, вот какой она была когда-то, в свои юные годы… А знаете, когда у нее разыгрывается фантазия, еще и не такое происходит! Вот погодите, когда мы придем в Лиму, вы увидите, как наша «Птичка» превращается в огромный тростниковый плот!

— А когда мы придем в Лиму?

— Надеюсь, следующей весной… Шли бы вы отдыхать, Артем. До рассвета еще далеко.

Около десяти утра Артема разбудил стук в дверь каюты, сопровождаемый голосам Рената:

— Эй! Ты там как, живой?

В сознании застряло воспоминание о ночном эпизоде. Воспоминание такое яркое, словно все было наяву. Хотя, конечно, подобное могло только присниться. Во-первых, не способен же этот корабль, в самом деле, превращаться в парусник. А главное — то странное настроение, которое владело Артемом во время разговора с капитаном… Уверенность в том, что он остается на «Морской птице». «Когда мы придем в Лиму»… Какая, на фиг, Лима! Пора и честь знать. В гостях хорошо, а дома лучше. Надо, наконец, отдать эту французскую книгу, и возвращаться в Москву. С этими мыслями Артем оделся, умылся и вышел из каюты.

Книгу «Rosier» у Артема приняли и вручили соответствующую расписку. «На память», — сказал заведующий библиотекой. На следующий день Артем собирался лететь домой. Сильвер предлагал подождать до субботы, когда можно будет возвратиться в Москву на том же военно-морском самолете. Но Артем вежливо отклонил это предложение. Надо вернуться пораньше. Дача… Копать картошку…

А Ренат все уговаривал его остаться на корабле. И не только он. За обедом Павел Фролов завел с Артемом разговор о работе в библиотеке. О том, как мало у них тут русскоязычных сотрудников…

— А в вашем случае я говорю даже не столько о самом русском языке, сколько… о чувстве языка. Это ваше «Ивана — и ванна»… Вы, знаете ли, обладаете качеством, которое в нашем деле имеет не последнюю ценность. Оставайтесь у нас! Обещаю интересную работу.

Вечером, когда Артем в одиночестве стоял у борта и глядел на горизонт, к нему подошел капитан.

— Насколько я понимаю, вам уже кое-кто предлагал остаться на «Морской птице»? В свою очередь я, как капитан, хочу подтвердить, что эти предложения носят вполне официальный характер. Право, оставайтесь! Обещаю интересную жизнь.

— Спасибо. Но я не могу. Мне надо в Москву. У меня там… работа.

— А на каком поприще вы подвизаетесь, если не секрет?

— Консалтинг.

— Дюжину пираний мне за шиворот, если я знаю, что это такое!

— Ну как же! Консалтинг — это сейчас очень большой бизнес. Если в двух словах — мы продаем людям за деньги информацию, которая им не нужна.