Левиафан - Дэвид Линн Гоулмон

Как только «Левиафан» тронулся вперед, Эрталль прикрыла глаза и улыбнулась. Комптону показалось, что она буквально отождествляла себя с подводным судном, и когда оно начало двигаться, Эрталль явно почувствовала себя лучше.

— Сержант Тайлер, можете приступить к своим обязанностям, — сказал Сэмюэльс на голограмме.

В конце длинного стофутового ряда операторов за одним из десяти оружейных постов сидел сержант Тайлер.

— С позволения капитана, — сказал он, откинул пластиковую крышку и без малейших колебаний нажал на красную кнопку, находившуюся под ней.

Когда двухмегатонный заряд сработал, стены и потолок пещеры содрогнулись. Передний фронт взрывной волны швырнул «Левиафан» вперед, а затем вдруг прижал к стене, когда нагретая взрывом вода хлынула прочь из рушащейся колыбели циклопической лодки. Ее левые водометы вынуждены были развить давление в двадцать тысяч фунтов воды, чтобы не дать гигантской субмарине врезаться в скальную стену.

Когда первые сотрясения улеглись и гигантская субмарина наконец перестала раскачиваться, Эрталль встала.

— Первого дома, который мне довелось узнать, больше нет, — проронила она чуть слышно. — Коммандер Сэмюэльс, выводите нас отсюда. Я буду во вспомогательном центре. — Она обернулась к Вирджинии: — Джинни, не составишь мне компанию?

На поверхности Тихого океана атолл Сабу взорвался. Гористый его центр сперва провалился, а затем начал вспухать, образуя грибовидное облако, наполненное микрочастицами расплавленных скал и кораллов, составлявших крохотный атолл.

Как только «Левиафан» вырвался из входного тоннеля, Александрия преспокойно уселась в свое большое кресло, сквозь уже открывшиеся иллюминаторы боевой рубки глядя на промелькнувшее мимо устье туннеля. Яркие прожекторы подсвечивали струящуюся мимо воду; Вирджиния ощутила едва уловимую вибрацию — «Левиафан» начал выходить на максимальную скорость.

— Капитан, наблюдаем подводный контакт в непосредственной близости, четыре тысячи ярдов прямо по курсу. Согласно сигнатуре винтов опознан как наш старый друг «Миссури», — доложил Сэмюэльс.

— Я ощутила его задолго до того, как его засек сонар, коммандер. Вся команда, приготовиться к маневру расхождения, — произнесла она, не открывая глаз.

— Есть, мэм. Вся команда, приготовиться к маневру расхождения. Всему личному составу, свободному от вахты, оставаться в своих каютах; задраить все отсеки.

— Держись, Джинни, — сказала Александрия, наконец широко распахнув глаза и глядя сквозь парящую перед ней голограмму, на смутно прорисовывающиеся контуры корабля ВМФ США «Миссури». И видела, что американская подлодка нацелилась на «Левиафан», собираясь ринуться в преследование и по-прежнему считая, что ее стелс-технологии обеспечивают ей невидимость.

— Повреждения нашего наружного корпуса сделали нас видимыми ровно настолько, чтобы «Миссури» могла нас обнаружить, — прокомментировала Александрия, опуская голову и впиваясь взглядом в обтекаемую лодку класса «Вирджиния» перед «Левиафаном». — Они думают, что мы их не видим из-за того, что они считают передовой технологией. Они и не догадываются, что верх над ними взяла старейшая технология на свете — зрение.

Вирджиния видела, как по лбу Эрталль сбегают ручейки пота.

С горящим взором синих глаз Александрия толкнула обе ручки управления вправо, послав «Левиафан» в крутой вираж в эту сторону и вниз. Затем толкнула только левую ручку, и гигантская субмарина пошла вниз еще круче, выбросив Вирджинию из кресла, и если бы не привязные ремни, она врезалась бы в потолок.

На голограмме изображение «Миссури» сместилось налево-вверх на сто футов в тщетной попытке преградить «Левиафану» путь.

— Капитан, «Миссури» обнаружила шум от нашей поврежденной обшивки и рулей. И пытается преследовать нас.

— Коммандер, выходим на аварийный полный ход и погружаемся на рулях. Управление балластом на сто процентов… По местам стоять, срочное погружение, курс триста тридцать четыре. Начать впрыск водородно-гелиевой смеси в пластины корпуса!

— Вся команда, приготовиться к глубоководному погружению. Закрыть все внутренние люки и задраить переборки. Закрыть все иллюминаторы, все закрепить, приготовиться к усилению корпуса для предельного давления!

