Как утреннее солнце - Сильвия Холлидей

– Что вы делаете?!

– Захлопываю ловушку. Ваш человек идет по тропе. Молитесь, чтобы он не привел с собой законников.

– Джейс! – раздался снаружи голос Суини. – У вас все в порядке? Я не войду, пока не услышу, что вы живы.

– Входи, – ответил Джейс.

Суини держал в руке большой мешок.

– Стой там! – гаркнул Этэн.

Бандит отошел от Келли и направил пистолет на Суини.

– Брось мешок сюда. Ты ведь не такой дурак, чтобы притащить с собой пушку?

Суини усмехнулся и развел руки в стороны.

– Можешь обыскать меня, если хочешь.

– Вот еще. Стану я мелочиться. А ну повернись кругом.

Суини повиновался с недоуменным выражением лица. Вагстафф наотмашь ударил его сзади по голове дулом пистолета.

– Сволочь! – сквозь зубы произнес Джейс. Вагстафф подбежал к мешку, запустил в него руку, вытащил пригоршню банкнот.

– Твою мать! – захлебнулся он. – Ну, сукин сын! Ты умеешь держать слово, приятель!

– Тогда и ты сдержи свое слово. Смойся отсюда. Клянусь злосчастной могилой твоей матери, если я еще когда-нибудь увижу твою поганую рожу, голову тебе снесу.

Вагстафф ухмыльнулся.

– Не стоит так кипятиться. Мы квиты. – Он завязал мешок и перекинул его через плечо. – За такую кучу бумажек… ты никогда больше не услышишь об Этане Вагстаффе. – На пороге обернулся и отвесил издевательский поклон. – Прощай, дружище. Я буду по тебе скучать.

… В хижине уже начало темнеть, когда Суини застонал и приподнялся. Он с трудом встал на ноги, потер затылок и поморщился от боли.

– Вот черт! Чем это меня так шарахнуло? – Он огляделся. – Ушел?

Джейс кивнул. Суини бросился к двери:

– Поскачу за шерифом.

– Нет! Я дал слово. И потом, этот подонок, наверное, уже далеко. Освободи нас. И зажги фонари.

Суини развязал Джейса, потом неверными шагами двинулся к Уидди. В одно мгновение Джейс оказался рядом с Келли, развязал веревки и на несколько секунд задержал ее в своих объятиях.

– Ты в порядке?

– Да, только все тело затекло, и я вся дрожу. А вот Уидди совсем плох, да и шатается как пьяный. – Келли погладила залитое кровью лицо Джейса. – Ты и сам выглядишь не лучше.

Он вздрогнул от ее прикосновения.

– Моей голове к этому не привыкать.

– Джейс по поводу той ночи…

Его взгляд стал холодным, отстраненным.

– Это все давно прошло. Сейчас у нас проблемы посерьезнее. – Он повернулся к Уидди и Суини. – Уже стемнело. Вы двое не в состоянии сейчас ехать верхом. Я предлагаю остаться здесь на ночь. Консервов здесь достаточно, одеял и простыней тоже. Келли ляжет на кровати, а мы на полу.

Пока Джейс разводил огонь, Келли нашла бинты и перевязала Уидди ногу. Они открыли банку с консервированными бобами и сварили кофе. Ели молча. Уидди уже клевал носом, Суини же от слабости едва притронулся к еде.

Джейс отодвинул свою тарелку, встал, потянулся за фонарем.

– Там сзади есть ручей. Пойду напою коней и поставлю их на ночь. Потом принесу воды, нам на утро.

Келли тоже встала. Разгладила юбку.

– Мне надо выйти на минутку.

Через несколько минут они уже пробирались по узкой тропинке к ручью. Ночь стояла прохладная и ясная. Ветер мягко вздыхал в хвое вечнозеленых деревьев. Келли вдруг пронзила острая нежность к Джейсу. Как бы он ни вел себя в прошлом, какую бы ярость и горечь ни вызывал в ней когда-то, теперь ничто не сможет их разлучить. Джейс без малейшего сожаления, не раздумывая, пожертвовал всем состоянием, чтобы спасти ее. Может ли мужчина более откровенно выказать свою любовь? «Мы принадлежим, друг другу, – с восторгом думала Келли. – Мы всегда принадлежали друг другу».

