Я - сталкер. Рождение Зоны - Андрей Левицкий

Май выступил вперед и заслонил Искру. Телепаты вросли в ящик, на котором сидели, командир заставы прижался к стенке и побледнел. Пригоршня вскочил и выдал:

– Сволочи, мы шкурой рисковали, спасали вас, а вы нас – стрелять?! Мы вам лето хотим сделать, а вы…

– Не двигайтесь, не совершайте резких действий, – предупредил стоящий справа солдат.

Телепаты попытались взять бойцов под контроль, но у них ничего не получилось. Значит, у местных полно артефактов, защищающих от пси-воздействия, но ни деревенские, ни, скорее всего, простые горожане о них не знают. Два «синих» утащили наши рюкзаки в коридор.

Обыскивать нас не стали.

Даже если бы мы не сдали оружие, напасть на «синих» – не выход. Во-первых, их человек двадцать, и нас, скорее всего, прикончат. Во-вторых, как ни крути – мы им нужны, без нас они Картографа и Болотного Доктора не найдут, потому смерть нам не грозит. Пока не грозит.

Тем временем командир передал наше оружие солдатам и удалился. Опять слово взяла Искра, говорила она несколько патетично, как на мой взгляд, но зато снова очень эмоционально:

– Эта нечисть – разумна, они пришли нам помочь… ну как вы не понимаете?

– Извините, но мы склонны сомневаться в вашей дееспособности и сохранности психики, – голос солдата искажался шлемом и звучал будто из тоннеля.

Вот оно что. Они думают, что телепаты поработили нас. Как же их переубедить?

– Давайте уже, прикончите нас! – распалялся Пригоршня. – Чего мы ждем?

– Вы хотели диалог, вы его получите. Присядьте.

Неужели Канцлер соблаговолит снизойти? Я сел рядом с Пригоршней, Май обнял Искру. Жаль, что не удалось донести истину простым людям, лишь некоторые защитники заставы нам поверили. Даже если в перспективе народ поймет, что мы были правы, нам это не поможет.

Ожидание длилось минут пятнадцать. Это время окончательно деморализовало моих союзников. Мне же думалось, что готовится что-то похуже расправы, но «хуже» при желании можно обернуть себе на пользу, время у нас есть.

Наконец дверь открылась, «синие» расступились, и в рубку вошел Канцлер. Он казался деловитым и собранным, а лицо его ничего не выражало. Окинув нас безразличным взглядом, он пожевал губами, помедлил, раздумывая, и наконец, заговорил:

– Я не желаю вам зла. Именно поэтому вас не стали обыскивать – так мы заложим основу будущей дружбы. Но для полного доверия нет оснований. Установки климат-контроля нам помогли бы, но я сомневаюсь в их существовании – раз, второе – ледник наступает, скорость его движения увеличилась, что вы заметили по перемене погоды, и городу осталось недолго. По нашим подсчетам – три дня. Потом поднять его в воздух будет сложно.

– Мы доставим вам генератор, – пообещал я. – В моем мире точно есть еще один генератор – у Картографа.

Канцлер задумчиво посмотрел на меня. Снова помолчал.

– Повторюсь: у меня нет причин вам верить. От вас же я узнал, что люди вашего мира агрессивны, эгоистичны и воюют друг с другом. Нет гарантии, что вы вернетесь. Что касается Картографа… Полагаю, он сбежал из гибнущего мира, так откуда уверенность, что теперь согласится нам помочь?

Надо было как-то убедить его. Хотя я склонялся к мнению, что Канцлер все давно продумал. Он продолжал:

– Поэтому ты, – он указал на Пригоршню. – Останешься здесь. Остальные – тоже. Если генератор окажется у нас, вас освободят. Нечисть – в том числе. Первый этап операции вы выполнили: с помощью преобразователя можно попасть в ваш мир. Но остался второй этап, главный – генератор, чтобы Небесный город продолжал парить и обогревать жителей. А ты, Андрей, с отрядом моих людей отправишься в родной мир на поиски Картографа, найдешь его и вернешься сюда.

Интересно, почему Канцлер сразу не сказал, что Картограф дезертировал? Или я ошибаюсь, и все гораздо сложнее?

Никита от возмущения аж покраснел, вскочил – все стволы нацелились на него.

– Меня берут в заложники, я правильно понимаю?!

– Если нравится, называй это так.

– У нас не договариваются с террористами! Их отстреливают, как собак… Да вы…

– Когда у нас есть преобразователи, мы сами в состоянии проникнуть в ваш мир, но все-таки я не теряю веру, что нам удастся понять друг друга. И ты, Андрей, ориентируешься на своей родине, а значит, сделаешь все быстро и к обоюдному удовольствию. Понимаю ваш гнев, но и вы поймите меня.

– Хорошо, – кивнул я и подумал: правильно сделал, рассказав о нашем мире неприятные моменты. – Допустим, я помогу вам. К слову, я и так собирался это сделать. Но какие гарантии, что мои друзья останутся живы?

– Моё обещание, – торжественно проговорил Канцлер.

– Я тоже обещаю помочь вам. Отпустите хотя бы деревенских, они тут ни при чем. Или гостей.

– Вы другие, вы лживы, и слова для вас ничего не значат. Еще раз повторяю: когда ты вернешься с генератором, заложники будут живы.

– А после? – прищурился Пригоршня.

Канцлер не захотел его слушать и обратился ко мне:

– Андрей, слишком много зла нечисть причинила людям. Все, что ты рассказал о них, похоже на правду, но я не имею права рисковать. Считай, что твои друзья у меня в гостях. Когда ты возвратишься с генератором, мы продолжим разговор с… нечистью. Может быть, я ошибаюсь, они нам не враги и ты сохранил сознание, а не транслируешь мне сейчас их волю.

Как жаль, что я не могу прочесть его мысли и понять, что он задумал! Телепаты тоже бессильны, черт побери!

Канцлер продолжил:

– Сейчас собирается группа, которая будет тебя сопровождать. Остальные пока останутся здесь.

– Мы так и будем в рубке торчать? – возмутился Пригоршня.

– Нет, застава большая, и место вам найдется. Три дня потерпите, ничего страшного.

– А если у него не получится? – спросил Май.

– Тогда мы все умрем, – ответил Канцлер и, направившись к выходу, поманил меня за собой.

В мыслях Пригоршни не было ничего, кроме мата. Я обернулся и сказал:

– Не беспокойтесь. Я сделаю все, чтобы вернуться. Клянусь.

Пригоршня верил мне, но не воспринимал слова Канцлера. Он, как и телепаты, был уверен, что их всех убьют. А вот Искра считала, что правитель сдержит слово, потому что люди не лгут, ложь – тягчайшее преступление.

Я мысленно успокоил манипуляторов, уже смирившихся со смертью. Они велели мне ступать и не возвращаться, потому что люди этого мира – глупы. На них даже не подействовал аргумент, что если не запустить установки климат-контроля, они тоже погибнут. А умирать они не хотят.