На восьми фронтах - Павел Трояновский

Я тоже знал, что в разное время очень резкие замечания от командующего фронтом по поводу неудовлетворительного хода боев в Познани получили не только артиллеристы Казакова, но и разведчики, авиаторы. И все эти нарекания были вполне обоснованными. Маршал Г. К. Жуков не признавал полумер, считая их в условиях войны совершенно недопустимыми. А в боях за Познань было много и полумер, и прямых просчетов. Во-первых, наша разведка не смогла вначале точно определить силы врага, в несколько раз преуменьшила их. Ну а потом, когда эти силы все же были выявлены, командование не сумело быстро собрать достаточно мощный кулак для решительного штурма. Как, например, и с артиллерийским обеспечением...

- Словом, могу сказать только одно: век живи, век учись,- улыбнулся наконец Василий Иванович. И тут же стал называть части и подразделения, о которых можно было бы написать в "Красной звезде".

Я спросил его, не пожелает ли он сам выступить в нашей газете.

- Ни в коем случае! - поспешно отказался генерал.- Как же можно выступать в печати после такого разговора с командующим фронтом?!

А подумав, добавил:

- И вообще, стоит ли сейчас распространяться об опыте применения артиллерии РВГК в условиях большого города? Зачем делиться с врагом нашими секретами? Ведь впереди - Берлин...

Мы не настаивали, ибо наша газета за период боев в Познани уже дала несколько материалов отсюда. Нас же с Капустянским в этот освобожденный польский город привело сейчас желание встретиться и поговорить с группой мужественных антифашистов, уполномоченных Национального комитета "Свободная Германия". До этого начальник политуправления фронта генерал С. Ф. Галаджев высоко оценил их работу именно в Познани и разрешил нам встретиться с ними.

И вот знакомый работник седьмого отдела политуправления фронта представил нам двух одетых в советскую форму немцев. Один из них был высокого роста, спортивного сложения, с мягкой улыбкой на слегка бледном лице. Я тут же вспомнил, что осенью прошлого года уже видел его в политотделе 65-й армии. И даже записал тогда очень интересный его рассказ.

- А мы с вами уже знакомы,- сказал я антифашисту.- Помните: шестьдесят пятая армия, октябрь сорок четвертого, Нарев?

- Так есть, так есть,- закивал немец.

Второй антифашист был старше своего товарища, слабее сложением и с каким-то слишком уж серьезным лицом, на котором, казалось, никогда не появлялась улыбка.

Военная судьба их оказалась схожей. Оба воевали на восточном фронте, попали в плен, сошлись с убежденными антифашистами, которые и помогли им понять всю страшную сущность гитлеризма, авантюризм нынешних правителей Германии, ведущих немецкий народ в бездну. Не сразу, через мучительные раздумья, но все-таки поняв, приняв программу "Свободной Германии", они вызвались добровольно поехать на фронт, чтобы делать здесь свое трудное и опасное дело. Делать его во имя будущей Германии - без Гитлера и его клики, истинно свободной и демократической.

Какую работу проводили здесь, в Познани? Обычную, как и всегда. Помогали выпускать листовки, вели радиопередачи на войска противника. Несколько раз, переодевшись в форму гитлеровской армии, переходили линию фронта и там говорили правду о безвыходности положения окруженных войск.

Когда на 6 часов утра 16 февраля был назначен решительный штурм познанской крепости, им разрешили предварительно объявить об этом немецким солдатам в специальных звуковых передачах. Они каждые четверть часа брали в руки микрофон. Призывали личный состав вражеского гарнизона одуматься, пока не поздно, до 5 часов 45 минут утра, если они хотят сохранить себе жизнь, добровольно сложить оружие. Результаты? До 5 часов 40 минут в плен сдалось 56 офицеров и 967 солдат противника.

- Что ж, неплохая работа! - сказал я.

- А мы не удовлетворены результатами,- отрицательно покачал головой тот антифашист, что был постарше.- Ведь во время штурма бессмысленно погибли тысячи немецких солдат. А ведь они могли бы остаться в живых, найди мы к ним нужный подход...

Я смотрел на этих двух необыкновенных людей, и во мне крепло убеждение, что после нашей победы найдется еще немало честных, смелых и энергичных немцев, которые сумеют построить новую, демократическую Германию!

Глава восьмая. Берлинские тетради

Весна. Уже зазеленели поля, появились первые листочки на деревьях. В солнечные дни довольно тепло.

Днем на автострадах не очень оживленно. А по ночам они .гудят, ревут, дрожат. Все забито войсками. И кажется, что к нам, на 1-й Белорусский фронт, страна шлет все, что сделали и создали ее трудовые руки.

10 апреля мы с Высокоостровским на одной машине, а Вишневский и Золин на другой поехали к Кюстрину. Уже темнело. Но мы намеревались за час-полтора домчать до заодерского плацдарма, где ни днем, ни ночью не утихали ожесточенные бои.

Намеревались, но... На развилке дорог, как раз там, где надо было сворачивать на Кюстрин, - офицер с красным флажком. Не боец-регулировщик, а именно офицер...

По шоссе шли тяжелые самоходные орудия. Земля дрожала под их мощными гусеницами.

- Надолго? - спросил Вишневский у офицера с красным флажком.

- Не могу сказать. Я пропускаю только свои подразделения...

Наш водитель Сергей Макаров, оказывается, знал объездную дорогу. Вишневский попросил его показать эту дорогу на карте. Макаров показал. Поехали. Но через полчаса - новая развилка. И на ней опять офицер с флажком.

- Путь закрыт...

По шоссе катили машины с прицепленными к ним орудиями. Простояли здесь минут тридцать, а конца артиллерийской колонне не было видно.

- До утра? - спросил я офицера.

- Думаю, что да. А день переждем в лесу...

У Высокоостровского был трофейный карманный фонарик, и мы разложили под нашим "виллисом" карту, чтобы посмотреть другие дороги.

Луч фонарика все скользил и скользил по карте, пока мы совместными усилиями не наметили новый маршрут.

Ехали минут сорок, были уже недалеко от Кюстрина, но и здесь нас остановил офицер в звании майора.

- До утра, товарищ капитан первого ранга, дорога закрыта,- сказал майор выпрыгнувшему из машины Вишневскому.

На этом шоссе гудело и трещало так, что надо было не говорить, а кричать, чтобы услышать друг друга. По нему шли танки Т-34. В воздухе висел густой чад от перегоревшей солярки.

- А вообще это, друзья, замечательно! - вдруг горячо и громко сказал темпераментный Всеволод Вишневский, глядя, как и мы, пораженный, на нескончаемые колонны боевой техники.- Какую силищу накопили, а?

Да, на 1-м Белорусском фронте для последнего удара по гитлеровской Германии и ее столице - Берлину сосредоточивались огромные силы. Скрыть такое сосредоточение, по-моему, было невозможно. И враг, конечно же злая об этом, тоже лез из кожи вон, чтобы оттянуть час возмездия. В "тысячелетнем" рейхе проводилась едва ли н& десятая тотальная мобилизация.