— Куда ты поведешь нас, Алекс? — спросила Вирджиния, возвышая голос в нарастающем вое теплодинамических двигателей и четырех силовых установок «Левиафана», погнавших пар и водород в его водометы.

— «Чтобы все люди ведали, аз есмь бог моря, и имя мое „Левиафан“!» — бормотала Александрия, не слыша Вирджинии.

— Алекс, ради бога!

Александрия остудила Вирджинию спокойным выражением лица.

— Это цитата из Октавиана, — промолвила она наконец, веки ее затрепетали, и взгляд стал менее напряженным. — Мы отправляемся в самый недоступный уголок земли, моя Джинни, место, куда люди не могут последовать за нами на своих игрушечных корабликах, — в Марианский желоб!

«Левиафан» увеличил скорость почти до двухсот узлов, и Вирджинию вжало в спинку кресла. Пока ставни иллюминаторов закрывались, доктор Поллок видела пар и жар, исходящие от черного лоснящегося корпуса. «Левиафан» сражался за глубину, разогреваясь от трения об окружающую его холодную воду.

— Мы отправляемся в мир «Левиафана», Джинни, мы идем в мой мир.

Спокойствие тона подруги заставило Вирджинию испуганно вздрогнуть; она наконец поняла, что возвращения в реальный мир для Александрии Эрталль не будет.

— Алекс, ради бога, что на тебя нашло? — вскрикнула Вирджиния, перекрывая нестихающий звон нарастающей мощи.

Теперь «Левиафан» устремлялся к глубочайшей точке планеты со скоростью двести тридцать миль в час — быстрее, чем любое мореходное судно в истории человечества.

Когда защитные ставни накрыли обзорные окна, последнее, что увидели члены группы «Событие», был мелькнувший образ корабля ВМФ США «Миссури», потому что «Левиафан» шел прямо перед ним. Потом от резкого поворота вниз их подбросило в креслах и тут же вдавило обратно, потому что колоссальная субмарина начала маневрировать — круто на правый борт, потом на левый, а затем нырнула под термоклин на пути к глубинам.

Группа «Событие» примолкла. Окружающий мир перевернулся с ног на голову, громадная субмарина затряслась. Несколько тарелок и бутылок из бара упали и разлетелись вдребезги, но «Левиафан» тут же выровнялся.

— Что-то я не пойму научную подоплеку насчет гелиоводородной смеси. Она что, нашла способ одолеть давление океанских глубин вкупе с самой физикой планеты? — громко спросил Ли.

Найлз Комптон поглядел на зеленые голографические данные под изображением стремительно надвигающегося дна.

— Капитан Эверетт, вам знакомы эти координаты? — Комптону пришлось напрячь связки, чтобы перекрыть вой двигателей, работающих на полную мощность.

— Одиннадцать двадцать одна северной широты и сто сорок два двенадцать восточной долготы, — пробурчал под нос Эверетт. Потом поглядел на плоскую ширь морского дна, выделенного на голографическом дисплее синим цветом, надвигающегося на них. — Боже милостивый, — воскликнул он, — держитесь все покрепче, а то, похоже, эта сумасшедшая решилась на самоубийство.

— Растолкуйте, капитан, — громко попросил Ли, когда свет на смотровой палубе замерцал и погас, оставив лишь зеленые, красные и синие цвета обширной голограммы перед ними.

— Океанское дно, надвигающееся прямо на нас, — это то, что называется ультраабиссаль. Гористый район впереди — Азиатская континентальная плита. Мы можем направляться лишь в одно место, куда не сможет последовать ни одна атакующая субмарина на свете, — в Марианский желоб!

Менденхолл и Райан переглянулись. Уж если капитан Эверетт напуган, это значит, что их подстерегает величайшая опасность из всех. Зеленые счетчики стремительно перемалывали цифры, уследить за которыми было нелегко — «Левиафан» уходил все глубже.

— Капитан, «Миссури» преследует нас на максимальной скорости сорок семь узлов! — доложил Сэмюэльс через интерком со своего поста в центре управления.

— «Миссури» нас нипочем не догнать; ей лучше развернуться и направиться домой. Они уже чересчур глубоко, — сказал Эверетт, когда голограмма разделилась на две части, чтобы показать нос и корму «Левиафана» и сгенерированное компьютером изображение «Миссури».

— Боже, это быстрая лодка, но ей придется повернуть. — Эверетт сказал это с гордостью, одновременно вознося молитвы, чтобы капитан «Миссури» сдался.

— Поворачивай же, проклятье! — не выдержал Найлз, следя за «Миссури», отставшей на три мили.

— Глубина четыре тысячи метров — тринадцать тысяч футов! — выкрикнул Эверетт. — Мы в глубочайшей части Тихого океана. Вот он, желоб!