Ученица - Люка Маре

Больной попытался сопротивляться.

– Вот скажи, ты дурак? Я что, зря тебя волокла через все Проклятые болота? Чтоб ты тут загнулся? – разозлилась я.

После моих слов мужчина нехотя, но принял зелья. Это хорошо, значит, речь мою он понимает. А то я уж подумала, мало ли, иностранец.

– Я не буду спрашивать, кто тебя так уделал, не беспокойся! – пыталась было наладить отношения я, но в ответ получила только молчание и настороженный изучающий взгляд. – Ладно, раз так… На этой поляне стоит защитный купол, под ним безопасно. Здесь мы переночуем, а наутро сам решай. Если не хочешь, я тебя неволить не буду, оставлю тут и уйду. Даже лекарства и еду тебе пожертвую. Но сразу предупреждаю: тебе бы еще пару дней не вставать да диету соблюдать. Если утром ты все же решишь пойти со мной, дашь знать, как проснусь. Я доведу тебя до ближайшей деревни.

После этого монолога я завалилась спать. Незнакомца я не боялась: магии в нем нет, а физические повреждения он мне вряд ли нанесет. Во-первых, слишком слаб, не доползет до меня, ведь я специально легла с другой стороны костра. Во-вторых, даже если доползет, у меня личный щит любой удар отведет, а там уж я проснусь.

Но никаких попыток мне навредить мужчина ночью не предпринимал. Зато утром у больного прорезался голос.

– Кто ты? – прохрипел он.

– И тебе доброе утро. – Я издалека осмотрела мужчину, сегодня он выглядел намного лучше. – Можешь звать меня Лу. А ты?

– Я Мант.

На этом наш короткий диалог закончился.

Я быстро достала лекарства, заварила в чайнике взвар и напоила-накормила нас обоих. Теперь пришло время осмотреть рану. Я приблизилась к пациенту, который, надо сказать, с момента операции был гол по пояс и только сверху укрыт курткой, которую сейчас я без церемоний сдернула, чтоб размотать повязку. Понимала, что веду себя грубо, но ничего с собой поделать не могла. Было обидно, ведь я столько пережила, чтоб его спасти… Не на такую реакцию пациента я рассчитывала.

– Что ты делаешь? – опять попытался меня оттолкнуть неразумный раненый.

– Хочу проверить швы. У тебя в легких было два арбалетных болта. Пришлось шить. – Я невозмутимо продолжила свое дело, все равно ему не хватит еще силенок со мной тягаться.

После моего пояснения Мант сопротивляться прекратил. Ненадолго, правда. Ровно до того момента, как я развязала повязку.

– Что это? – Он с ужасом смотрел на еще не зажившие швы, занимающие большую часть груди.

Мне надоело. Я вкратце рассказала ему о проведенной операции, поставила рядом с ним лекарственные эликсиры, еду и одну из двух фляг с водой, после чего собралась уходить.

– Постой! Ты что, уходишь? – В голосе спасенного было, как ни странно, удивление, а не обида.

– Да. Ты меня достал. Лечиться не хочешь, общаться нормально не желаешь. Мне надоело тебе помогать. Все нужное я тебе оставила. Adiós!

И тут я заметила, что во взгляде мужчины что-то поменялось.

– Адьес? – неуверенно начал мужчина. А потом понес какую-то чушь: – Я, вообще, очень рад познакомиться, обговорить моменты обороны, щиты. Будь удивительна, дитя единого творенья.

Я уставилась на него. Он сошел с ума? «Глупая, это самый простой воровской жаргон!» – вмешался Шиза. Точно! В мозгу еще раз всплыла странная фраза моего пациента: «Я вообще очень рад познакомиться, обговорить моменты обороны, щиты. Будь удивительна, дитя единого творенья». Получается: «Я – вор. Помощь будет?» «Интересно, он дебил?» – подумала я. Как будто до этого момента я ему помощь не оказывала. Хотя потом я вспомнила, что мое испанское «Adiós» считалось тут чисто воровским прощаньем.

Да, сложно с ним будет. Человеку, спасшему ему жизнь, он не доверяет, а собрату по ремеслу – вполне. Выудила из памяти воровки несколько шифров. Можно было составлять слова из первых букв слов предложения. Можно было вставлять нужное слово каждым третьим. Но самым забавным мне показался знакомый любому школьнику «соленый язык».

– Даса. Косонесечносо. Яся эсэтисим иси засанисимасаюсюсь, – хохотнула я, вспоминая детство.

– Девочка! Что ж ты раньше молчала! – обрадовался профессиональный вор.

Я решила не объяснять ему, что не являюсь его коллегой и что не смогла в нем признать мелкого (или не очень) преступника.

После этого инцидента разногласий у нас с ним не возникало. Он даже рассказал мне свою историю. Оказывается, он взялся за крупное дело, а когда его провернул, заказчик назначил встречу в лесу, недалеко от Проклятых болот. Конечно, этого гения не смутило столь странное место встречи, и для него стало полной неожиданностью, когда вместо денег он получил пару арбалетных болтов. Раненый успел только добраться до топей, справедливо полагая, что никто не пойдет за ним туда, чтобы добить. А там он рассчитывал «отлежаться и потом отомстить заказчику».

Святая простота! Отлежаться с пробитым легким на болоте, кишащем всякими тварями, без еды и воды. «Просто прелестно!» – подумала я, однако вслух ничего не сказала. Поздно уже взрослого дядю учить жизни.

Этого наивного я тащила на себе еще два дня. Потом он с горем пополам сам смог передвигать ногами. И через пять дней после нашей памятной беседы мы вышли к небольшой деревеньке, где и разошлись. Он направился в родной город Фаекс, находящийся, к слову сказать, не очень далеко от границы герцогства Хорнрейвен в соседнем графстве. Я подумала, что после побега Мант может мне пригодиться, о чем ему и сказала. Он подробно расписал, как его найти, и обещал за помощь отблагодарить тем же. В общем, расстались мы весьма довольные друг другом.

Я же направилась дальше по маршруту, заходя в местные деревеньки и выполняя мелкие заказы крестьян. Ничего сложно, в основном просили убить какую-то мелкую нечисть, с которой я легко справлялась. Иногда помогала кому-то с лечением, но никаких серьезных случаев не было: насморк, кашель, плохой стул, максимум пищевое отравление.

Оставалась пара дней до конца моего путешествия, и я уже почти добралась до места, откуда меня должен был забрать Мор, когда наткнулась на странную деревню.

Еще на подходе к частоколу, окружающему поселение, я поняла, что что-то не так. Днем везде, где бы я ни появлялась, кипела жизнь: мужчины работали, женщины суетились по хозяйству или просто вели «общественную жизнь», дети бегали и играли друг с другом. Тут же не было ничего, точнее никого. Даже животных не видно. Создавалась впечатление, что поселок пустует. Но при этом он не выглядел заброшенным: ухоженные улочки и крепкие деревянные дома. Тут чувствовался порядок, несвойственный заброшенным местам.