Рыцарь или трус - Андрэ Нортон

— Значит, остается лишь чуть-чуть подтолкнуть, и война вспыхнет сама собой. И этому мальчишке-королю ее не остановить. — Женщина тоже рассмеялась, и от этого смеха у Анамары по спине пробежал холодок. Дело оборачивалось куда как серьезно. — Но меня заботит один человек…

— Увы, леди, тут я ничего напрямую сделать не смог. Он мешал мне на каждом шагу. Может, Морские Бродяги обладают повышенной устойчивостью, не знаю, но что вышло, то вышло.

Они могли говорить только о Рохане. Анамара навострила уши, не желая пропустить ни словечка.

— Может быть, — сказала Флавьель. — Ладно, пустое. Когда дело начнется, он окажется в гуще свалки, как и прочие. Жаль, что он не послушался меня. Теперь он умрет.

— Нет! — не удержалась от вскрика Анамара. Оба тотчас обернулись на голос.

— Посмотри, кто там, — приказала Флавьель. Анамара бросилась прочь, надеясь убежать. Но запуталась в кустах, в собственных юбках, и мужчина сразу поймал ее, вцепившись в руку девушки железной хваткой.

— Ты так скоро решила нас покинуть? — сказал он. — Праздник в самом разгаре.

— Пусти меня!

Флавьель ждала на тропинке. Мужчина подтащил к ней Анамару.

— Ты кто такая? Следишь за мной? — спросила женщина.

Анамара молчала, гневно глядя на обоих. Ее рука под пальцами Дуйга онемела.

— Похоже, мы поймали золотую птичку, — сказал Дуйг. — Это леди Анамара, из девушек старой королевы. Что-то вроде приживалки. По слухам, они с Роханом без ума друг от друга.

Флавьель мрачно усмехнулась:

— Вот оно что. Я только по имени ее знала. Ее предназначали… ладно. Что же, мне повезло, она сама мне попалась. — Она протянула руку и, несмотря на явное отвращение Анамары, погладила девушку по щеке. Затем она так крепко схватила Анамару за подбородок, что острые ногти впились в кожу девушки. — Она еще пригодится мне, попозже, особенно если Рохан переживет следующий час. Забери ее и спрячь где-нибудь. Я потом с ней разберусь.

— Да, сударь.

Анамара, открыв рот, смотрела, как женщина, шагнув назад, откинула плащ и, взмахнув рукой, превратилась в весьма знакомую ей личность, а именно в мага.

— Но… — начала было Анамара.

— Молчать! — приказал маг. — Дуйг?

— Я мигом. И буду в вашем распоряжении тотчас.

Даже если бы Анамара не была ошеломлена увиденным, она все равно не смогла бы сопротивляться. Дуйт зажал ей ладонью рот и потащил за собой. Несмотря на сопротивление, он отволок девушку к одному из домов за стенами замка, где затолкал ее в холодную, сырую комнатушку и запер дверь.

Анамара сгребла в кучу гнилую солому, устилавшую пол, и села на нее. Ей надо было подумать, понять, что сейчас творится, и найти какой-нибудь способ предостеречь Рохана.

И, мысленно добавила она, старую королеву, короля и его мать, и весь двор. Но прежде всего — Рохана.

Сейчас ей было ясно, что мужчина — нет, женщина, которая, по слухам, была одной из прихлебательниц королевы, на самом деле оказалась предателем и что она организовала заговор, который мог привести к гибели все королевство.

Колотить в дверь не имело смысла. Дверь была из толстых досок, обитых стальными полосами. Единственное окно было забито снаружи, и даже будь у Анамары что-нибудь такое, чем можно было бы выворотить доски, она не нашла бы щели, чтобы просунуть в нее орудие. Девушка могла только ждать, беспомощная, плачущая, терзаемая тревогой и ужасом.

Даже кричать смысла не было. Никто ее не услышит.

В Зловещей Трясине было куда более сыро и мрачно, чем в последний раз, когда Рохан приходил сюда. И это было плохо. Казалось, на Трясинную землю опустилась мрачная и непроглядная тень. Рохан едва видел во мгле.

Только то, что он помнил дорогу, которой Зазар везла его в прошлый раз, не дало ему заблудиться окончательно. Он опять порадовался, что холод погрузил большинство обитателей Трясины в зимнюю спячку и что люди, живущие здесь, без нужды из дому не выходят.

Он нашел одну из тех маленьких лодочек, которые жители Трясины обычно прятали на берегах проток, и это облегчило ему путь — не пришлось пробиваться через мокрый подлесок. Рохан бросил свой мешок в лодку, взял шест и начал отталкиваться. Чтобы подбодрить себя, он тихо насвистывал песенку.

Где-то в глубине Трясины послышался ответный свист.

Мгновенно насторожившись, он положил шест на дно лодки и позволил слабому течению самому тащить ее. Обнажил меч и стал внимательно осматривать оба берега, выискивая того, кто ему ответил.

Шли минуты, но больше свиста не слышалось, так что Рохан снова взялся за шест. Но продвигался он медленно-медленно. Он мог встретить врага или друга, но кто бы то ни был, незачем ломиться вперед, хотя он и взял себе девизом риск.

Он снова осторожно, негромко свистнул.

И снова кто-то ответил ему.

Дальний шум с ристалища проникал даже в мрачный каменный мешок, где сидела Анамара. Слезы у нее уже иссякли. Но когда раздался удар грома, она подняла голову.

Через несколько мгновений послышался шум у двери, и вошел Дуйг.

— Вставай, — приказал он.

Анамара не шевельнулась. Он схватил ее за руку и поднял рывком. За его спиной девушка увидела мага — нет, женщину по имени Флавьель, в одеждах с магическими символами.

— Быстрее, — сказала Флавьель. — Времени мало!

— Я соберу всех, на кого мы можем положиться. Вы справитесь с девушкой?

Флавьель скривила губы:

— Не беспокойся. Иди. Турнир продолжается, представляешь? У нас есть еще около часа, прежде чем кто-нибудь спохватится и бросится искать нас. Так что надо использовать время. Собери всех, кого сможешь, и идите на берег, ты знаешь куда. Я приду.

— А что с ней? — показал Дуйг на Анамару.

Флавьель почти нежно посмотрела на девушку:

— О, на нее у меня есть особые виды. Ее дружок еще пожалеет, что не отказался от нее ради меня. Уж я об этом позабочусь.

Даже Дуйг немного испугался.

— Не тяни время! — прикрикнула на него Флавьель, словно кнутом хлестнула. — Иди же!

Мужчина покорно пошел прочь, оставив Анамару с женщиной, которая, как вдруг с тошнотворным чувством осознала Анамара, была самым опасным врагом, с которым ей только приходилось сталкиваться в жизни. Возможно, и жить-то ей осталось недолго…

— У меня нет времени нянчиться с тобой, — сказала Флавьель. — Смотри мне в глаза!

Она снова схватила Анамару за подбородок, и девушка невольно посмотрела в глаза чародейке. Глаза Флавьель были глубокими, такими глубокими, что в них можно было потерять себя, и что-то вращалось в их бездне…

Голос чародейки словно убаюкивал, почти пел.

— Мы улетим, моя птичка, туда, где ты будешь свободна. Да, свободна и счастлива. Забудь все тревоги придворной дамы, забудь даже о том, что ты была когда-то дамой. Ты всего лишь птичка, которая однажды улетит и не вернется. Летим со иной. Летим.