Они подошли к двери лачуги.

– Подожди. – Она достала из кармана юбки шейный платок. – Ты выглядишь как лесное страшилище. – Келли обмакнула платок в ведро с водой и смыла кровь с его лица. – Я это уже однажды делала. Помнишь, «Хорэс»?

– Помню, я тогда подумал, что ты… – Голос его сорвался. – Давно это было.

– Почему ты отдал Вагстаффу все свои деньги, и без борьбы?

Он отвел глаза.

– А что я мог сделать?

– Чепуха! Ты же перехитрил Бена. И наверняка мог сделать так, чтобы Суини пришел обратно с отрядом людей, которые бы окружили хижину.

– Рисковать твоей жизнью? К тому же мне не хотелось, чтобы Этэн начал болтать про тот банк в Сент-Луисе.

– Ему бы никто не поверил, и ты это знаешь. Стоило ли отдавать все до последнего пенни?

– У меня остался еще салун.

Келли промокнула ему лицо сухим концом платка. Сейчас этот незатейливый жест выглядел как ласка. Ну почему он такой упрямый?

– Ты сделал это ради меня? – прошептала Келли. – Джейс, надо поговорить. Между нами осталось столько невысказанного.

– Нет. Не надо ничего говорить, черт возьми.

Она затрепетала от сладкого предвкушения. От звука его глубокого голоса все чувства обострились. Теплое дыхание, совсем рядом, ощущалось как дыхание надежды. «Поцелуй же меня!» – молила Келли.

Джейс вздрогнул и выпрямился.

– Это сумасшествие. Мы оба совсем выдохлись. Поговорим утром.

– Джейс!

Казалось, она вложила в это имя все свое томление, всю свою тоску.

Он робко и нежно погладил ее по щеке.

– Ты прекрасно выглядишь. Я давно хотел тебе это сказать. Утром поговорим.

Келли снился сон, сотканный из сладких надежд.

Ничего более глупого он в своей жизни не совершал. Большего идиотизма и представить себе нельзя. Отдать все свои деньги, до последнего пенни! Все, за что он гробился долгие месяцы, о чем мечтал долгие годы, – все отдал в минуту безумия.

Салун большой прибыли ему не принесет. А серебряный бум утихнет, как только горы выгребут до дна. Такое уже случалось и раньше. Пожалуй, придется вскоре продать «Филадельфию», пока Силвер – Плум не превратился в мертвый город, как многие другие. Придется продать себе в убыток. И снова начать все сначала.

Как ни странно, сейчас Джейса это не беспокоило. Он взглянул на сладко спавшую Келли. Ее медно-золотистые волосы искрились в лучах рассветного солнца, заполнившего хижину. Возможно, главную роль сыграло то, как она на него смотрела вчера – мягкими, полными доверия глазами. И Келли пришла к нему, а не к Дрис-коллу в поисках брата. Она ведь могла послать кого-нибудь, но поскакала сама, одна, в горы, чтобы найти его, Джейса, и попросить о помощи.

«Зачем я поцеловал Нетту у нее на глазах!» Его охватило острое чувство раскаяния. Он поступил жестоко. Вероятно, хотел показать Келли, что она ему безразлична.

Хорошо, что он решил отложить разговор прошлой ночью. Они оба вымотались. А ему понадобится смекалка, все его обаяние, чтобы уговорить ее попробовать начать все сначала. Джейс невольно усмехнулся, вспомнив прошлую ночь. Если бы он поцеловал ее, если бы только коснулся ее сладких губ, то не смог бы остановиться. И она тоже этого хотела, теперь у него не оставалось никаких сомнений. Его дорогая Келли.